Максим Волосатый - Псы Клевера
Та-да-да. Глемм пошатнулся, чуть подогнув правую ногу. Попал! Швайцер куда-то попал! Тооргандо бросился вперед, ища жалом меча щель, куда можно воткнуться. Некуда. Броня без единого изъяна. Не зря про глеммские доспехи ходит столько легенд. Но меч глемм не поднял, и Тооргандо решился. Не уворачиваясь, он врезался прямо в стоящую металлическую колонну, и с грохотом рухнул вместе с ней. А вот тут доспехи – смерть. Легкий гемар взлетел на ноги и нашел…. Прости, дорогой, я знаю, что так нечестно, но…. Х-хек. Глемм без единого звука скрючился и замер. Тооргандо вздернул голову. Дальше, дальше. Из-за ближайшего куста вывалился еще один воитель. Убегаешь? Тооргандо занес меч, целясь в плохо прикрытую шею, по бокам шлема болтались лопнувшие ремешки….
И жизнь остановилась. Не принадлежащий этому миру тонкий звук мгновенно заполнил собой всю голову и взорвался там, как только что взрывался огненный шар из магиприпаса. Из глаз гемара от боли брызнули слезы.
– А-а-а, – схватился за уши Тооргандо.
Если бы глемм мог, гемар бы уже был мертв, но его несложившийся противник точно также согнулся в три погибели, держась за разлетающуюся на куски голову. Нет, все же не так. Сколь ни была сильна боль, но Тооргандо уже третий раз попадает под зов Паука, а у только что свалившегося воина Серого Лепестка подобной практики не было. Тооргандо вспомнил свой животный ужас, когда в первый раз услышал эту прекрасную ноту. Худо ему тогда было, ох худо. Сейчас по этой дорожке ходил глемм.
Гемар с трудом, но все же распрямился. А в этот раз боль не такая и сильная. Она дошла до определенного предела и остановилась. Выдыхается он, что ли? Катающийся по земле глемм его радости не разделял. К его несчастью. Шлем воитель скинул сам, в надежде избавиться от боли, так что Тооргандо даже не пришлось придумывать, как с ним поступить. Удар мечом, отозвавшийся вспышкой боли в звенящей голове, и гемар остался страдать в одиночку. Вот интересно, что будет дальше, и не придется ли ему завидовать этому бедолаге?
А ведь в кустарнике еще кто-то есть. Тооргандо заковылял по кустам в поисках новых противников, а заодно и своих поискать. Шевеление. Кто? Свои. Неверным шагом из кустов выбрался прикрывающий Швайцер.
– Сзади чисто, – прохрипел Йохан.
Опять. Кто?
Еще один глемм сидит, раскачиваясь на земле. Щит рядом, шлем тоже снял. Ну нельзя же так в бою, уважаемый.
Х-хек, минус еще один.
Движение? Меч в руке гемара тут же глянул на ближайший куст. Туда же посмотрел и ствол Швайцера.
– Свои, – у Шатуна в каждой руке зажато по магиприпасу. – Справа чисто.
Тооргандо моргнул, из-за боли не в силах сосредоточиться. А-а, справа у Шатуна, это слева от выхода из травы. Подождите, так там же….
– Где Ланья и Тахор?
– Туда пошли, – аккуратно, тоже голова не железная, больно двигаться, поднял руку Шатун. – Там Григор с кем-то зацепился.
Проклятая нота все звучала и звучала, лишая сил, заставляя опуститься на землю и сесть, закрывая голову руками. Но нельзя. Здесь чисто, а там Тахор с Ланьей и Григором с кем-то дерутся. Надо идти.
Знакомый свист как будто перечеркнул убийственное очарование тонкого звука. И стало легче. Свист длился и длился, разрывая в клочья горящее в голове солнце.
– Это Бата, – обрадовался Шатун, продираясь вслед за гемаром сквозь полосу кустов. И они вывалились на край травы. Туда, откуда пришли.
Вокруг лежало штук шесть тел в тусклых доспехах. Три фигуры замерли на краю травы, всматриваясь во что-то на другом конце поляны. Тооргандо поежился. Картина была та еще. Низкие тучи неслись над гнущимися к земле деревьями. Крепкий ветер гнал изумрудные волны по обманчиво прекрасному травяному полю, развевал султан волос на голове Тахора, трепал непокрытые волосы Григора и куртку Ланьи. Над ними бешеной летучей мышью выписывал немыслимые пируэты боно. Но сами воины стояли, не шевелясь. Да что там такое?
– Все чисто, – бодро (боль почти исчезла) доложил Тооргандо.
В ответ Ланья медленно поднял руку, указывая вперед. Гемар подошел поближе, чтобы стоящие не загораживали, и замер. Далеко на поляне два Паука танцевали свой кружащийся танец. Рядом неподвижно замерли две пары воинов Лепестков. Бойцы в каждой стояли так близко друг к другу, что казались единым целым.
– Что это? – прошептал Шатун.
И тут же….
– Оо-ох, – одновременно вырвалось у всех, когда Пауки, остановив свой танец, бросились на неподвижные жертвы.
– Это они их…? – неверяще выдавил из себя Тооргандо.
– Та нота просто выманивала кого-то из Лепестков, – неестественно ровно сообщил Ланья. Кто-то свалился, а кто-то пошел туда. – Он указал на ворочающихся вокруг своей добычи Тварей. – Выбрали четверых. Отсюда глемм тоже пошел.
Тооргандо присмотрелся: от места, где они стояли, уходила тропинка примятой травы, а шагах в ста виднелось лежащее тело.
– Они берут только халь, – негромко и как-то отстраненно проговорил Тахор. – Из Желтого Лепестка были два шамана. Насколько я видел – Второй Круг Шаманерии, не дети. И этот, – торк кивнул в сторону лежащего тела. – Тоже, скорее всего, из халь. Слишком мало на нем оружия.
– Почему? – Григор расширенными глазами смотрел на пиршество Тварей.
И тут же Пауки отпрянули. На месте их жертв остались только капли. Такие же, как та, в могильнике.
Бата, казалось, сошел с ума от злости. Его полет стал рваным, злым. Свист перешел в яростное шипение.
– Стракинна тадахо цэр, – резкие слова, сорвавшиеся с губ Тахора ничем иным, кроме ругательства, быть не могли. – Они делают из халь капли.
– А из капель? – напряженно спросил Ирил.
Капли внезапно завертелись на месте. Вздрогнули. Пауки быстро перебрали ногами, как тогда в могильнике. И капли отправились в полет, ускоряющийся с каждой секундой. Туда где только-только начали приходить в себя войска Лепестков.
Надсадный крик Баты, казалось, слышно было на другом конце Пестика. Маленький боно свечой взмыл вверх, не переставая свистеть. Высоко-высоко в тяжелом небе он развернулся и отвесно ринулся вниз. Его свист стал похож на далекий вой атакующего вельяна.
И Пауки замерли, задрав головы вверх, как будто услышав этот свист.
Тооргандо, Григор, Ланья, Тахор и Шатун со Швайцером не слышали и не видели ничего. Он заворожено смотрели, как летящие капли приближаются к наспех созданному строю Лепестков. Вот капли подлетели к первому ряду, замерли на секунду и ….
С неба свалился пикирующий боно и заметался перед стоящей шестеркой.
Тооргандо мог поклясться, что короткие, истерические, повторяющиеся раз за разом свистки Баты означали только одно: «нет, нет, нет, нет!».
Его не услышали. Шквалу узоров, обрушившихся на капли можно было только поражаться.
