Игорь Ковальчук - Дорога к вечности
Руин в какой-то момент с трудом смог осознать себя человеком. Он едва не растворился в энергии, и это было приятно. Поймав себя на желании впитать в себя больше, чем позволительно, он с усилием взял себя в руки. В его памяти еще жило воспоминание, мучительное и сладостное одновременно – о том, как он дрейфовал в средоточии силы и сам был ее частью. Сейчас это воспоминание, как опасный соблазн, нужно было изгнать из себя. Он должен был вернуться к своему делу, к своей семье, в родную Вселенную, к привычным, вполне человеческим эмоциям и ощущениям.
В какой-то момент он отшвырнул от себя противника и, собравшись с силами, сумел разорвать его связь с источником.
Только вмешательство Армана не позволило главе Ордена вывалиться наружу из башни. Оглянувшись, правитель Провала обнаружил, что башни как таковой уже и нет. Буйство энергии сорвало с нее крышу, сшибло стены и оплавило края пола. Вмешавшаяся затем неведомая сила (возможно, вступившее в действие независимо от хозяина воображение самого Руина) изменила облик того, что находилось под источником.
Теперь это была тонкая каменная игла, оплетенная винтовой лестницей с изысканным плетением внешних перил, таких воздушных, словно не выточенных, а отлитых из жидкого камня. Всю эту странную конструкцию венчала неправильной формы площадка, по которой и вился густой плющ. Теперь он тянулся не вверх, а вниз, оплетая каменную иглу гирляндами сияющих листьев и побегов. Выглядело это неправдоподобно и очень странно.
Крепость, которая напоминала венец, кое-как пристроенный на пологом лбу каменного холма, изобилующего валунами, с крепким каменным основанием, тоже немного пострадала. Так уж получилось, что заклинательная башня, над которой полыхал воздушный магический источник (такие считались самыми мощными, и не зря), стояла точно посередине цитадели, а вокруг нее было возведено два кольца построек – жилые корпуса и стены. Впрочем, строения располагались и совсем рядом с башней, и к стене лепились, используя любой свободный кусочек пространства. В самом деле, ведь на сравнительно небольшой лоскуток земли надо было втиснуть уйму всего.
Крепость эту поставили в незапамятные времена, и пришедшие позже чародеи из иного мира были вынуждены приспосабливать имеющуюся цитадель под свои нужды. Кое-что перестроили, кое-что снесли, на месте кое-каких старых построек возвели новые. Совершенно перестроили и заклинательную башню, так, чтоб в ней удобно было действовать не одному только хозяину замка, но и его сподвижникам. Ее аккуратно подвели под источник и постарались снабдить всем, необходимым для магии.
Именно эту небольшую крепость Орден и избрал в качестве своей штаб-квартиры. Неприметный мир, неприметная цитадель – только магический источник здесь был наимощнейший и, что самое главное, не изолированный (такие и не бывают мощными), а связанный с густой сетью межмировых энергетических каналов. Небольшая работа пары десятков сильных магов-системников – и вот источник превратился в ключ к целой сети источников. Тот, кто держал в руках этот ключ, не только имел доступ к огромным объемам энергии – он контролировал и цитадели Ордена, и даже часть его адептов.
Разумеется, схватка двух обладателей ключа сказалась очень сильно и страшно. Изменилась башня, часть строений, примыкавших к ней, перестали существовать, от других остались только обломки. Поскольку в три стороны от источника тянулись весьма мощные каналы энергии, вдоль них и под ними разрушения настигли почти все постройки и даже стены. От ворот и барбаканов осталось лишь небольшое количество валунов, разметанных на полсотни шагов от стены, да щепки с осколками металла. Остальное превратилось в пыль.
Воздух был напоен сильным ароматом озона и гари, хотя в замке ничего не загорелось. Люди, которых в цитадели оказалось очень много, сперва кинулись бежать от полыхавшей всеми оттенками цвета заклинательной башни, но теперь, когда все закончилось, ничего больше не ломалось и не разлеталось со свистом, стали постепенно стягиваться обратно. Любопытство подталкивало их даже к тому, чтоб рискнуть и подойти поближе к сражающимся чародеям.
Но пока у основания каменной иглы было безлюдно.
Бородач упал на самый край площадки и теперь бессильно шарил вокруг руками. Он ничего не видел, и Арману пришлось приложить усилия к тому, чтоб ненадолго вернуть ему зрение.
Встряхнув затекшими кистями рук, ноющими от того объема энергии, который за последние пару минут прокатился по ним, провальский властитель неторопливо опустил подвернутые перед делом манжеты обратно на запястья и шагнул к противнику. Он опустился на одно колено, но лишь потому, что его шатало, и тело, изломанное нечеловеческим напряжением и напором магической силы, отказывалось стоять прямо.
Перед глазами медленно рассеивался туман, переставало звенеть в ушах, и оставалось лишь гадать, как себя чувствует гроссмейстер Ордена, проигравший схватку.
– Теперь несколько вопросов, – будничным голосом произнес Руин. – Что было с моим сыном?
– С твоим… кх-кх-кх, – бородач закашлялся, прижимая к груди руки. На губах показались пузырьки кровавой пены – судя по всему, он ударился очень сильно.
Арман нагнулся и при помощи пары простых заклинаний привел противника в приличное состояние – теперь тот уже вполне мог отвечать на вопросы, – а затем бесцеремонно вторгся в его сознание. Ничего сложного в этом не было. И дело даже не в том, что властитель Провала обрел власть над огромным объемом энергии, а скорее в том, что бородач совершенно обессилел в этой схватке, сопротивляться он не мог ни физически, ни психически. Руин без труда мог бы подчинить себе проигравшего, мог в его памяти прочесть все, что ему угодно, но не стал этого делать и добивался теперь лишь одного – чтоб поверженный не смог ему солгать.
– Что было с моим сыном? – повторил он. – Как он рос?
– Он рос… В одной аномалии. Я скажу, где это.
– Нет необходимости. Я и так уже знаю.
– Значит, это был ты, – бородач попытался рассмеяться, но ему было тяжело. – Там, в Сундари, я действительно видел тебя у дверей в заклинательный покой, прямо под источником. Это был ты, а не призрак.
– Такие, как я, не становятся призраками. Отвечай на мой вопрос.
– Твой сын рос… – произнес гроссмейстер и замолчал. Он пока еще сохранял изрядную часть власти над собственным сознанием, и, судя по выражению лица, пытался рассказать, как от него и требовалось, правду – но так, чтоб представить себя в возможно лучшем свете.
– Как он рос? – Арман раздраженно прервал его попытки.
– Он считал себя рабом. – Ладонь Руина сжалась в кулак, и лишь усилием воли он сумел заставить себя разжать пальцы. Глава Ордена наблюдал за ним с насмешкой, страх же прятался так глубоко, что его не вдруг удалось бы прочесть. – Ты можешь сейчас ударить меня. Это ничего не изменит. Ты все равно меня убьешь, я это понимаю. Мальчику я не хотел зла.
