Джон Норман - Мародеры Гора
– Да, – сказал я.
– Однако наша попытка оказалась неудачной.
– Что верно, то верно, – усмехнулся я.
Он развернул лежавший перед ним предмет.
– Женщина сказала, что меня зовут Рог. Этого вполне достаточно. Мое истинное имя ты все равно не сможешь произнести. Однако ты его услышишь. – Не сводя с меня глаз, курия произнес некий странный модулированный звук, который я не смогу воспроизвести. Человеческое горло на это не способно. – Вот с кем ты сейчас встретился. Очень жаль, что тебе неизвестны обычаи курий, наши династии и кланы. Чтобы тебе было понятно, скажу: среди моих людей я считаюсь принцем, но не по крови, а благодаря доблести в сражениях – только таким образом можно стать принцем среди курий. Я прошел специальную подготовку, чтобы стать вождем своих людей, а потом убивал ради колец. Я говорю это для того, чтобы ты понял, какая тебе оказана честь. Курии знают о тебе, и, хотя ты и человек, примитивное существо, они выделяют тебя среди других.
Он вынул предмет, который принес с собой. Это был курийский топор с рукояткой около восьми футов и острым блестящим клинком, длиной более чем в два фута.
– Ты очень сильный противник, – сказал я. – Я восхищался твоим стратегическим талантом. Оборона лагеря, ложный маневр, который отвлек наше внимание, вышел у тебя просто мастерски. И то, что ты стал первым среди таких могучих воинов, как курии, многое говорит о твоей силе и уме. И хотя я всего лишь человек, не курия и не Царствующий Жрец, я приветствую тебя.
– Как жаль, – заметил он, – Тэрл Кэбот, что я так мало с тобой знаком.
Он стоял передо мной, держа в правой руке топор. Телима, глаза которой округлились от ужаса, громко вскрикнула. Зверь мощным ударом левой лапы отбросил ее в сторону.
И, взяв топор в обе лапы, занес его над головой.
– Если бы ты лучше знал меня, – спокойно сказал я, – ты бы не пришел в шхеры.
Он взмахнул топором, готовясь одним ударом рассечь меня надвое. И вдруг в недоумении застыл на месте. Он едва заметил, как вспыхнула сталь тачаков, седельного метательного ножа, девяти дюймов длиной, который в мгновение ока выскочил из моего рукава и, коротко сверкнув в воздухе, вонзился в его тело. Курия пошатнулся, его глаза начали безумно вращаться, а затем он все понял – рукоять кинжала торчала из его груди, лезвие пронзило его огромное сердце с восемью клапанами. Курия сделал два неверных шага вперед, упал, уронив топор, перекатился на спину. Много лет назад на празднике в Тарии Камчак из тачаков научил меня этому трюку. Там, где нельзя носить оружие, его обязательно нужно иметь при себе.
Огромная грудь содрогнулась. Я видел, как дыхание с тяжелым хрипом вырывается из глотки зверя. Глаза курии обратились ко мне.
– Я думал, – прохрипел Рог, – что люди благородны.
– Ты ошибался, – холодно ответил я.
Он протянул ко мне лапу.
– Враг, – тихо прошептал он.
– Да, – сказал я.
Мы пожали друг другу руки. Когда-то в Сардаре Миск, Царствующий Жрец, сказал мне, что его народ не видит существенной разницы между куриями и людьми.
Курия оскалился, и я увидел клыки. Это зрелище выглядело довольно страшно, но мне было нечего бояться.
Курия улыбался.
А потом он умер.
Я поднялся на ноги и посмотрел на Телиму. Она стояла в десяти футах от меня, прижав ладонь к губам.
– У меня для тебя кое-что есть, – сказал я.
И достал золотой браслет, когда-то принадлежавший ей. Именно с помощью этого перепачканного кровью браслета, который много дней назад мне отдали в Порт-Каре, меня вынудили отправиться на Север, чтобы отомстить за нее. Она надела золотой браслет на левую руку.
– Я вернусь на болота, – сказала она.
– У меня для тебя есть кое-что еще, – добавил я. – Подойди сюда.
Она приблизилась ко мне. Я достал из своей сумки кожаный курийский ошейник с замком и большим круглым кольцом.
– Что это? – испуганно спросила она.
Я надел на нее ошейник и защелкнул замок. Ошейник имеет около трех дюймов в ширину, поэтому тем, кто его носит, приходится высоко держать подбородок.
– Такие ошейники курии надевают на коров, – сказал я ей.
– Нет! – выкрикнула она.
Я развернул ее и, достав пару грубых железных невольничьих наручников, черных и ничем не примечательных, сковал ей руки за спиной. А затем окровавленным седельным кинжалом тачаков разрезал ее одежды. После этого длинной шелковистой веревкой, дважды пропущенной через кольцо ошейника, привязал свою новую невольницу к ноге курии – Телима была вынуждена опуститься на колени. А потом я с ножом в руке наклонился над телом зверя.
– Тэрл! Тэрл Рыжий! – услышал я.
Это кричал Ивар Раздвоенная Борода. Его лодка, освещенная факелами, приближалась к шхерам.
Я стоял и ждал.
Потом, осторожно пробираясь между скалами, спустился навстречу лодке.
На небольшом скалистом выступе около восьми или девяти футов шириной я встретил Ивара Раздвоенная Борода и его людей. Вместе с ним приплыли Горм, Оттар и Вульфстан из Торвальдсленда.
Они высоко подняли свои факелы.
И я услышал удивленные восклицания. В правой руке я держал голову курии. А на поясе у меня висело спиральное золотое кольцо, снятое с его лапы, и была прикреплена длинная шелковистая веревка, привязанная к ошейнику Телимы. Она стояла на коленях слева от меня, немного позади, на холодном камне.
– У меня тут три предмета, – сказал я. – Голова курии, который командовал армией, спиральное золотое кольцо, снятое с его тела, и рабыня.
Я швырнул голову, а вслед за ней и кольцо в лодку. После этого, отцепив веревку от ремня, связал Телиме ноги. Ее руки оставались по-прежнему скованными за спиной грубыми черными наручниками Севера. Я отнес рабыню, которая не сводила с меня глаз, к лодке и швырнул в ноги гребцам.
Глава 21. Я ПЬЮ В ЧЕСТЬ ТИРОСА
– Господин, разреши мне поцеловать тебя, – просила Лия.
Обнаженная рабыня прижималась ко мне, сидя на грубой скамье северян. В правой руке я держал рог с дымящимся медом, а левой обнимал девушку. Повернувшись к ней, я заглянул в ее умоляющие глаза, а потом отвернулся и выпил мед. Лия заплакала. Рассмеявшись, я повернул ее к себе и снова посмотрел в большие темные влажные глаза. Горло рабыни украшал ошейник из черного северного железа. Потом наши губы встретились.
Мед разливала по рогам темноволосая невольница, которая ходила низко опустив голову, ни на кого не глядя. Ей единственной позволили остаться в одежде, хотя рабскую тунику, вероятно, по приказу ее господина укоротили так, что открывались бедра, да и вырез был весьма глубоким. Как у самой обычной рабыни, на шее у нее красовался простой ошейник из черного железа. Перед тем как надеть этот, господин снял с невольницы курийский кожаный ремень, когда освободил ее вместе с остальными рабынями из загона, откуда их не выпускали слины. Свейн Синий Зуб посчитал, что курийский ошейник равноценен железному, следовательно, женщина, носившая его, пусть и совсем короткое время, становится рабыней и лишается своего статуса законной свободной спутницы и всего, что с этим связано. Поэтому, к своему великому изумлению, Бера, бывшая спутница Свейна Синий Зуб, вдруг обнаружила, что она стала всего лишь одной из рабынь. Свейн Синий Зуб выбрал ее, среди прочего, в качестве награды и добычи после победы в сражении с куриями. Она успела ему сильно надоесть за последние годы. Однако Синий Зуб хорошо относился к этой высокомерной девке. Только когда она стала его собственностью, Бера поняла, что их отношения изменились: теперь она всего лишь рабыня, одна из многих девок, принадлежащих Верховному джарлу Торвальдсленда. Теперь ее надменный вид не будет портить настроение гостям Свейна Синий Зуб во время пиров. Она не сможет больше смотреть на рабынь с презрением, дарованным ей статусом свободной женщины, не будет заставлять их стыдиться своей красоты. Она стала такой же, как они. Отныне ей придется заниматься разными хозяйственными делами: готовить пищу, носить воду, взбивать масло; она будет вынуждена приложить все силы, чтобы оставаться привлекательной и желанной для мужчин; а еще ей придется одаривать своего господина Свейна Синий Зуб, Верховного джарла Торвальдсленда, несказанными наслаждениями в его мехах, потому что, если она не сделает этого, он найдет других, которые с радостью бросятся выполнять любое его желание. Только став рабыней, Бера поняла, каким великолепным, привлекательным и сильным мужчиной является Свейн Синий Зуб, рядом с которым она провела многие годы. Впервые она посмотрела на него беспристрастно, глазами невольницы, и смогла сравнить с другими свободными мужчинами. Теперь она видела, сколь неотразим и могуществен ее господин. И тогда Бера решила, что будет старательно служить ему и сделает все, что в ее силах, чтобы доставить ему удовольствие и заслужить его любовь, если он, конечно, ей позволит. Бера подошла к другому гостю, чтобы наполнить его кружку медом из тяжелого горячего кувшина, который держала тряпкой, чтобы не обжечься. Она вся покрылась потом. Рабыня выглядела совершенно счастливой.
