Кирилл Запорожан - Тёмный мастер
Благодаря неутомимости и скорости скелетов, сейчас мы опережали слухи. Даже почтовые соколы короля не могли соперничать с нашими скакунами. Мы старались объезжать стороной любые населенные пункты, закупая провизию в придорожных трактирах, и скакали дальше, издали наблюдая, как жизнь в городах, деревнях и селах продолжает течь своим чередом.
Крестьяне копались в земле, и, кажется, собирались заново засевать поля, в городах купцы торговали, кузнецы стучали молотами, пекари пекли хлеб. Цены на продукты оставались прежними, а это значит, о войне еще никто и слыхом не слыхивал.
— У вас вообще зима бывает? — спросил я на одном из редких привалов, когда возникала возможность перекинуться парой слов.
— Говорят, что далеко на севере бывает. У нас снег выпадает очень редко, — ответил Ламберт. — Тепла хватает, чтобы собирать два-три урожая в год.
— Понятно.
И снова бешенная скачка. Нужно остановить Видящего, пока война не захлестнула весь Вельтеррон. Нельзя допустить, чтобы этот мир достался Драгору.
«А кто говорил, что думает только о себе и своей девушке?» — ехидно поинтересовался Невеар. — «А на Вельтеррон ему плевать».
— Заткнись, — сквозь зубы процедил я и отдал приказ коням ускориться.
Мы мчались, словно четыре всадника Апокалипсиса. Жуткие создания вместо коней, надвинутые на лица капюшоны, плащи развивались за спинами, словно крылья хищной птицы.
Я с каждым днем чувствовал, как уплотняется в воздухе вокруг энергия, она наполняла все вокруг, но ее источник был мне неизвестен. До этого дня.
Через два часа после полудня я затормозил так резко, что едва не вылетел из седла. Сзади послышалась ругань и угрозы оторвать одному некроманту-недоумку руки.
— Что случилось? — спросил рыцарь, когда поток бранных слов начал понемногу иссякать.
— Я чувствую смерть. Слева от нас.
— Ну и что? Мало ли, кто там где-то мог умереть. Какой-нибудь старик от старости загнулся, а мы тут торчим и время теряем. Ты из-за этого нас чуть не угробил?
— Но ведь не угробил же! И хватит на меня орать. Я же не договорил. Во-первых, я чувствую живую смерть, а во-вторых, ее там много. Очень много.
— И что? — Ламберт отряхнул с плаща налипшую пыль.
— Я должен посмотреть, что там произошло.
«Кажется, я знаю, что там произошло», — вздохнул Невеар. — «Где-то там раньше стояла моя башня».
— У нас нет времени! — попытался опять убедить меня Пауль.
— Для мертвой лошади пятьсот верст не крюк. Вперед.
Мы свернули с тракта и помчались через поле. Уже через час на горизонте появилось какое-то пятно, а еще через пятнадцать минут я мог различить отдельные домики небольшой, дворов на пятьдесят, деревне. Я не стал прятать лошадей, просто вновь накинул морок и дал приказ сбросить скорость.
Нас никто не встречал и почему так происходит, я понял, когда мы выехали на площадь. Все жители деревни собрались перед местной ратушей — двухэтажным зданием из красного кирпича. Прямо перед входом стоял старик с высоким лбом, одетый в светлые одежды, похоже, староста, и ругался с полной бабкой в синем поношенном платье и цветастом платке. Остальные жители деревни, включая женщин и совсем еще малых детей, обступили их большим полукругом.
— Ты, Марта, виновата. Когда дед твой преставился, ты должна была…
— Я ни в чем не виновата, Сердик! — перебила старосту бабка. — Я только пошла соседей позвать, возвращаюсь, а он уже через огород удирает.
— Привязать надобно было, это самое, к кровати, это самое, — подал голос кто-то из толпы.
— Вот я тебя сейчас самого привяжу, к улью, окаянный, — потрясла увесистым кулаком старуха. — Я тебя, Хаск, так привяжу, что ты у меня ни в жизнь не развяжешься.
— Так, ладно, — поднял руки Сердик. — Что сделано, то сделано, надо думать, что теперь дальше будем делать.
— Что здесь происходит? — я слез с коня и протолкался сквозь толпу. В принципе мне и толкаться то особо не пришлось. Люди сами расступались, пропуская непонятного человека в черном.
— А вы кем будете? — вопросом на вопрос ответил староста.
— Меня зовут Темный, и я могу помочь вашей проблеме, — представился я. — Если вы подробно объясните, в чем она.
Жители деревни недоверчиво загомонили, но староста, грозно сдвинув брови, пресек их споры.
— Да понимаете, милсдарь, — развел руками старик. — Мертвецы у нас оживать стали. Человек семь ожило.
— Давно?
— А? — не понял староста.
— Давно, спрашиваю, мертвецы оживать начали? — повысил я голос.
— Года два как оживают, окаянные. Мы пока смекнули что к чему, да мертвых сжигать начали, столько страху натерпелись. Мамку то мою похоронили, а ночью я просыпаюсь от стука. Открываю дверь, а она стоит. И глаза белые. Я тогда все штаны испачкал от страха.
В толпе хихикнули. Сердик вновь грозно зыркнул на людей и те притихли. Я задумался.
— Мертвецы сами по себе не поднимаются. Может, знаете кого-нибудь, кто мог бы совершить такое колдовство?
— Да кто ж его знает, — пожал плечами старик. — Разве что из-за башни проклятой вся эта жуть.
— Какой башни?
— Да там она, за лесом, — старик махнул рукой на север. — Башня Невеара, короля-некроманта.
«Меня помнят», — прослезился Невеар. — «Помнят, какой я был…»
— Убийцы, садиста, паскуды, — начал перечислять староста.
«Убью!» — мысленно взревел некромант. — «Ты что себе позволяешь, смерд?»
Конечно, кроме меня его никто не услышал.
— Что ж вы в таком опасном месте деревню то построили? — спросил Ламберт, входя в круг. — Места ведь свободного много.
— То не мы, то предки наши, — гордо вскинул подбородок Сердик. — Земля здесь богатая, да и не было такой мерзости раньше. Я же говорю, мамку мою похоронили, а она ночью…
— Мы уже это слышали, — оборвал старика Пауль, который вместе с Кирой присоединились к нам. — Почему властям не донесли?
— Дык это, — замялся староста.
— Понятно, — усмехнулся рыцарь и положил руку на рукоять топора. — Налоги, значит, не платим?
— Мы это, — на главу деревни было жалко смотреть.
— Ладно, — оборвал я его. — Сейчас ваша проблема в чем?
— Старик у нас умер…
— И ожил, это я уже понял. Проблема в чем?
— Ну, так ожил же, — растерялся староста.
— Почему не сожгли? — еле сдерживаясь прошипел я. — По-видимому, высокий лоб не всегда означает высокий ум.
В толпе опять захихикали. На этот раз мрачным взглядом толпу обвел Пауль. Все снова примолкли, а мамаши попрятали детей за свои спины. Взгляд рыцаря тоже изменился. Но если у Ламберта в глазах была пустота бездны, то в глазах Пауля полыхал огонь. Пламя ярости горело в рыцарских очах. Я попытался встретиться взглядом с Кирой, но девушка отвела глаза. Я лишь успел заметить, что они были какими-то тусклыми, бесцветными и пустыми. Пустота Ламберта пугала, пустота Киры дышала равнодушием.
