Терри Лу - Под крылом дракона
— Сам знаю, — недружелюбно отозвался Дей. — Где претор?
Лион пожал плечами.
— А, драконы его знают, не появился еще.
— Хорошо. Собирай свой отряд, ждем претора и выдвигаемся.
Меня всегда поражала способность Дея быть отчаянно нелюбимым окружающими и одновременно уметь подчинять их своей воле. Лион занимал ту же должность, что и Деймус, и все же безропотно повиновался.
Когда он оставил нас, выкрикивая имена илиферов, разбредшихся по полю, как стадо баранов, оставленное без присмотра, я схватила Дея за руку.
Не знаю, к чему был этот неосознанный порыв. Вместо того чтобы хоть что-нибудь сказать, я просто мяла пальцами его рукав и смотрела на круглые мыски своих ботинок, чувствуя, как начинают полыхать щеки, уши и даже шея.
— Дей, я знаю… — Слова застревали в горле, будто я пыталась проглотить цветок чертополоха.
Знаю, как много ты для меня сделал. Знаю, что заботился все это время… А еще знаю, почему и словом не обмолвился о планах Инквизиции — ведь на собственной шкуре убедилась, что такое «инквизиторский намордник»… Казалось бы, что может быть проще, чем произнести все это вслух, но язык будто прилип к гортани, никак не желая слушаться.
— Ты выбрала неподходящее время для разговора, Лис. — Дей в раздражении освободил руку.
Я кивнула, не поднимая головы. Он был прав. Не время и не место для сантиментов… Да и глупо все это.
Тяжелая прохладная ладонь легла мне на затылок, взъерошила волосы.
— Ну же, лисица, соберись! — Я рискнула поднять глаза… и обомлела. Дей улыбался. Кривовато, насмешливо — совсем как раньше. — Ты ведь не забыла, как пользоваться «каплей»?
Робкое чувство счастья поблекло и исчезло, смытое, как песочный замок, волной страха.
Нет… Дей, нет… Не заставляй меня!
Он сразу все понял. Улыбка сползла с лица, глаза потемнели, зажигаясь незнакомым фанатичным огнем.
— Инквизитор Лис Крам, я, ваш трибул, приказываю подготовить «черную каплю»! Рондала выдвигается через десять минут. С вами или без вас.
С этими словами он оттолкнул меня и зашагал прочь.
Шмыгнув носом, зудящим и мокрым из-за густой рыжеватой пыли, клубящейся над выжженной степью, я опустилась на землю. Подол плаща тут же облепили острые сухие травинки и ежистые катышки репейника.
В тоске я уставилась на небо: редкие грозовницы, похожие на чернильные росчерки, метались меж тяжелых, словно налитых свинцом облаков, обещая скорый дождь своими пронзительными криками.
Невольно потянувшись рукой за пазуху, я пощекотала мирно сопящего Хууба и осторожно, за цепочку, вытащила кулон. Несколько секунд покрутила его перед носом. Черный, как адамант, маслянисто поблескивающий, с едва уловимыми алыми искорками где-то в глубине. Красивый.
Я аккуратно положила кулон на ладонь, содрогаясь от смешанных чувств. Будто держишь в руке хрупкую сказочную фею, точно зная, что через мгновение она обернется ядовитой змеей.
Удивительно, как нечто столь маленькое может вмещать такую страшную силу! Моська, способная растерзать слона…
Я держала на ладони величайшую тайну Тальзарской империи — секрет ее могущества и процветания. И величайший грех — перед людьми, драконами и всем этим миром.
«Черная капля», амулет из концентрированной драконьей крови, с помощью алхимии обращенной в твердое состояние. Увеличивающий природные магические способности в десятки, если не в сотни раз… Неудивительно, что инквизиторы благоговеют перед этим камнем и хранят его тайну, как Цербер — врата в преисподнюю.
Я сжала пальцы. Амулет отреагировал мгновенно, и от ощущения силы, наполняющей вены жидким пламенем, перехватило дыхание.
Мне и раньше доводилось слышать от Джалу, что кровь драконов — большая ценность для магов, и я всегда подозревала, что война Крыла и Посоха, да и все последующие репрессии никак не связаны с мифической кровожадностью крылатых. Но лишь недавно картина, состоявшая из разрозненных фрагментов, как пазл, собралась воедино.
Страшно представить, сколько человеческих и драконьих жизней уже было брошено под меч и сколько еще будет… И ради чего?
Я криво усмехнулась. Глупый вопрос. Власть, могущество, деньги… Кажется, дьявол во всех мирах не отличается особой оригинальностью, искушая слабый человеческий дух одним и тем же.
Чертыхнувшись, я швырнула амулет за ворот файтона. Раньше мою грудь согревал отчего-то всегда немного теплый драконий зуб, подаренный на прощание Джалу. Теперь его сменила «черная капля», то едва не прожигающая дыру между ключиц, стоило мне произнести формулу, то неприятно леденящая кожу в дни, когда я почти не пользовалась магией. Молочный зуб Джалу я по-прежнему сентиментально держала при себе, носила в нагрудном кармане. Заставлять его соседствовать с амулетом, полученным из крови собрата, казалось мне слишком кощунственным.
Бог-Дракон, одна мысль о том, что крылатых используют как доноров… да что там, как мясо, приводила меня в бешенство! И ведь Инквизиция, во главе с этим хитрым василиском Домиником Франом, все предусмотрела.
Имперским гражданам ежедневно пускалась радужная пыль в глаза — и со страниц прикормленных газетенок на них смотрели уже не драконы, а отвратительные, бездушные, кровожадные крылатые твари, с которыми «героически» сражалась гвардия. Даже сами инквизиторы, казалось, свято верили в эту красивую ложь. Еще бы! Ведь ею можно было оправдать любые зверства по отношению к драконам…
Увы, сложившиеся обстоятельства обесценивали все мое негодование до ломаного гроша. Я могла сколько угодно кусать губы, сжимать кулаки и проклинать Инквизицию… но мои руки оставались связанными, а губы — плотно зашитыми. Ни один официально принявший сан инквизитор не мог навредить своей «семье». Физически не мог. Стоило мне открыть рот, желая оклеветать или же выдать любую, самую безобидную тайну, — как язык приклеивался к гортани, сознание мутилось, а с телом начинало происходить такое, что…
Во рту стало сухо и горько.
От воспоминаний о Посвящении бросило в холодный пот. Инквизиция не погнушалась на живом примере продемонстрировать нам, что случится с тем, кто рискнет стать предателем. Пережитый ужас до сих пор ледяной змеей обвивал позвоночник, вонзая в затылок ядовитые зубы, — всякий раз, стоило мне хотя бы помыслить о бунте…
С тяжелым вздохом я поднялась с земли и принялась отряхивать подол плаща.
Совсем близко, задев лохматым боком мысок моего ботинка, пронесся шар перекати-поля. Я проводила его глазами.
Чем-то мы были похожи с этим странным растением — нас обоих нес ветер. Нес неизвестно куда, неизвестно зачем и ни разу не спросил своих невольных пассажиров, хотят ли они повиноваться его капризным порывам…
