Евгений Щепетнов - Дикие земли
До Тартакона было идти километра два, и мы прошли это расстояние минут за двадцать. Я и Грракх ничуть не запыхались, а Каран с Бабаканом вспотели и ругались ругательски. Бабакан заявил, что, если некий Викор не хочет быть настоящей свиньей, он должен допустить несчастного гнома к холодному пиву и большой порции баранины со специями.
«Некий» Викор, конечно, не хотел чувствовать себя свиньей, а потому заверил, что, как только мы попадем в селение, несчастный гном получит огромную миску самой наперченной баранины, какая есть в округе, а главное — ведро холодного пива. После этого Бабакан повеселел и зашагал гораздо быстрее — ведь каждому нужен стимул, это точно, подумал я, глядя на бодрого гнома.
В Тартаконе ничего не изменилось, если забыть про то, что его лучший и главный дом сгорел дотла вместе с его содержимым — уважаемыми городскими бандюками.
Уступив дорогу стаду коров, погоняемому тремя пастухами, я поинтересовался у прохожего, по виду наиболее разумного (главным критерием определения разумности при этом было отсутствие слюнотечения и непроизвольного выпадения языка), кому можно отнести артефакт с целью получения наиболее справедливой оплаты. Он пояснил, что все торговцы тут абсолютное жулье, а вот его двоюродный брат Арсаган отличается необычайной честностью и, конечно, даст пришедшим лохам настоящую цену за артефакт. Делать было нечего — пришлось идти к этому самому Арсагану, чтобы хотя бы прицениться.
Идти было довольно далеко — практически через весь городок. Конечно, торговец жил возле рынка, где у него был дом из двух этажей, с лавкой на нижнем.
Арсаган оказался довольно улыбчивым и приятным на вид человеком, типичным аферистом чистых кровей, который с ходу предложил нам за артефакт два золотых. Насколько я знал, мнемонизатор, к примеру, в империи стоил десятки тысяч золотых, что же могла стоить эта «брошь», я мог только догадываться — но уж точно не меньше нескольких сотен.
Я молча положил в карман артефакт и повернулся к выходу. Торговец тут же всполошился и закричал:
— Эй, эй, ну кто так делает?! Мы только что начали торговлю, ну не нравится моя цена, предложи свою! Чего сразу-то уходить-то?
— Тысяча золотых.
— Да ты что?! Да кто тебе даст столько?! Да в жизни никто не даст тысячу золотых!
— Послушай меня, Арсаган, кочевники больше не будут приходить сюда торговать артефактами, потому цена их вырастет многократно. Учти это на будущее. А эта вещь стоит своих денег, я знаю. Дураков можешь поискать где-то еще. Ну что, готов заплатить мою цену или так и будешь мозги крутить?
— Пятьсот золотых! И ни монетой больше!
— Ага. Уже не два золотых. Это уже лучше. Тысяча золотых, и ни монетой меньше.
— Шестьсот золотых!
— Тысяча золотых.
Это продолжалось бы еще долгое время, но скоро мне это надоело, и я вышел из лавки скупщика с восемьюстами золотыми в плотном холщовом мешке.
Почти два килограмма золота оттягивали мне руки, и я торжественно вручил их Бабакану. Пусть тащит.
— Не начальнику же пыхтеть на солнце, таская тяжести, — заявил сам Бабакан, пребывающий все еще в недобром расположении духа.
Мы купили три лопаты и наконец-то смогли посетить заведение, о котором мечтал гном, — пошли в трактир. Тот же самый, в котором мы ночевали прошлый раз. Нас встретил уже знакомый трактирщик, привычный гомон голосов в зале.
Наша компания решительно двинулась к дальнему столику в углу, с лопатами в руках и в сопровождении пса. Трактирщик выскочил из-за стойки и преградил нам путь:
— Нельзя сюда собак! Только люди! Ну и гномы, — поправился он. — Я не буду обслуживать с собаками!
— А если я тебе в глаз дам? — угрожающе прогудел Бабакан.
Я заметил, как из-за столика в углу к нам выдвинулся вышибала и остановил Бабакана:
— Ладно, ладно, успокойся. Грракх, посидит в тени у входа.
— Да я уйду из этого притона! Это что за заведение такое, куда нельзя со своей собакой прийти?!
— А может, вы еще на лошади въедете и коров сюда напустите? — не унимался трактирщик. — Или выводите отсюда собаку, или сами убирайтесь!
Я покосился на гнома и увидел, что тот явно рассматривает возможность разгромить заведение, да и Каран тоже приготовился развлечься по полной, а потому я поспешил разрядить ситуацию:
— Грракх, пойдем со мной! Он посидит у входа.
Кралот направился за мной, недовольно сверкнув глазами на трактирщика, потом на меня.
Шагая к двери, я извинился перед кралотом:
— Прости… мне не хочется пока светить тебя как разумное существо, посиди на улице — для них же ты животное, так что они и не виноваты.
Я открыл дверь перед кралотом, и тот, спустившись с крыльца, лег в тени у стены здания. Мне было довольно-таки неприятно — как будто выгнал своего друга, потому что с ним не пускали куда-то в ресторан. В голову, как и у гнома, лезли всякие кровожадные мысли — типа разгромить заведение, отлупить трактирщика. Я с трудом сдержал себя и пошел назад, в зал.
Бабакан и Каран сидели в углу, и перед ними стояли кружки с пивом.
Гном отхлебнул из своей и сказал:
— Нет, я не могу жрать в этом заведении. Как подумаю, что Грракх там сидит на улице как бездомная собака, в глотку ничего не лезет. Знаете что, пошли отсюда, парни, а? Не хочу я такого пива.
— А ты расплатился с трактирщиком? — осведомился я.
— Да пошел он!.. Пошли отсюда! Пусть скажет спасибо, что не переломали тут все!
Трактирщик, похоже, заранее не был согласен с доводом разъяренного гнома и двинулся к нам в сопровождении вышибалы и здоровенного кухонного мужика.
Неожиданно с улицы раздался визг, послышались крики людей, сразу же заинтересовавшие посетителей заведения и отвлекшие их от ожидания вожделенной драки персонала трактира с нашей компанией.
Полный самых неприятных предчувствий, я поспешил наружу, и мои опасения подтвердились — главным участником переполоха был Грракх.
Как я потом восстановил по опросам свидетелей — мимо трактира гнали отару овец, сопровождаемую огромными степными волкодавами и вооруженными пастухами, охранявшими животных от непрошеных гурманов — волков и лихих людей. На свою беду, по дороге к рынку собаки увидели лежащего у крыльца кралота, меланхолично взирающего на это столпотворение.
Для пастушьих собак люди не представлялись врагами, а вот существо, похожее то ли на леопарда, то ли на огромного волка, явно угрожало стаду и их стае. На свое несчастье, они еще имели глупых хозяев, которые, предвкушая интересное зрелище, науськали волкодавов на Грракха.
Три собаки полегли сразу, с оторванными головами, а еще три были убиты посреди улицы, практически разорванные на части. Потрясенные пастухи стали вопить и пускать стрелы в кралота, безуспешно пытаясь попасть в него. В этот момент я как раз и вышел на крыльцо. Пятеро пастухов с луками в руках пятились от наступающего на них кралота и тупо пытались зацепить его хотя бы одной стрелой.
