Наруто: Песчаный оборотень (СИ) - "Fomcka2108"

Нужно было истощить красноволосых, иначе бой будет проходить в одни ворота.

-Стихия Ветра: Штормовой порыв!

Закручиваясь и переплетаясь между собой, тысячи ветряных лезвий собрались в подобие водоворота и устремились вперёд, а через секунду в них начали вливаться огненные шары, драконы, волны и тому подобное, напитывая огнём и закручивая пламя в огненный шторм.

-Отлично, — безумно улыбаясь, я внимательно следил за техникой и первым заметил неладное, — какого хрена...

Сначала вперёд вылетел огромный каменный пик, что ценой своей жизни разрезал технику на две части, а по краям от пика начали мерцать барьерные техники, отклоняя Штормовой порыв дальше и защищая шиноби Листа.

Когда первые языки пламени исчезли, а пар и дым от сгоревшей и оплавленной земли исчез, нашим глазам предстала циклопическая конструкция, на вершине которой застыл молодой парень примерно двадцати лет. Вокруг него собрались все Узумаки и ещё пара проходимцев, чьи физиономии я пропустил, больше сосредотачиваясь на виновнике нашего провала.

Он был одет в плотно прилегающую к телу броню, за спиной у него торчал внушительный посох, от которого исходила странная знакомая энергия. Расставив ноги шире плеч и чуть присев, шиноби хмуро смотрел вперёд, сложив руки в печать концентрации. Его длинные гибкие пальцы, которые больше бы подошли мартышке, сейчас слегка дрожали, но в целом он выглядел не сильно уставшим.

-Мелкий говнюк, — сегодня я хотел ругаться при любом удобном случае, — ты умрёшь последним.

Похоже, что я сказал это достаточно громко, так как парнишка посмотрел мне прямо в глаза и в них я не увидел страха и даже наоборот, там было предвкушение и собранность. Он знал, кто я такой, знал и понимал мои силы, но всё так же упрямо пялился в ответ, пока вокруг него собирались его друзья, а Узумаки отступали назад, за спины основного войска.

Оглядевшись по сторонам, малец победно ухмыльнулся, явно провоцируя меня, и я не стал его разочаровывать.

-Я раскрою тебе башку, — хрустнув шеей, я перестал сдерживать свою жажду убийства и рвущуюся наружу ярость, — посмотрим, как ты тогда будешь улыбаться.

-Господин...

-Выпускайте марионеток, убить всех. Тобирама думает, что этих молокососов хватит, чтобы справиться со мной, — запрыгнув на выступающий край стены, я скинул со спины плащ и хакаму, разминая кулаки, — я покажу ему, как сильно он ошибается.

Мой прыжок в толпу врагов запустил сразу целую цепочку событий. Сначала все окружавшие мальчишку друзья прыснули в стороны, чтобы сразу окружить меня, а Узумаки возвели барьер, ограждая нас от всех остальных.

Потом часть стен обвалилась, открывая проход внутрь, и сотни марионеток сразу же рванули вперёд, пока их более слабые копии вырывались из-под земли, хватая шиноби за ноги. Покрытые печатями с головы до ног, они рвали их на ходу, становясь видимыми для волшебных глаз Хьюга.

Марионетки набрасывались на всех подряд, легко подрывали себя, если могли забрать следом за собой хотя бы одну жизнь врага. Бесчувственные, холодные, жестокие... Не ведающие жалости и страха, они налетели на армию Листа, как коса на свежую пшеницу, и щедро забирали их жизни, пожиная одного за другим.

Из центра крепости высоко в небо взлетела сигнальная ракета, показывающая остальным силам, что план пришёл в движение.

Вестовые по очереди выпускали сигнал, донося его до своих коллег, создавая целую цепочку из ракет, уходящую за горизонт.

Пока мы здесь будем сдерживать основные силы Конохи, наши войска пойдут в наступление, точнее отправят вперёд всех оставшихся на этом участке фронта марионеток вперёд, чтобы они убили как можно больше. А сами войска отступят ближе к границам страны Ветра, на перегруппировку и чтобы уменьшить ширину фронта, которую нам с каждым днём защищать становится всё сложнее.

Поражение через победу. Даже если всё пройдёт идеально, мы всё равно отступаем и вряд ли снова перейдём в наступление, по крайней мере, крупными силами.

Но сейчас стоило выкинуть все эти мысли из головы. Ведь я уже подобрался вплотную к наглому ученику Тобирамы, а никем иным этот мелкий говнюк быть и не мог. Уж больно много самомнения и превосходства в его улыбке и глазах. Но я быстро развею их.

Новый рывок, теперь уже на пределе сил, и крупный толстяк в шапке с кошачьими ушами и румянцем на щеках падает с разорванным горлом, его кровь попадает в лицо девчонке, которая атаковала следом и стоило ей лишь на миг отвлечься, как два моих пальца пробивают ей глаза, достигая мозга — мгновенная смерть.

-Кохару!

Крик одного из листовиков раздаётся сбоку от меня, парень подобрался практически вплотную, не привлекая моего внимания. Сдержись он и не закричи в последний момент, то мог бы легко убить меня или сильно ранить, но вместо этого он теперь держался за лицо, болезненно завывая и ругаясь, пытаясь удержать остатки глаза.

«Счастливчик»

Презрительно хмыкнув, скидывая с руки остатки крови и внутренностей, осматриваю по-новому поле боя. Двое из помощников ученика Тобирамы были мертвы, ещё один ранен. Оставшиеся смотрели на меня со страхом, теперь уже не рвясь побыстрее разделаться с глупым Казекаге, легко попавшимся в ловушку.

-Тупые детишки. Тобирама отправил вас на смерть, — парнишка Учиха попробовал наложить на меня гедзюцу, но какой в нём толк, если природная энергия служит моим лучшим органом чувств, — вы должны понять одну простую вещь.

Используя сендзюцу, напитываю руку и провожу ей по барьеру, вызывая безумный стрекот и искры. Произведение искусства Узумаки ярится и пытается уничтожить меня, но у него не получается.

-Не меня с вами заперли, — приняв боевую стойку, сразу же срываюсь в сторону подранка, — это вас заперли со мной.

Извернувшись, избегаю удара посохом, но приходится разорвать расстояние, ведь ученик Тобирамы, которого его друзья назвали Хирузен, отправил мне вдогонку сотню сюрикенов на леске.

Он отлично контролировал поле боя, легко комбинируя ниндзюцу и свои навыки ближнего боя, засыпая меня мелкими техниками, от которых приходилось уклоняться, потихоньку собирая мелкие ранения. Но, в отличие от него, сокомандники Хирузена не отличались такими превосходными боевыми навыками.

Учиха в их группе сорвался следом и вступил в схватку на недоступных для него скоростях. Его клинок чаще мешал мальчику-мартышке, чем помогал и, когда я выбил меч из рук парня, тот спустя миг оказался в брюхе своего владельца, а сам Учиха отлетел от моего пинка, сбивая с ног последнего стоявшего в строю помощника Хирузена.

Сам же ученик моего врага не показал на лице ни капли эмоций, продолжая методично нападать на меня, просчитывая в голове весь рисунок боя и подстраиваясь под него, с каждой секундой сражаясь всё лучше.

Мальчишка был гением, настоящий алмаз, который, к моей собственной печали и разочарованию, легко переплюнет Акихико и Кэйташи.

Наша битва с Хирузеном продолжалась. Я не видел, что творилось снаружи, уж слишком опасен был паренёк, чтобы позволить мне отвлечься, но я слышал... И эти звуки мне нравились. Армия Листа проигрывала. Барьер мерцал от взрывов и, судя по всему, моим людям удалось убить парочку Узумаки, так как насыщенность и цвет барьера изменились.

Моя кровожадность просыпалась, медленно и неторопливо, выталкивая из головы всё лишнее, но бой с Хирузеном пробуждал инстинкты оборотня, заставляя угрожающе рычать и требуя убить достойного противника.

И я бы смог это сделать, даже представился шанс, когда моя рука чуть не вспорола брюхо пацану, но из посоха вылезла огромная обезьянья лапа и, схватив меня за кисть, увела в сторону, чтобы в следующее мгновение я получил удар посохом в ключицу.

От силы столкновения меня отбросило к краю барьера, но удалось сгруппироваться по пути и встать на ноги, принимая новый град ударов и техник. Мелкие огненные плевки совмещались с грязевыми лужами, постоянно образующимися у меня под ногами, а каждый свой удар Хирузен в последний миг насыщал чакрой ветра или земли, меняя силу и скорость полёта, что тоже неплохо сбивало с толку.