Тени заезжего балагана - Кочерова Дарья

Если исключить из череды зацепок жестокое убийство приближённого, то всё выглядело так, будто градоправитель и впрямь скончался от сердечного приступа. Возможно, перед смертью он бредил и потому мог кричать и схватиться за меч, но Горо отчего-то слабо верилось в столь простое и логичное объяснение.

И судя по хмурому лицу Уми Хаяси, она тоже подозревала, что со смертью градоправителя не всё было так просто.

Горо всё порывался навести порядок в кабинете, но Уми поспешила отговорить его от этой затеи.

– На это может уйти слишком много времени, – объясняла она, пока они крались обратно по коридору. – Если нас застанут здесь и доложат обо всём отцу, боюсь, меня посадят под замок до самого Обона.

Так что они поспешили на кухню, где их должна была дожидаться служанка, чтобы сопроводить к выходу из особняка. По дороге Горо объяснил, зачем ему понадобилось зеркало. Уми внимательно выслушала его, а потом проговорила:

– Раз это зеркало такое полезное, может, стоит оставить его себе? Не доверяю я ёкай – кто знает, зачем им вдруг оно могло понадобиться?

– Я дал слово, что верну его, и нарушить его уже не смогу, – возразил Горо. – В своих обещаниях служителю Дракона следует быть честным и искренним. К тому же, этот дух явно опасается своего господина. Должно быть, ему придётся несладко, если он не исполнит поручение и вернётся ни с чем.

Судя по тому, с каким недовольством Уми поджала губы, она явно не была согласна с выводами Горо. Но никаких возражений она высказывать не стала, и потому больше эту тему они не затрагивали.

Отчего-то Горо предчувствовал, что так просто выбраться из особняка градоправителя им не удастся. И его опасения подтвердились, когда служанки на условленном месте не оказалось. Ни в одной из близлежащих комнат тоже не было ни души, и Горо предположил, что эту женщину, как и остальных слуг, отправили помогать с похоронами, и она не сумела найти благовидного предлога, чтобы увильнуть.

С каждой лишней минутой ожидания Уми мрачнела всё больше: она нетерпеливо стучала ножкой, скрестив руки на груди. Когда окончательно стало ясно, что служанка не явится, Уми сделала знак Горо следовать за ней.

– Выйдем отсюда сами, дорогу я знаю. Чем дольше мы тут торчим, тем выше шансы, что на нас кто-нибудь наткнётся.

Горо был с ней солидарен, и вскоре они добрались до большой комнаты с застеклённой террасой, через которую служанка провела их в особняк. Но и здесь их ждала неприятная неожиданность: дверь, ведущая в сад, оказалась заперта.

– Проклятье! – в сердцах бросила Уми, стукнув кулаком по стеклу. – Придётся выбираться через парадный вход.

Судя по той уверенности, с которой держалась Уми, она хорошо ориентировалась в коридорах особняка. Горо же они с непривычки казались похожими друг на друга: те же зеркала и картины в вычурных позолоченных рамах, те же витиеватые светильники на стенах, пышные и тяжёлые шторы, обрамлявшие каждое окно, обои с ярким рисунком… Он не отставал от Уми ни на шаг: боялся, что, стоит ему зазеваться, и она скроется за очередным поворотом.

Прежде Горо не доводилось бывать в таком огромном доме, и от обилия красок и блеска у него окончательно голова пошла кругом. Но, хвала Дракону, мучения продлились недолго – Уми быстро вывела их в огромную залу с гулким каменным полом. Горо хорошо запомнил это место: здесь была массивная лестница, ведущая наверх, в спальню и кабинет покойного градоправителя. На противоположном конце залы виднелись высокие двустворчатые двери со стеклянными вставками, к которым решительным шагом направилась Уми. Похоже, это и был парадный вход.

А для незваных гостей, коими они сегодня были – выход.

Но не успели они преодолеть и половину огромной залы, как откуда-то со стороны донёсся нестройный гул голосов. Низкие и отрывистые, они принадлежали мужчинам, и с каждым мигом раздавались всё ближе.

Горо и Уми не оставалось ничего другого, кроме как ускорить шаг. Но вдобавок к приближавшимся голосам их настигла новая напасть: за стеклянными вставками входных дверей замаячили чьи-то силуэты.

Времени на раздумья или сомнения больше не осталось. Уми повернулась к нему, порываясь сказать что-то, но Горо уже зазвенел кольцами на посохе, взывая к силе, только и ждавшей своего часа.

Накладывать чары невидимости за годы обучения в обители Горо так и не научился. Но вот сделать так, чтобы о твоём присутствии тут же забыли, скользнув по тебе безразличным взглядом – такого рода морок не требовал большой затраты сил и, что немаловажно, времени.

Изумлённое лицо Уми словно подёрнулось дымкой. Наверняка с Горо происходили похожие перемены, потому как Уми отшатнулась от него.

– Что вы делаете? – чуть слышно прошептала она.

– Молчите, и нас не заметят, – только и успел бросить Горо, как входные двери распахнулись.

Через порог шагнул дородный мужчина в синем глэндрийском костюме, который лишь подчёркивал его внушительный живот. Следом за ним в залу вошли, судя по виду, его телохранители: трое неброско одетых мужчин средних лет, у каждого из которых к поясу был приторочен меч.

Горо легонько тронул Уми за локоть, и она медленно побрела вперёд. Толстяк только однажды глянул в их сторону, когда они подошли почти вплотную к нему, а потом тут же отвернулся, приветствуя тех, кто показался из боковой двери.

– Вы как раз вовремя, господин Охара, – голос мужчины показался Горо знакомым, и он чуть помедлил, высматривая говорившего.

Какого же было его изумление, когда он увидел Ёсио – того самого якудза, который вчера допрашивал его вместе с Итиро Хаяси.

Стоявшая рядом Уми тоже замерла, во все глаза уставившись на Ёсио, не обращавшего на неё ни малейшего внимания, а потом повернулась и засеменила в сторону двери так быстро, насколько позволяло её одеяние. Горо поспешил за ней: они и так задержались в особняке дольше положенного и чуть не попались.

Перед тем, как закрыть за собой дверь, Горо успел услышать обрывок фразы, произнесённой Ёсио:

– …за мной. Собрание руководства Аосаки-кай вот-вот начнётся.

Итиро Хаяси

В особняке Окумуры была обустроена всего лишь одна комната в традиционном тэйсенском стиле. Сам Итиро когда-то настоял на том, чтобы друг оставил в своём особняке хоть какое-то напоминание о родине.

«Что о тебе подумают люди, если ты начнёшь принимать знатных гостей из столицы в глэндрийской гостиной?» – наставлял его Итиро. – «Они решат, что ты совсем оторвался от своих корней, и перестанут доверять тебе. Мы оба хорошо знаем, как важно держаться семьи – ну или на крайний случай создать видимость такого единения».

Окумура понимал, и потому воспользовался дружеским советом. Когда Итиро приезжал к нему, старые товарищи всегда сидели именно здесь, среди расписанных горными пейзажами сёдзи, за низеньким деревянным столиком, при свете напольного светильника. Как хозяин дома, Окумура всегда сидел на почётном месте – за его спиной располагалась ниша-токонома, где висел свиток со стихами и стояла небольшая курильница. Хорошенькая служанка приносила им вино и лёгкие закуски, и всякий раз стыдливо прикрывала улыбку рукавом кимоно, когда Итиро подмигивал ей или делал комплименты…

Но этому больше не бывать. Итиро своими глазами видел тело друга, которое вскоре должны были предать огню, и до того самого мига сердце его не могло принять, что и впрямь случилось непоправимое. Слуги сказали, что нашли Окумуру с мечом в руках. В последние минуты своей жизни он пытался достать снадобье, которое могло бы спасти его – пускай хоть и ненадолго, но отсрочить неизбежное. Окумура сражался до конца, иначе и быть не могло. Итиро невольно испытывал гордость за друга, пускай она и омрачалась горечью потери…

В том, что Окумуре помогли отправиться в Страну Корней, Итиро нисколько не сомневался. Значило ли это, что все прежние соглашения утратили теперь свою силу? Если эта колдовская тварь рассчитывала, что он просто так оставит смерть своего единственного друга, то скоро Итиро развеет её заблуждение.