Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт
Поэтому пока что поживи с папиным подарком…» — «Пожалуй, ты права… Папин подарок… — грустно повторила девочка. — Мы ещё не знаем, что они искали у меня в комнате! Мама тщилась убедить меня, что, наверно, какие-то хулиганы в дом забрались. Она никак не может понять, что я не маленькая девочка, которая верит детским сказкам — и за это тоже я на неё немного обижена…» — «Хорошо, что твой руллокат мы оставили у нас в Неве-Меирии… — рассудительно заметила Ренана и тотчас же перескочила на другую тему: — Ты, наверно, знаешь, что Меирию уже присоединяют к Эрании, и это будет Эрания-Юд-Гимель, или просто Юд-Гимель.
Далетарии нас прозвали фиолетовыми, соответственно, и посёлок — фиолетовый. В «Silonocool-News» писали про какой-то опрос общественного мнения среди жителей Меирии: якобы, большинство опрошенных высказалось за присоединение. Не знаю уж, где они откопали эту представительную выборку — ведь такие дела решаются общим голосованием, на референдуме, а не каким-то частным опросом, который и подделать ничего не стоит! Ещё напечатали речь Рошкатанкера на ту же тему. Что за баблат!
Ребята над каждой фразой ржали!..» — «Но ведь он, сколько я знаю, до последнего времени был против присоединения, всё время говорил, что хочет сохранить культурную ауру Эрании неприкосновенной — и вдруг… такой поворот темы! Что вдруг в его мнении изменилось?» — «Макси говорит, что Рошкатанкер следует ласковой, но строгой команде Мезимотеса. Сразу же берёт во фрунт и «чего изволите?»! Такой уж это человек!.. Любая «его тема» вертится указаниями Минея — как собачий хвостик… Ведь Мезимотес его откуда-то с Юга привёз…» — «Значит, без Тумбеля тоже не обошлось, тоже кадр с Юга… Я так понимаю, что кому-то очень понадобилось свести на нет культурную ауру Меирии… И это только начало…» — мрачно заметила Ширли. Ренана кивнула: «Ирми тоже так думает. Макси говорит, что власти Эрании давно готовили это решение, с этим же связаны и воронки на улицах. Наши главы посёлка ходили в ирию Эрании, просили убрать, но ничего не вышло. Ирми сказал, что они их уже пару раз испытывали… Интересно знать, когда, и в чём это выразилось. Напомни мне — непременно спрошу…» Ренана закинула сумку через плечо и мечтательно проговорила: «Ирми мне всё-всё рассказал про новенькие та-фоны. Это не просто модная новинка с фирменным дизайном. Они там ввели… как бы защиту от силонокулла: это же многим необходимо — и тебе, и Гидону, и маме, и Шилат, и многим другим… Мне Ирми что-то объяснял, но… — Ренана покраснела и смущённо улыбнулась: — Я в этом не разбираюсь…» Снова в та-фоне Ренаны прозвучал сигнал вызова. Ренана послушала считанные секунды, что-то односложно ответила и закрыла аппарат с озадаченным выражением лица: «Папа просит нас не торопиться, они уже на месте, но что-то им нужно решить с близнецами: оказывается, они со своей компашкой снова там… А у папы должна была состояться важная встреча… Ирми приедет прямо сюда и нас отвезёт, но чуть позже…» И девочки снова сели заниматься.
* * *Некоторое время назад Амихай, узнав, чем занимаются ребята из компании близнецов Дорон, испугался. К тому же, поддавшись сильному давлению Адины и её отца, он сначала запретил Нахуми ходить на эти встречи. Арье, напротив, говорил: «Цвика уже бар-мицва, а стало быть, отцу не годится на сына давить. Пусть учится принимать решения самостоятельно!» Он, конечно, переживал за мальчика и мучился сомнениями, правильно ли сделал, что хотя бы не предостерёг сына от участия в рискованных затеях близнецов. Кончилось тем, что под влиянием Цвики и его восторженных рассказов о каждой такой встрече и о планах близнецов Дорон, Нахуми попросту начал сбегать вместе с Цвикой на встречи с близнецами. Так Амихай оказался между двух огней. С одной стороны — истеричные требования Адины чуть ли не запереть старшего сына в доме. С другой стороны — горячее желание Нахуми вместе с друзьями заниматься интересным делом, которое в глубине души Амихай прекрасно понимал, принимая сторону сына. Поэтому он внял советам Арье и Тили: махнув на свои не совсем искренние запреты рукой и рискуя семейным спокойствием, он прикинулся слепо-глухо-немым. Он ещё не забыл своё детство и отрочество, крутой характер своего отца и постоянные запреты, отравлявшие ему жизнь.
Отравить жизнь своих детей, опутав её цепью подобных же ограничений и запретов, он был не готов. Невозможно было до бесконечности повиноваться требованиям Адины, и без того хватало проблем в их отношениях. В конечном итоге, Нахуми перебрался жить к Арье и Тили, которые его понимали и очень тепло к нему отнеслись.
* * *В старой меирийской квартире Доронов в комнате мальчиков прямо на полу сидели в кружок близнецы и несколько их близких приятелей, среди которых Цвика и Нахуми Магидовичи. Конечно, мальчишек несколько озадачило, что бывшие комнаты родителей и сестёр заперты на замок с секретом, но ни времени, ни охоты разбираться с этой странностью у них сейчас не было.
Когда Бенци с Ноамом и Ирми вошли в пустой, как им казалось, дом, они с удивлением услышали, как из бывшей комнаты мальчишек, раздаются звуки музыки.
Бенци приложил палец к губам, и трое замерли, прислушиваясь. Они услышали красивую мелодию, исполняемую по нескольку раз на каждом инструменте: сначала на флейте соло, потом под аккомпанемент гитары затем на чём-то, напоминающем шофар с расширенным диапазоном. «Угав», — тихо пробормотал Бенци. Мелодия отзвучала, затем повторилось то же самое с более сложно аранжированной и красивой мелодией.
Настала тишина, после короткой паузы послышались тихие голоса близнецов, иногда становившиеся несколько возбуждёнными, им отвечали голоса их друзей, среди которых выделялись мальчишеские голоса Цвики и Нахуми. Потом снова зазвучали по нескольку раз отдельные пассажи — сначала отдельно на каждом инструменте, затем ансамблем. Немалое удивление вызвало красивое и не совсем обычное звучание песни, в которой явственно выделялись слова «Ты слышишь? Звенят колокольчики радости!» Ирми попытался тихо подпевать, но Бенци тут же сделал ему знак замолкнуть, и тот послушно прикусил язык.
Спустя час с лишним из комнаты потянулись близнецы и их друзья, усталые, но довольные. До отца донёсся голос одного из сыновей: «Хотя бы по нескольку минут каждые час-два надо играть какой-нибудь отрывок, особенно тот самый… ну, вы знаете! Мы-то не можем тут всё время сидеть — у нас йешива. И так столько запущено!.. На вас вся надежда… И подготовьте ещё несколько надёжных парней, потренируйтесь с ними…» Бенци уселся в глубокое кресло и пригнул голову, Ирми и Ноам на цыпочках прошли на кухню. Близнецы с друзьями прошли через салон, продолжая свою тихую беседу, вышли за дверь, проводили друзей по заросшей травою дорожке до калитки. Отца они не заметили. Когда же они вернулись в салон, их встретили стоящие у дивана отец, Ноам и Ирми. Близнецы ухмылялись одинаково загадочными улыбками, но увидели отца — и их улыбки сменились виноватым изумлением на лицах. Ирми тихо прошептал Бенци: «Я съезжу и привезу девчат, а вы уж тут без меня…» — «Давай… А то поздно… Можем ничего не успеть…»
