Алексей Крахин - Сети чёрного паука
Разговаривали степняки редко, при лекарях предпочитая перекидываться короткими фразами на незнакомом языке. Иногда господин Мао отделял от отряда двух сыновей и те, скрывались в лесу на полдня. «Пусть посмотрят, есть ли кто впереди. Не хочу второй засады» — пояснял степняк лекарям.
Добыванием пищи, розжигом костра и подготовкой ночлега занимались сыновья господин Мао, сам же отец семейства врачевал Тобоса и раненого сына. В начале пути отпрыск Мао редко приходил в себя, а к концу, уже сам нёс алхимика на плечах. Как Роланд ни пытался вызнать у степняка что-нибудь о секретах лекарского мастерства, ничего не вышло.
После всего сделанного для Тобоса и Роланда, господин Мао стал для них вторым отцом. Мало того, что он согласился помочь двум совершенно чужим людям, тем самым взвалив на себя заботу о них, хотя у самого на руках был раненый сын. Так ещё и отклонился от намеченного курса, потратив почти месяц личного времени.
Если бы все были так добры, как господин Мао, то войнам не было бы места в этом мире. Жаль, что это не так. Расставаться со степняком не хотел как Тобос, так и Роланд. Не часто судьба сводит с надёжными людьми, а когда это происходит, хочется задержаться рядом с ними подольше.
У открытых ворот монастыря степняки уже прощались с настоятелем. За время нахождения здесь, Тобос не раз наблюдал, как господин Мао вместе с учителем Роланда неспешно беседуя, прогуливаются по лабиринтам монастыря. Умудрённые жизнью мужи нашли общие темы и, должно быть, многое почерпнули из общения друг с другом. Но у каждого свои цели: кто-то должен остаться, а кто-то — идти.
Облачённые в чёрные мешковатые одеяния, сыновья ждали отца за воротами, ритуал прощания господин Мао всецело взял на себя. Спускающихся к воротам лекарей он заметил издали, подарил последние поклоны и рукопожатия настоятелю, учтиво попрощался и развернулся к молодым людям.
— Высли нас провозать? Я так радоваться! — жуткий акцент резал слух лишь при первой встрече, сейчас из уст степняка коверканные слова звучали как само собой разумеющееся.
— Господин Мао, что же вы так быстро нас покидаете? Собирались же задержаться до декабря, — Тобос первым обнял низкорослого спасителя, прижал к себе, словно ребёнка.
Не ожидавший такого проявления чувств, степняк сдержано и слегка удивлённо принял объятия.
— Надо идтить, — объятия перешли в рукопожатие, в котором господин Мао сумел заглянуть в глаза парнишке. — Жена дома ждать, волноваться, лавка мой без товара стоит, если ещё задержусь — совсем бедные станем. Надо идтить, а то дела совсем плохо быть. Говорят, Оголфира чумой болеть, скоро все дороги перекроют, никого не впускать, не выпускать. Совсем не уйдём тогда. Пора нам.
— Прощайте, господин Мао, — поклонился Роланд. — Нашу благодарность не передать словами. Вы спасли нас от смерти и ничего не попросили взамен. Я был бы рад чем-нибудь вам помочь, но даже не знаю, что может понадобиться такому мастеру от простого ученика.
— Не думай о благодарностях, — лицо господина Мао светилось добротой, — но поступай так зе. Боги послать мне встречу с вами, и я не мог отвергать их дар.
— Скажите, как часто вы наведываетесь в Оглфир? Может быть, мы ещё увидимся в следующий ваш визит? — с надеждой спросил Тобос.
— Моя теперь не скоро приеззать. Есть слухи, что Огалфира больсэ нет. Надо перездать пока всё улязется. Но мозет быть, когда я построю такой зе храм, позову вас к себе в гости. Давно мечтал строить храм… — серьёзное лицо степняка сменилось шутливой улыбкой. — До встречи! — он помахал рукой и пошёл к сыновьям.
Тобос, Роладн и настоятель монастыря проводили взглядами коренастые фигурки, пока те не скрылись из виду.
Глубок вздохнув, настоятель произнёс:
— Им ещё многих предстоит спасти, чтобы искупить хоть часть грехов…
— Чьих грехов? — изумлённо вытаращился Тобос, но настоятель уже развернулся и шёл к лестнице, ведущей к вершине монастыря. — О чём это он, Рол?
Монах пожал плечами.
— Не знаю. Может быть, мы не всё знаем о нашем спасителе. Лично я не заметил в нём ничего странного и уж тем более опасного.
— Вот-вот.
Они ещё некоторое время продолжали на пару стоять у ворот, сохраняя молчание и наблюдая за поднимающимся над лесом солнцем. «Кто-то должен остаться, а кто-то — уйти», — размышлял Тобос. Однажды он пообещал Роланду, что если тот сможет его удивить ремеслом лекаря, то в Монастыре Спокойствия появиться новый ученик. Пообещал в шутку. Но Роланду и другим монахом удалось не просто удивить практичного алхимика, они показали истинное чудо, и теперь он должен решить, как быть с данным другу словом. — «Остаться или идти»?
Иногда приходится принимать решения, меняющие жизнь в корне.
— Пора на утренние занятия, — как бы между делом напомнил Роланд. — Ты идёшь?
Тобос улыбнулся той улыбкой, что всегда сопровождала его до войны. Улыбкой забытой Роландом и от того долгожданной.
— Конечно, дружище!
22 ноября.С востока надвигалась зима. Всё чаще по степям носились холодные ветра, сгоняли караваны туч с дальних земель, скручивали в тугой клубок и, наигравшись, оставляли до весны. Изредка небеса заливали землю дождями, холодными и продолжительными. Сухая степь не любит влагу и лишь в осенние дни склоняется перед стихией.
К пасмурной погоде Лобастый привыкнуть не успел. Раньше он предпочитал осень проводить в спячке, по возможности прихватывал и кусок зимы, но в этом году с ненастьем придётся встретиться лицом к лицу, пережить от начала и до конца, не рассчитывая на спасительную негу сна.
Сегодняшнее утро, вопреки всем невзгодам, удивило весенней погодой. Под напором солнечных лучей и заблудившегося южного ветерка, тучи обиженно уползли за горизонт, а земля сохла на глазах. Птицы в лесу проснулись и развели целый концерт в честь погожего денька.
В меховом жилете, некогда принадлежавшем боевому товарищу, тролль почувствовал духоту. Между делом расстегнул ряд пуговиц и вернулся к своему занятию. Руки ловко наматывали бечёвку на древко копья, слой за слоем закрепляя на нём каменный наконечник. Невесть какое оружие, но против вооружённых каменными топорами варваров сойдёт.
Тролль сидел на пеньке, повернувшись лицом к степи. А за спиной раскинулся знакомый лес. Рядом с троллем, полуразрушенный шатёр с пологом из шкур и вытоптанной площадкой, где раньше жил на привязи бурр, напоминали о событиях недавних и далёких. Под мерное покачивание укрепляемого древка, Лобастый погружался в воспоминания.
С орком, раньше хозяйничавшем на этом участке земли, они были знакомы много лет, но по-настоящему судьба свела их не более полугода назад. Что они знали друг о друге до этого? Только то, что орк был изгнан из племени за убийство товарища по оружию, а тролль, устав от насмешек, покинул племя добровольно. И по велению высших сил оба отшельника поселились меньше чем в лиге друг от друга.
