Павел Иконников - Рикимару
— Городу нужен новый воротарь.
— Готов ли ты принять священный долг?
Маззи вопросительно взглянул на меня, но я подняв лапу показал ему что все отлично.
— Ну а дижжин с раксашем дэва.
— Явившийся причиной перемен.
«Щас назначат хранителем храма, пусть ты не такой красивый, но тоже не последнее место в обществе».
— Мерцающий демон должен уйти навсегда.
Словосочетание «Отвисшая челюсть» сейчас как никогда отражало мое состояние — физическое и моральное.
Уйти?
Навсегда?
Я сделал шаг назад, сомкнул оторопевшие губы чтобы вновь разомкнуть и апеллировать к самому гуманному суду, но тут троица Вспыхнула белым светом и взорвалась.
В уши ударил противный писк, а тело мое от неведомого удара отлетело к фонтану. Я вскочил и ошарашенно замотал головой в поисках цели, но атак больше не последовало. Все кроме дожей стояли на своих местах как ни в чем не бывало и с удивлением смотрели на меня. Лишь под потолком разрушенного храма пробежало радужное облако и испарилось.
«Изгнан и предупрежден, — впервые голос Рики был искренне печален, — вот такая благодарность».
— Вы слышали волю дожей, воротарь? — Драг Улан мягкой походкой прошел к Маззи, — новоявленный спаситель должен покинуть город.
Гошка стиснул кулаки и уже намеревался ответить кровавому лорду что-то подобающее, но его остановил властный голос.
— Воля Дожей закон, — Владька уверенно смотрел на меня, — И не стоит её испытывать. Руфус Зайус тоже изгоняется.
На лице Куста появилась ухмылка, а в голосе новое, прежде не проявлявшееся чувство превосходства.
«Не даст нам новый Архидижжин, поймать его на ошибке прежнего, — резюмировал ситуацию мой ракшас, — Похоже пора уходить.»
— Не думал что скажу это так скоро, — слева от Владьки гордо приосанился Драг Улан, — но я согласен с решением юного архидижжина.
— А я тебе говорил что он червивый? — сзади подошел улыбающийся Руфус и похлопал меня по плечу, — Ничего страшного стажер. Ты доказал что эпоха архидижжина не вечна. Ну а век его помошника поди еще короче.
Кровавый лорд резко вскинул голову, но промолчал. Лишь костяшки на кулаках побелели, а в глазах читалась явная угроза.
Тяжело вздыхая ко мне подошел Маззи.
— Я это. того… — Гошка явно чувствовал себя неуютно, — может ну нафиг это полицейство? Пойду с тобой по свету бродить. Неправильно что тебя выгоняют, не по божески.
Я устало улыбнулся и посмотрел в тигриные глаза своего самого запредельного друга.
— Нет, Маззи, насколько я понял, — дижжин без города дожей, обречен на муки душевные. И если мы с пернатым должны уйти то уйдем, а ты оставайся. Должен же кто то приглядывать за порядком в Кваноквиуме. На текущих правителей надежды нет.
Я обернулся к Руфусу который уже вызвал хоровод цветных огоньков и подал ему руку.
ЭПИЛОГ
Я в нерешительности мялся перед стальными воротами.
Странное это было чувство. Словно не под тридцать мне, а семнадцать.
На всех парах рвался сюда, пренебрег предупреждениями Пернатого, отказался от предложения «все обдумать», примчался на другой конец света как обычный человек и под конец спасовал.
Пока летел в самолете придумал складную историю, все по ней выходило сладко да гладко. А как увидел знаомый зеленый забор да уловил соленый воздух океана так и сник.
Какой же я идиот. Никакие распрекрасные чудеса не смогут отвлечь сердце Калипсо от такой потери.
Но я обещал. Я обещал Шамме что расскажу о нем дочери и передам черный замшевый мешочек. Я так ни разу и не заглянул в него. Все мое прежде неудержимое любопытство отступило и согласилось не лезть и в без того запутанную историю.
Не знаю сколь-ко бы я еще простоял перед аворотами, а может быть и вовсе бы ушел, но вдруг позади раздалось радостное бибиканье.
Обернувшись я сначала увидел стильный двудверный порше, и лиш затем водителя.
Это был почтенный каратель. Я часто заморгал и даже опустил принесенный для Калипсо букет.
Ну чего, Игорек, рот открыл? — веселый Шамма выскочил мячиком из машины, — святиться пришел?
— Свататься, — поправил я смущенным голосом обнимающего меня карателя, — ну вернее…это. как его…
— Да ладно тебе, — весело прищуренный глаза почтенного излучали радость, — слышал я чего ты в Кваноквиуме учинил. Можно и в зятья взять такого-то орлана.
Все внутри меня закипало от радости. То что Шамма оказался жив меняло многое. Теперь мне не нужно подбирать слова для Калипсо, теперь мое счастье не будет омрачено горем. Теперь можно и наплевать на приговор дожей.
Я уже было принялся рассказывать о том что было после бразильского цунами, но Шамма меня прервал.
— Садись в машину зятек, — гадко хихикая прошлепал Каратель, — Я тоже еще не видел Калипсо, не стоит мучить девочку. А тому что она мне рассказала по телефону надо будет еще подобрать обьяснения.
Я покраснел когда Шамма многозначительно мне подмигнул.
Цветочная клумба, красный кирпич, огромные окна — все это натягивало струны радости в моей душе до невозможного предела.
И если бывает в жизни счастье то он непременно здесь.
Дверь оказалась незакрыта и мы радостно ввалились в гостинную. После нашей битвы с Раваной прошло больше двух дней и естественно все уже было убранно и вычищенно.
— Калипсо, — пробасил на весь дом Шамма, — Папаня дома. Просыпайся рыжая лисица.
Шумно застучал шкаф и зазвенели стеклянные бутылки.
«Выпить сейчас самое оно, — поддержал действия почтенного Рики, — чего-нибудь покрепче».
Не в силах дождться пока появиться Калипсо, я сам рванул на второй этаж бе труда найдя комнату с мансардой.
Девушка моей мечты лежала на кровати и спала, легонько улыбаясь привидевшемуся сну. Рыжие волосы были рассыпаны по белому одеялу, зеленое платье подчеркивало благородный цвет кожи, а тонкая маленькая ножка с неразутой босоножкой мило свисала к полу.
«Опасность».
Натянутый голос Рики, отказывался оформится в моей наполненной радостью голове. Какая может быть опасность если вокруг столько счастья.
«Она мертва, — еле слышно выдавил мой ракшас».
Мне захотелось закричать, но я не смог.
Мне захотелось не поверить, — но то что я изначально принял за благородный цвет, оказалось мертвенной бледностью.
Мне захотелось провалится, но я лишь со стоном сполз по дверному косяку на пол.
Пустота накатившая после безудержной радости казалась неумолимой и заставляло сердце биться все меньше и меньше.
В комнату вбежал Шамма. Бутылка и бокалы в его руке разбились о пол.
