Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — король
Лишь один из вождей, сэр Гельбарт, уже настолько старый, что тяжело и медленно двигается, но огромный и все еще внушающий не только уважение, но и почтительный страх, сейчас в трех одеждах и широком плаще, похожем на домашний теплый халат, вышел вперед и протянул в мою сторону высохшую длань.
— Ваше высочество, — прогремел он, как далекий гром, — закон правит даже императорами!..
Глава 13
Я ответил со всей почтительностью:
— Господь передал нам Закон из десяти статей, и они непреложны, хотя толкования можно и оспаривать. Все остальные созданы людьми. Значит, люди могут их менять по мере надобности.
Он возразил:
— Люди могут только создавать новые законы, но не отменять старые!
— А разве не видно, — провозгласил я мощно, — что нет на свете большего ревнителя старых традиций, ценностей и обычаев, чем я? Разве не я возрождаю Великую Улагорнию, мечту всего нашего разобщенного общества, потерявшего ориентиры и вечные ценности нашего богоизбранного и богоносного народа? Мы вернемся к вечным сокровищам высокой духовности, что завещали нам предки, возродим славу предков, и они будут гордиться нами, вкушая… там на небесах! И поднимая за нас заздравные чаши из черепов противника!
Он замолчал обалдело, а на меня начали смотреть уважительно, а кое-кто из числа тех, кто пришел с этим старым пнем и смотрел сперва враждебно, даже с восторгом.
Норберт оказался рядом, шепнул:
— Что с ним?
— Убрать, — ответил я вежливо. — Но подать это как акт милосердия, ибо он очень стар, его нужно… поддерживать.
Стражи налетели, как муравьи-крематогастеры на толстую жирную муху, ухватили законника и мигом выволокли за пределы круга.
Альбрехт быстро подъехал, спросил тихо:
— Как с ним?
— В его отдаленное имение, — ответил я еще тише. — Этот старый пень и так скоро рассыплется.
Он исчез, я улыбнулся насторожившимся вождям племен и кивнул в сторону реки.
— Здесь сливаются две самые большие реки региона! Место так и просится, чтобы на этом месте появился большой город!.. Правда, леса непролазные, а еще болотистые места… но, как говорят старики, раньше здесь все было сплошным болотом, так что земля подсыхает. А если еще вырубить лес…
Один из вождей спросил с непониманием:
— Зачем? Только чтобы осушить болота?
— И чтобы осушить, — сказал я весело, — и чтобы построить большой город!.. Леса понадобится много. Еще и не хватит!.. Да-да, ни Скарляндам, ни Варт Генцу было не по силам здесь расчистить место и выстроить большой и прекрасный город, но это по силам Улагорнии!.. Смотрите, берега просто криком кричат, что здесь должны быть пристани, причалы, склады с товарами!.. Здесь вырастет самый крупный и самый богатый город нового королевства. А мы, как центральная власть, лишь поможем деловым людям в самом начале.
Он кивнул, но смотрел на меня пристально и недоверчиво.
— Конечно, — сказал он старческим, но сильным голосом, — дальше само пойдет. Набегут, передерутся за лакомые куски. Брегетта течет из Мезины и Бурнандов по Варт Генцу и Скарляндии, затем в Ирам, Пекланд, Сакрант, Эстию, Аганд… а там не то в северное море, не то куда-то еще девается, никто не знает, там водятся драконы!
— А Иллара, — спросил я, — что впадает в Брегетту?
— Это, — ответил он со знанием дела, — из Гиксии, Анду, Великой Принги….
Остальные вожди тоже явно заинтересовались, если столица Улагорнии будет здесь, то как бы Скарляндия все же получит больше, чем проклятый Варт Генц.
Еще один из стариков проговорил, запинаясь:
— Там дальше… в нее впадает полноводная река Касанга, она течет через Лидунц, Велецию, Ясти Депр…
— Отлично, — сказал я бодро и потер ладони. — Реки свяжут нас с миром даже больше, чем я надеялся. Так что сами понимаете, городу быть! На первых порах гарантирована мощная государственная поддержка.
Он поинтересовался осторожно:
— Говорите, совершенно бескорыстная?
— Разумеется! — воскликнул я. — Конечно, потом я свое возьму налогами и пошлинами, но это будет не скоро и постепенно. Кроме того, налогом будут облагаться в основном товары других королевств, как вы догадываетесь, вы же люди понимающие…
Он воскликнул с заблестевшими глазами:
— А вот это прекрасно!
— Поддержка отечественного производителя, — пояснил я. — Некоторый скрытый протекционизм на первых порах, чтобы дать встать на ноги и взматереть местным предпринимателям.
Они все слушали внимательно, кое-кто уже кивал, соглашаясь, что да, король должен поддерживать своих торговцев и мешать жить чужим.
Я сказал властно:
— А чтоб никому не было обидно, столицу назовем как-нибудь нейтрально, чтобы ни скарляндское, ни вартгенское…
Альбрехт, с которым этот пустячок уже согласовали, прокричал громко:
— Ричардвиль!
После секундного замешательства другой голос заорал еще громче:
— Ричардбург!
Его поддержали выкрики:
— Ричардберг!
— Ричардфорт!
— Форт Ричарда?
— Ричардстоун!
— Ричардшир!
Я выслушивал с улыбкой радостного удивления, как же, ну разве я мог подумать, что предложат назвать моим именем, я же настолько скромный, что даже подумать не мог, а выкрикивающих названия городу готовил просто так, ради веселого оживления на таких скучных дебатах…
Когда названия пошли уже совсем дикие, я вскинул руки, и когда шум начал стихать, прокричал:
— Я ничего не решаю, здесь правит только ваша воля! И, думаю, комиссия выберет из всех предложенных вами вариантов самый подходящий для такого великого города… и завтра утром все узнаем это имя!
Когда я повернул коня, считая, что сказал достаточно, Альбрехт спросил деловито:
— А на каком имени комиссия остановится?
Я отмахнулся.
— Ричардвиль, думаю, подойдет. Скромно и со вкусом, все в моем стиле.
Он поклонился.
— Будет сделано, ваше высочество.
Для подготовки и участия в торжествах коронации отряды скарляндских вожаков прибывали даже чаще, чем вартгенцы. Меганвэйл объяснил, что в Варт Генце лорд с десятью тысячами людей считается средним хозяином, а в Скарляднии, где все еще племена не стали народом, любой вождь племени в сто человек считается равным тем, у кого под рукой хоть сто тысяч.
— Не расстраивайтесь, — сказал я, — не расстраивайтесь, герцог…
— Да я не расстраиваюсь, — ответил он мрачно, — обидно просто. Неравные условия.
— Великий Совет, — сказал я наставительно, — как и вообще все великие собрания, собирается вовсе не для того, чтобы выработать какую-то общую точку зрения или прийти к некому решению.
