Елена Ежеменская - Чародей
Он, ничего не понимая, взял Амена. Жрец только хлопал глазами.
Я протиснулся сквозь стену чародеев. Это оказалось легко - они расступались передо мной, как воды Красного моря перед Моисеем. Только я им не был. Моисей спас свой народ от смерти. Я же только что подписал им смертный приговор. На меня смотрели десятки людей, которых я по своей глупости обрек на медленное вымирание. Их взгляды прожигали меня насквозь. Невыносимая пытка. Теперь я в полной мере понял значение фразы "убить взглядом".
Я вышел из башни, ощущая спиной всю ненависть бывших чародеев. Прохладный ночной воздух овевал меня. Где-то вдалеке ухала сова. Я насчитал тринадцать "уханий".
К покойнику, почему-то подумалось мне. Начитался в детстве страшных книжек про мертвецов…
Ночь уходила, уступая место утру. Это по времени. На деле же - никаких изменений. Небо на востоке уже должно было посветлеть, но оставалось таким же темным. На западе же сгустились темно-багровые тучи, в которых изредка проскакивали ярко-красные всполохи молний. Это могло быть только следствием того, что я натворил.
Я медленно побрел к ближайшему мосту. Что толку жить, осознавая, что ты уничтожил то, ради чего существует этот мир? Ради Добра, не ради Зла. Ради детей, играющих в догонялки в парке. Ради влюбленных, прогуливающихся, взявшись за руки. Ради счастливых родителей, наблюдающих первый шаг своего малыша. Но не ради убийцы, нападающего без предупреждения в темном переулке. Не ради отца, избивающего своих детей и жену по поводу и без повода. Не ради наркомана, для которого единственным добром является наркодилер, дающий ему очередную порцию смерти.
Этот мир начал разрушаться давным-давно. Я лишь кинул атомную бомбу в самое его сердце, чтобы не оттягивать неизбежное. Но эта мысль меня отнюдь не утешала. По сравнению со мной террористы выглядели лишь детьми, не умеющими даже складывать два и два.
Вот и мост, тоже блистающий оригинальным названием - Радужная дорога. Только мне она не сулит златых гор. Только вечность…
Я перегнулся через перила и уставился в воду. Там я не буду чувствовать вины. Меня никто не будет преследовать. Конечно, в рай я не попаду. Я хочу просто освободиться. Сбросить с себя груз своих грехов.
В следующее мгновение я испуганно отшатнулся. Огромное лицо с раззявленным ртом и расширившимися от ярости глазами смотрело на меня. Затем губы его раздвинулись в ласковой улыбке, и оно совершенно преобразилось. Черты его стали мягче, красивее. Длинные темные волосы обрамляли его, развеваясь по воде. На меня смотрела моя мать. Откуда я это узнал, понятия не имею. Ведь я ее совсем не помнил…
– Иди сюда, Дэрриен. Я обниму тебя.
Я поймал себя на том, что сделал шаг вперед и резко остановился. Я отчаянно хотел к ней, но я видел слишком много магических фокусов, чтобы вот так просто поддаться.
– Бабушка, а почему у тебя такие большие уши?
На лице моей матери отразилось недоумение.
– Я тебе не Красная шапочка, чтобы меня можно было так легко заманить, - отчеканил я. - Ты не моя мать, - при этих словах голос все же дрогнул.
– Как же так, Дэрриен? - красивое лицо совсем растерялось. - Я так тебя люблю, а ты…
– Ты не моя мать, - повторил я уже тверже. - Убирайся.
– ИДИ СЮДА! - стена воды выросла мгновенно, и чуть не захлестнула меня. Я отпрыгнул назад и приземлился на задницу, довольно-таки больно ударившись. Бедная моя пятая точка, все ей достается… Ладно хоть, никто не дал мне пинка. Кроме этого мира, разумеется.
– Убирайся! - выкрикнул я.
Несколько секунд я не слышал ничего из-за шума воды. Затем стена медленно ушла обратно в реку, и стало так тихо, что мне показалось, будто я оглох.
Я медленно поднялся. Место пониже спины болело от удара об асфальт, но мне было пофигу. Топиться расхотелось.
Багровые тучи расползались все дальше. Они уже почти нависали над мостом, и я поспешил убраться с него подальше. Подумав немного, я решил отправиться домой. Мне больше некуда было идти, кроме как туда. И в конце концов, меня больше не преследовали.
Как выяснилось, я ошибался.
Позади меня послышался топот. Я обернулся, и как раз вовремя. За мной следом шли бывшие белые маги. Оружия в их руках я не заметил, но по их лицам понял, что меня ждет далеко не дружеская болтовня.
Я сделал единственное, что пришло мне в голову.
Я бросился бежать.
Лужи жалобно хлюпали под моими ногами. Наверное, со стороны я ничем не отличался от "форда" Джемала. Я несся как угорелый, разбрызгивая воду. И кричал от ужаса. Орал так, что чуть не сорвал голос. Наверное, было бы лучше, если бы все-таки сорвал. Но нет. Крик рвался из меня, не прекращаясь ни на секунду.
Наконец я остался один. Чародеи куда-то делись, и очередная улица встретила меня гробовой тишиной. Я позволил себе остановиться. Горло драли рыболовные крючки. Похоже, голос я все-таки изрядно посадил. Нельзя так орать. Хотя какое это имеет значение теперь?
Я брел по улице по направлению к своему дому, не обращая внимания на начавший моросить дождик. На душе было так паршиво, хуже просто некуда. Желание немедленно свести счеты с жизнью прошло, но какая-то тяжесть внутри не отпускала меня. Подойдя к дому, я обнаружил новую дверь. Кто-то додумался поставить домофон. Какого черта!
Я плюхнулся на крыльцо. У меня не было сил идти разбираться соседями, да и не хотелось мне лишний раз показываться на глаза людям. Мое преступление написано у меня на лбу большими печатными буквами. Паранойя, блин! Знаю, что хренова паранойя, но больше не могу выносить этого.
Единственным фонарем, освещающим мою улицу, был фонарь над рекламным щитом. "Самый верный друг - пиво "Фрэнд" - гласил слоган. Тоже мне, нашли дружка… Нет, напиваться - это не выход. Я потеряю осторожность, и меня легче будет поймать всяким недружественным субъектам.
Что же делать дальше? Прежде всего нужно продать квартиру. Здесь я больше не могу жить. Переберусь к тетке, она недавно уехала в Германию (вот откуда слухи про меня). Познакомилась по Интернету с каким-то чуваком, и, похоже, покинула меня навсегда. Хотя я с ней мало общался. Можно сказать, что вообще ее не знал. Видел несколько раз за все время, что жил в этом городе. Однако она была столь любезна оставить мне ключи. Что ж, я все-таки полью ее цветочки… Но для этого нужно попасть в свою хату.
Немного подумав, я набрал на домофоне номер квартиры моей соседки, Эвелин Стирс. Эту милую старушку мне меньше всего хотелось бы беспокоить, но утро приближалось неумолимо. До этого времени мне было просто необходимо скрыться.
Не прошло и нескольких секунд, как из динамика раздался хрипловатый голос:
