Артём Лунин - Башня Близнецов 2 (СИ)
— И есть некоторый шанс, что у меня получилось бы.
— В точку, парень. Ладно, давай продолжим…
Тебе многое придётся решать самому. Я кое-что знаю о природе запахов, но о пределах чутья оборотней имею лишь смутное представление. Если просто дать тебе понюхать человека, ты не сможешь воспроизвести этот запах?
— Смогу, — подумав и посоветовавшись с тем-кто-внутри, ответил Хегор. — Но обмануть таким смогу разве что другого человека. Оборотень почует подделку.
— Хорошо… то есть плохо. А если дать тебе лоскут человеческой кожи с потовыми железами?
Хегор неуверенно покивал.
— Надо подумать. Но как мы будем добывать… э-э-э, лоскут?
— Поскольку нечего расчитывать на человека, готового добровольно расстаться со шматом кожи… Нам придётся его отобрать.
Учитель пристально глянул на ученика.
— Потеря лоскута кожи — не смертельно, — неуверенно сообщил Хегор.
— Верно. Так, давай… — Дарт Ворк произвёл некие манипуляции над картой. — Подходящее местечко. Здесь, здесь, и… ага.
Он поднял руку и взвизгнул — тонко, пронзительно.
Хегор подскочил от неожиданности. И ещё раз, когда в ладонь учителя свалилась летучая мышь.
Зверушка явно была непростой. В восприятии Хегора она представала клоком тьмы, не обладала запахом, не излучала тепло, двигалась не так, как должно живое существо. Красные глаза уставились на парня.
— Сюда смотри, — Дарт Ворк прищёлкнул пальцами, привлекая внимание тварюшки, погладил пальцем приплюснутую голову, огромные мохнатые уши, уродливое рыльце.
Мышь пискнула и вцепилась ему в палец.
Хегор снова вздрогнул, но тут же сообразил, что это было частью магии. Зверушка заработала чёрным языком, подбирая капли крови, и вместе с влагой жизни в неё входила какая-то иная сила.
Йурий дунул на палец, и ранки закрылись. Маг ткнул летучую мышь носом в карту, где были иным цветом выделены какие-то области:
— Понятно? — спросил. Зверушка пискнула, и Йурий швырнул её вверх.
— М-м-м… учитель? — неуверенно спросил Хегор. — А что это было?
— Пикачу посмотрит эти места, — Йурий указал на карту. — При удаче он найдёт там людей, у которых мы сможем позаимствовать нужные ингридиенты.
— А… — Хегор замялся. Учитель ободряюще улыбнулся ему:
— Спрашивай.
— А… как именно мы будем заимствовать? — прошептал Хегор.
— Вот и придумай. Я же сказал, запах — целиком и полностью твоя забота.
Хегор вздохнул горестно. Впрочем, он прибеднялся — задача обещала быть интересной и сложной, он уже научился получать удовольствие от такого рода вещей.
В душе просыпалось предчувствие праздника, словно в детстве. Тогда мама доставала из сундуков лучшие наряды, отчим чистил сапоги и варил клей, чтобы восстановить перламутр на наборном поясе. Брат маялся с вышитыми рубахами и целыми днями крутился у зеркала, сдвигая ножны так и этак, пытаясь сообразить, как он выглядит более мужественным. Хегор отмывался от смолы и глины и пытался сделать что-то со своими упрямыми волосами, прикидывая — не стоит ли на этот раз послушать Даниса и в самом деле прихватить свои глиняные фигурки.
Ярмарка…
Ярмарка. Возможно, там повезёт перекинуться словечком со своим братом оборотнем.
Молодой волк бежал по лесу, размышляя. Сара из Дома Искуссников. Хегор из его деревни. Неизвестный человек или нечеловек.
Как они связаны со Стаей?
Оборотни довольно быстро устают от компании, и время от времени сбегают в леса, подышать вольным воздухом. Может быть, на ярмарке он встретит кого-нибудь, кто знает больше. Да и люди, возможно, что-то слышали. Стоит угостить добрым элем, как языки развязываются.
Сара.
Хегор.
Неизвестный.
Зачем они нужны Стае?
Джерф потянул носом и свернул в сторону, откуда пахло водой и зверем. Ага, небольшой олень на водопое невовремя решил утолить жажду, скоро обернувшийся человеком волк освежевал тушу, завернул в снятую шкуру. Часть отложил и принялся выпевать одну ноту, сзывая лесных братьев. Кто сказал, что лишь люди могут о чём-то рассказать? Волки могут быть не менее болтливы, если угостить их тёплым парным мясом…
Скоро издалека послышались ответные рулады. Джерф засмеялся, отхватил ножом кус парного мяса и принялся жевать, ожидая.
Из зарослей показалась узкая серая морда. Волчица недоверчиво разглядывала человека, пахнущего, как сородич, всё же решилась и вышла из кустов, вопросительно ворча.
— Да, да, подходи, — ответно проворчал Джерф. — Я охотился в ваших местах, так что часть добычи по праву твоя. К тому же я хочу кое-что спросить у тебя.
Волчица подошла и обнюхала его. Джерф указал в сторону волчьей доли, серая дама аккуратно изучила предложенное, кивнула совсем по-человечески и рванула зубами.
Во мгновение разделавшись с кусом, волчица села и устремила на Джерфа глаза и уши.
Джерф спросил. Волчица легла и прикрыла глаза, дёргая ушами, потом тихонько зарычала, начиная свой рассказ.
Задав несколько вопросов, Джерф вежливо поблагодарил и попрощался с серой. Волчица взяла в пасть остатнюю долю, и только её и видели.
— Непонятно, — проговорил Джерф. В общении с волками довольно непросто перевести понятия волчьего языка в адекватные человеческие термины. Вот что может значить "ночной непахнущий человек"? А "каменный-что-ходит"? Какой-нибудь стенолом? Нет, твари Стаи на языке серых назывались "гнилые-что-двигаются". Голем? Тролль?
Но кое-что всё-таки он понял и нарочно медлил. Резал мясо, жевал неторопливо, хотя нетерпение дёргало — бежать, нюхать, найти…
Довольно. Один раз уже поспешил. И потерял друга.
— "Который-и-змей-и-рыба-и-волк", — повторил слова волчицы оборотень. Такой запах он помнил. — Значит, ты где-то здесь… Хегор.
Хегор привычно восседал на балкончике башни. Он был в человеческом облике, решив сразу привыкать к неудобству этой формы, не слишком-то располагающей к такому "висению".
Он провёл так целую ночь. Летучая мышь вернулась туманным утром. Заслышав высокочастотный писк, парень втянул щупальца, которыми держался, и спрыгнул вниз. Учитель прошёл сквозь камень, ведущий в помещения, где Хегор не был ни разу, хмуро поздоровался и задрал голову, глядя в тёмное небо.
Ученик раскинул руки и открыл рот.
— Скоро будет, — сказал на вопросительный взгляд учителя. Тот удивлённо моргнул, потом на его лице промелькнула улыбка:
— Научил тебя на свою голову.
— Триангуляция, — почти по слогам произнёс Хегор. — Уши на кончиках пальцев. Ну, то есть ногтевые пластинки воспринимают…
— Избави меня от анатомических подробностей, — отмахнулся Йурий. — Я простой, безыскусный… ну, будем считать, что маг… и мне подобные ужасы вовсе ни к чему.
