Лилия Быстрицкая - Щит Империи. Часть первая
На центральной площади стояло Главное Управление Инквизиции — здание колоссальных размеров, классически-строгого вида, построенное из чёрного гранита, и обнесённое чёрной кованой решёткой, на воротах — отлитый из металла гербовый щит этой организации. Перед воротами в любое время суток несли караул шестнадцать инквизиторов в форме и чёрных плащах с капюшонами.
Фонтан в самой середине главной площади поражал колоссальностью размеров — внутри основной чаши из белого гранита, легко мог поместиться целый дом. На установленном в ней постаменте, возвышалась статуя Богородицы с Младенцем на руках, высотою в два этажа. Струи фонтана били вверх, расходясь, подобно лучам звезды, из середины пьедестала. В солнечные дни свет, рассеиваясь в мельчайших каплях брызжущей воды, рисовал над ними переливчатые радуги.
Перед свадебной церемонией Серова с помощником разместили в роскошном, но при том — лишённом вычурности и помпезности, доме. Роскошь заключалась в дороговизне материалов, из которых были сделаны простые, на первый взгляд, вещи, но человек искушённый оценил бы такой ход.
— Что-то напрягает меня этот город. Слишком он… слишком… не могу найти подходящего слова. — Поделился впечатлениями Николай.
— А мне здесь нравится. Всё на месте, ничего лишнего — строгая архитектура, серьёзные, занятые люди — и никаких праздношатающихся бездельников, наглых рож нелюдей типа тех же гномов. С удовольствием поселился бы здесь навсегда.
— Не, а меня напрягает всё-таки. Люблю я, когда больше простора, всё-таки, в деревне вырос, на природе, так сказать.
— Тебя напрягает не город, а люди. Слишком сдержанные, скрытные, с фальшивыми эмоциями на лицах и неизвестными помыслами. И на твоём месте я бы не напрягался, а пытался походить на них — именно такими и должны быть хорошие инквизиторы. — Повёл бровью Серов. — Что ж до самого города, единственное, чего мне здесь не хватает — так это деревьев. Почти всё вокруг — каменное, это немного угнетает, но привыкнуть вполне можно. В конце концов, Альдомиф — тоже город каменный, а я там прожил не один год. Зато если совершать периодические прогулки в лес, то лучшего места, где хотелось бы поселиться, чем Крестославль, наверное, нет.
— Не, это точно не для меня. Кстати, что будем делать с твоим особняком? — С улыбкой спросил Николай.
— Ремонтировать, конечно. Я сейчас этим руководить лично не могу, но, кто-то, помнится, обещал найти людей, которые качественно это сделают. А уж я им хорошо заплачу. — Улыбнулся Андрей.
— Ну, так я нашёл — человек пятьдесят уже точно, как раз с моей малой родины.
— Молодец, хвалю. — Снова улыбнулся он.
— Я, кстати, тоже, как сын плотника могу поучаствовать, да и папка мой — тот ещё работник.
— Да ради Бога, участвуй, если есть желание.
— Ну, если будет возможность. — Улыбнулся Николай. — Кстати, там ведь рядом пустующие постройки есть, прям рядом с особняком. Так ты что решил, оставишь работников там, на постоянное место жительства? Всё равно ведь тебе понадобятся люди для обслуги, ведения хозяйства, да и ещё много чего.
— Пускай остаются. Я даже выделю им некоторую сумму денег на восстановление и благоустройство домов.
— Замечательно. Так, а ещё ты, как хозяин особняка и прилегающих территорий, должен послать запрос на переселение в твои владения такого количества народа… ну, теперь-то это точно не проблема… Ненавижу официоз. — Николай расстегнул две верхних пуговицы на воротнике рубашки.
Андрей не особо прислушивался к тому, что говорил помощник, его мысли были устремлены в будущее — далекое и не очень. Тем не менее, смысл он улавливал.
— С бумажками — да, теперь проблем, слава Богу, не будет. Я ещё, может, земли какие-нибудь докуплю… Я до сих пор поражаюсь, как мне повезло. — Улыбка не сходила с лица Серова, он будто хотел наулыбаться за всё то время, когда было вовсе не до радости, и ещё на год вперёд. — Мало того, что я заполучил Анжелу, так ещё сразу обрёл положение в обществе, войдя в знатную семью. Ну, вернее, я официально в неё войду через каких-то полчаса. — Андрей закрыл крышку новеньких платиновых часов и убрал их в карман.
— Знаешь, э-э-э… как бы это… про Анжелину мать, госпожу Светлитскую, рассказывают много чего интересного…
— Опять сплетни собираешь? Ну, давай послушаем, чего там про мою многоуважаемую будущую тёщу говорят завистники.
— Тебе всё рассказать, что я слышал? Только попрошу сразу по яйцам не бить, или лучше я вообще рассказывать не буду, сам узнаешь.
— Бить не буду, давай, говори.
— Ну, так это… вроде бы, всё нормально, поначалу — вроде, всё как у всех знатных инквизиторов — замкнутость, скрытность и всё такое, ну, сам, наверное, знаешь… Но несколько фактов… Не, не могу я, давай, лучше потом, после всего этого, ты теперь уже всё равно вляпался, глубже некуда, чего я буду тебя заранее растаивать…
— Вляпался? Да, вляпался, в счастье по самые уши. И ты прав — не стоит пересказывать мне бред, срывающийся со злых языков. Госпожа Светлитская, несомненно, достойна уважения, это всё, что я пока должен про неё знать, по крайней мере, до тех пор, пока она не докажет обратное. — Серов снова вытащил часы. — Так, мы что-то заболтались. Пора — церемония скоро начнётся. И, застегни воротник.
— Угу… ну, может, ты и прав. Ладно, сегодня всё будет хорошо. Эх, зря никого из наших сослуживцев не пригласили, понимаю, уровень не тот, но всё же…
— Похоже, что и тебя-то со скрипом взяли. А что тебе сослуживцы, ты на них на работе не насмотрелся?
— Да хоть какие-то знакомые лица были бы, — а то в зеркале — какой-то разодетый мудак, рядом — обалдевший жених с выражением блаженства на физиономии… Одна Женя, вроде, осталась нормальной, хотя я её со вчера не видел.
— Вот и будь рядом с Женей. Всё равно больше никто из гостей до тебя не снизойдёт, ты уж извини, но это правда жизни.
— А не больно-то и хотелось. С Женей и то интереснее, чем с этими… в общем, я этого не говорил, это ветер на чердаке шумит.
— Так, ладно, пойдём. — Андрей встал перед большим зеркалом, одёрнул форму и пригладил волосы. Довольно хмыкнул, зная, что выглядит безупречно.
— А без нас всё равно не начнут. — Улыбнулся Николай.
— Не до шуток сейчас. Пуговицы застегни. Идём.
* * *Церемония должна была проходить в Центральной Церкви Крестославля — Соборе Вознесения Господнего, расположенном прямо напротив Главного Управления Инквизиции, на другой стороне площади. Этот Храм Божий казался устрашающе величественным, и одним своим значительным видом внушал священный трепет, заставляя неосознанно ощущать собственную ничтожность, но в то же время, привнося в душу тёплое, сокровенное чувство единения с Творцом.
