Светлана Борисова - Эльфийский подарок
После недолгого молчания Лана выдохнула имя Лесного короля и, посмотрев на собеседницу, вздрогнула, – она мгновенно утеряла своё добросердечие и превратилась в надменную прекрасную эльфийку, неотличимую от своих родичей.
Заметив испуганный взгляд, брошенный из-за завесы густых ресниц, Аталиса взяла себя в руки, но было уже поздно: протянувшаяся между ними ниточка доверия лопнула. Видя, что Лана тяготится её присутствием, она поднялась, собираясь уйти, как вдруг засветился портал и в комнату шагнул принц Лайтиэль. При виде эльфийки в роскошном наряде, находящийся в рабских помещениях, он нахмурился.
– Сентау, вы заблудились при перемещении? – поклонившись, вежливо спросил он. – Если вам требуется помощь…
Спустя мгновение принц узнал Аталису, и его лицо исказилось зловещей ухмылкой.
– А-а! Так это ты! Всё не можешь расстаться с рабскими замашками и ищешь общения с такими же отбросами? – Разом утеряв галантность, он оказался рядом с девушкой и, стиснув за плечи, впился глазами в её лицо. – Хороша! Может, сделать вид, что я тебя не узнал? Прекрасная возможность воспользоваться случаем. Скажу отцу, что принял тебя за наложницу.
– Ваше высочество, вы не посмеете! – Осознав опасность, Аталиса рванулась из рук принца, но он держал её железной хваткой. – Такая шалость вам дорого обойдётся! – попробовала она припугнуть своего недоброжелателя.
– Глупости, смертная! Думаешь, за тебя кто-нибудь заступится? Не смеши! Как только Раэтиэль узнает, что ты побывала в моей постели, он больше знать тебя не захочет и если бы только это, – Лайтиэль неприятно улыбнулся. – За такое оскорбление Лесного короля от тебя сразу же отступятся все, включая эн-Ограна. Ведь у него есть и другие родичи, за которых он в ответе. Хорошо, если Оберон проявит сострадание и не вышвырнет тебя из дворца. Вот только я бы на твоём месте не слишком этому радовался. Упасть с такой высоты и стать объектом для насмешек это крайне неприятно.
Красивое лицо с гораздо более резкими чертами лица, чем у Лесного короля, исказила гримаса горечи, – видимо, принц не понаслышке знал, о чём говорил. Под влиянием неприятных воспоминаний его пальцы непроизвольно сжались и впились в плечи Аталисы с такой силой, что она не удержалась и болезненно охнула. Эльфийская хватка была такова, что она поняла почему на лице Ланы появилось нескрываемое облегчение, когда она выпустила её руки.
Стараясь не подавать вида, что напугана, девушка уперлась в грудь Лайтиэля и снова попыталась его оттолкнуть.
– Ваше высочество, вы не посмеете! Я позову охрану...
– Надеешься на тех олухов, что приставлены к тебе папочкой? – вкрадчиво проговорил принц, и в глубине его тёмно-синих глаз замерцали опасные фиолетовые искры. – Они тебе не помогут. Доблестная четвёрка уже ушла, охраняя твоего магического двойника. – Он бросил взгляд на рабыню, и на его лице появилось озабоченное выражение. – Ладно, с тобой я ещё успею разобраться, а сейчас у меня есть более насущные проблемы, чем возня с ничтожной смертной.
Лайтиэль отпустил Аталису и оказался рядом с рабыней. В его правой руке появился зелёный витой жезл, на верхушке которого постепенно разгорался крупный голубой камень, имеющий форму яйца. Это был пресловутый философский камень, без которого невозможно настоящее созидание и за обладание которым любой алхимик готов продать душу. Сами эльфы называли его концентратором магической энергии.
Поняв, что сейчас произойдёт, девушка вцепилась в принца, оттаскивая его от несчастной рабыни. В результате рукав черного камзола треснул по шву, и она шлёпнулась на пол, но тут же вскочила на ноги и снова повисла на руке принца.
"Рогатый! Ты что творишь, идиотка? Пусти немедленно, я спешу!" – рассердился он.
Постойте, ваше высочество! Дайте мне исповедовать Лану, прежде чем вы заберёте её душу!"
"Честное слово, ты редкостный недоумок! Неужели эн-Огран до сих пор не вбил в твою тупую голову, что такое скорость протекания магической реакции? Если я немного запоздаю с ингредиентами, то половину дворца разнесёт..."
Не слыша их мысленного диалога, Лана испуганно смотрела на нежданных гостей – она не понимала, что именно творится, но догадывалась, чего хочет эльф. Если слухи не лгали, то он пришёл за её душой, и тут Аталиса подтвердила её опасения.
– Неправда! Вы не можете быть настолько легкомысленны! – воскликнула девушка и упала на колени. – Ваше высочество, умоляю! Дайте несчастной исповедоваться и передать пожелания родным!
В глубине потемневших глаз снова вспыхнули фиолетовые искры. Принц опустился на одно колено и, приподняв голову девушке, пытливо вгляделся в её лицо.
– Зачем, моя глупенькая сентау? Это не имеет смысла. Ведь её родственники находятся в реальном мире, и при всём желании ты не сможешь передать им весточку.
– Это моя обязанность, как жрицы Ведьминского круга, – заупрямилась Аталиса. – По-любому, я должна успокоить мятущуюся душу перед спуском в долины предков.
Немного подумав, Лайтиэль мягко проговорил:
– Что ж, ты можешь купить для рабыни небольшую отсрочку. – Он хмыкнул при виде смущённого выражения промелькнувшего на прекрасном лице девушки. – Ну, нет! В другом месте поищи дурака, который уложит тебя в постель. Пока есть хоть небольшая вероятность того, что Оберону попадёт вожжа под хвост, и он вынудит меня жениться в угоду Ваэлю, я и близко к тебе не подойду. В отличие от Раэтиэля я не жажду заполучить в жёны голема.
– Я не голем! – обиделась Аталиса.
– Спорное утверждение, – холодно отозвался принц. – По сути, ты именно голем и не важно, что твоё тело не искусственного происхождения, душа-то у него всё равно чужая.
Девушка зябко поёжилась, сознавая его правоту.
– Тогда чего вы хотите? – спросила она сердитым тоном.
– Безоговорочную услугу, которую ты окажешь, когда придёт время.
– Договорились! – согласилась Аталиса и бросилась к испуганно сжавшейся в кресле рабыне.
Она не заметила, как посмеиваясь, принц Лайтиэль покачал головой. "Н-да, не повезло Лесному королю! Надо ж было напороться на такую дурёху! Слава богам, что это его проблемы, а не мои".
– Эй, ведьма! Даю вам пятнадцать минут на взаимные рыдания, а дальше не обессудьте, – пропел Лайтиэль торжествующим голосом. Мысленно он уже прикидывал, как ему унизить ненавистного брата при помощи его недальновидной невесты.
Дрожа от страха, рабыня вцепилась в подошедшую девушку. Из её глаз покатились неудержимые слёзы.
– Смилуйтесь, госпожа! Я не хочу, чтобы убили мою душу! Ведь тогда я не смогу вернуться домой и переродиться в новом теле!
