Евгений Стерх - Бард
Голос некроманта, преисполненный болью, звучал громко, сильно, но его иссохшие губы едва шевелились. На его безжизненном лице не двигалась ни одна черточка, кроме губ. Впечатление это производило устрашающее.
– Ты поклялся отомстить, я понимаю… – начал я снова, и некромант опять прервал меня:
– Нет, бард, ты не понимаешь! Я не просто поклялся отомстить. Весь мир, жизнь и смерть, великие тайны бытия и могущество Богов потеряли для меня смысл. Все потеряло для меня смысл, кроме одного – исполнить предсмертную волю отца, обращенную ко мне, словно к демону Мрака. И я поклялся исполнить эту волю, даже если для этого мне придется стать демоном Мрака или еще чем-нибудь похуже.
Некромант пристукнул своим посохом и переступил ногами, расставляя их пошире:
– Я потратил более пятидесяти лет на исследования, которые проводил втайне, скрываясь от посторонних глаз, переезжая с места на место. Мне приходилось просить милостыню и грабить на дорогах, травить благородных дам и соблазнять благородных кавалеров для того, чтобы раздобыть деньги на свои исследования, на оборудование, реактивы и просто на еду! Я прошел все круги ада, бард, прежде чем достиг вожделенной цели. Я был стар и дряхл, от смерти меня и так уже отделяли считанные дни, когда я стал Личем. Я умер, но я продолжал существовать уже мертвым! Мое тело начало усыхать, превращаясь в мумию. Когда-нибудь это обязательно случится, но это долгий процесс; может быть, еще сто, а может, двести лет пройдет, прежде чем я мумифицируюсь окончательно. Если твое существование поддерживает энергия жизни, которая сжигает твое тело, то мое существование поддерживает энергия смерти, в которой моя душа медленно гниет и разлагается! Я постиг и смог совершить ритуал гниющего сердца, обретя этот невидимый глазом орган. Я могу существовать долго, очень долго, бард! Но для этого мне нужны смерти. Чужие смерти, регулярно, чтобы я мог впитывать ту энергию, что выделяется из умирающего тела!
Лицо некроманта оставалось столь же безжизненным, как и прежде. Но его голос выражал огромную гамму эмоций. Он терзался неизбывной болью, он горел гневным пламенем, он язвил ядом сарказма и презрения, он плескался пеной самолюбования! Никогда в жизни я не слышал ничего подобного, такого смешения чувств и переживаний, как услышал тогда от этого мертвого существа. Он понимал, что должен вызывать омерзение, и сам испытывал это омерзение к себе, но одновременно и упивался им: «Да, я грязный, грязный, я испачкан дальше некуда, я грязнее всех на свете! Я грязное совершенство, я – самое грязное существо во вселенной!» – слышалось мне в его голосе. Он наслаждался своим падением и терзался им одновременно, он пребывал в том отчаянном безумии, когда уже абсолютно нечего терять.
– Какая же ты вонючка, Мортимер! – спокойно сказал я.
– О, конечно-конечно, мой юный, благородный бард, мое неискушенное совершенство! – саркастически пророкотал Мортимер. – Я грязен для тебя, я падший, я – воплощение зла! Ты глуп, неискушен и ленив, в поисках искушений ты предпочитаешь пребывать в наивности и чистоте! А много ли стоит твоя чистота, если ради нее ты отказываешься от Знания, которое призван хранить?! – торжествующим голосом обвинял меня некромант.
– Знание знанию – рознь, – ответил я. – Твое знание я с удовольствием похороню вместе с тобой.
– О да! – захохотал Мортимер. – Конечно! Барды – рыцари света, несущие просвещение самым темным! Я для тебя – воплощенное зло! Только ведь свет, добро, не могут существовать без зла. Жизнь без смерти – все равно что смерть без жизни, тебе это никогда не приходило в голову?!
Вот тут Мортимер меня смутил. Он слово в слово повторил то, что говорил мне дракон Фархи – представитель могучего и мудрого народа, в котором, я был уверен, зла не было. Я растерялся, и некромант мгновенно это почувствовал, стал напирать, развивая успех:
– Что есть добро, а что есть зло, а, бард? То, что принесет радость тебе, убийство моих созданий и меня самого, например, крайне огорчит меня. И наоборот. Для одного из нас это будет добро, а для другого – зло.
– Ты сам – зло, – ответил я на это.
– Да ну?! – изобразил удивление в голосе некромант. – Это кто решил? Ты? Ты у нас Бог, бард? Может, тебе ведомы тайны замыслы Богов и ты легко читаешь в книге судеб?! Может быть, ты знаешь уже, какие последствия принесут Файерану моя деятельность и моя смерть?! – торжествующим голосом уже почти кричал Мортимер. – Ты уже взвесил эти последствия?!
– Твоя деятельность, как ты говоришь, приведет к полному вымиранию Файерана, если тебя не остановить, – секунду подумав, ответил я. – Это – абсолютное зло, потому что оно уничтожит этот мир. Уничтожит, не породив ничего взамен. Это – абсолютное зло, – повторил я.
– А кто тебе сказал, что я собираюсь захватывать весь Файеран? – снова будто бы удивился Мортимер. – В конце концов, даже если собираюсь, кто тебе сказал, что мне удастся это сделать? Может быть, моя миссия в том, чтобы противопоставить, как ты говоришь, моему абсолютному злу некое абсолютное добро? – вдруг выдал некромант нечто неожиданное. – Ведь зла не станет меньше в мире, со мной ли, без меня, – каждая жизнь рано или поздно заканчивается смертью, а на каждый добрый поступок приходится хотя бы по одному плохому. Добро и зло рассеяны в пространстве и времени, они одинаково пускают корни в душах одних и тех же людей. Люди понемногу творят зло, иногда делают добро. Все это мелко, малозаметно и практически незначительно. Великое зло вызовет появление великого добра, о котором потом будут слагать мифы и легенды! – воскликнул некромант, но после паузы добавил: – …Если оно победит, конечно.
– Вот именно! – кивнул я. – Ну тебя к черту, с твоей софистикой! Пускай лучше все останется как есть – добро и зло рассеяны в пространстве и времени, нет великого добра, но и великого зла не будет.
– А если я скажу тебе, что моя цель – только отомстить потомкам Бракса? – вдруг поменял тактику некромант. – Если я скажу тебе, что не причиню вреда ни тебе, ни одному из твоих товарищей, где бы вы ни были, сколько бы времени ни прошло с момента нашего договора? Если я уничтожу всего семь человек и после этого прекращу свои опыты?
– Какие наследники? – удивился я. – У Бракса не осталось наследников – монархи-соседи их всех истребили после гибели твоего отца!
– Духовные наследники, мой дорогой бард! – почти проворковал Мортимер. – Те властители, что продолжают его дело! Те, что готовы использовать знания некроманта для завоевания соседних земель, но готовы уничтожить некроманта, допустив ошибку из-за собственной жадности!
– Семерых? Ты сказал «семь человек»? – переспросил я. – Но если ты хотел убить только их, зачем тебе армия? Нанял бы десяток убийц-профессионалов, и дело с концом!
