Роман Мискин - Амулет Святовита. Первая часть.
И воевода повернулся к Брылю:
- Я ведь говорил тебе, соседушка, что витязь надобен нашей земле. Вот он и сыскался! Только кто ж ожидал, что это будет твой племянник?
И, подмигнув, добавил:
- Конечно, не совсем в отца, славного воеводу Лютня, но всё же, думается мне, и про Лиго сложат пару-тройку песен - как прятал он от волколаков оберег Святовита, чтобы затем вернуть волхвам!
И воевода радостно пихнул локтем Брыля Бирзулиса, хлопнул по спине Лиго и торжествующе оглядел всех присутствующих, всем своим видом показывая, что совет, пожалуй, можно и заканчивать.
Но чародей Мамай вместо этого достал свою трубку с длинным чубуком и стал молча ее набивать, погруженный в свои мысли. А затем, раскурив ее и пыхнув несколько раз, с интересом посмотрел сквозь сизые клубы дыма на молодого земника.
- Сдается мне, что история эта отнюдь не заканчивается - а только-только начинается, - сказал умудренный жизненным опытом Кориат Довмонтович и снова покрутил свой ус.
Воевода недоуменно покрутил вокруг головой.
- Что, что такое? - спросил он.
В ответ на это Маркисуат выпустил огромное кольцо дыма, которое поплыло в сторону Бортня и зависло у него над головой, слегка покачиваясь.
- Вы забыли, мой друг, про еще одни строки древнего предания, - сказал Мамай и глаза его загадочно замерцали в полутьме.
- Какие еще строки? - покрутил носом Брыль Бирзулис, усиленно стараясь не чихнуть.
- Строки, которые лично для меня были загадкой - до поры до времени, - сказал Мамай и снова затянулся. - А разгадка ко мне пришла лишь совсем недавно - после того, как я в последний миг успел вырвать из лап умертвий вашего племянника, сударь!
- И что это значит? - пожал плечами Брыль и посмотрел на Бортня.
Воевода также удивленно воззрился на чародея, силясь понять, куда тот клонит.
- Береза с рунами волшбы, - сказал Мамай. - Вы забыли, что в предании говорится про березу с рунами волшбы. Как ваше родовое прозвище, сударь? Бирзулис? А это означает на местном наречии березу, не так ли?
И Маркисуат откинулся на подушки, с интересом разглядывая земников.
Бортень и Брыль недоуменно переглянулись.
- Вы думаете, в предании речь идет о Лиго? - изумился воевода. - Не может быть!
- А руны? При чем здесь руны волшбы? - недоуменно пожал плечами Брыль. - Конечно, Лиго учился в вайделотской школе и знает много всяких рун. Но домыслы ваши, сударь, мне кажутся излишне натянутыми.
- Чушь и чепуха! - поддержал его Бортень.
- Чепуха? - наклонился к ним Мамай и вдруг расхохотался.
А затем, подмигнув воеводе и Брылю, обратился к Лиго:
- А ну-ка, юноша, покажите, что у вас на руке!
И когда Лиго медленно поднял свою руку, Мамай взял ее и указал чубуком на блестевшее кольцо вайделотской школы на пальце молодого земника.
- А это что, судари вы мои разлюбезные, как не руны волшбы?
И снова расхохотался.
Брыль и Бортень окаменели при этих словах - и ошарашено смотрели то на Лиго, то на двух чародеев.
Лиго сидел ни жив ни мертв. Он знал, что чародей прав - как прав был тогда на поляне и старый волхв Велемир. Земник понимал, что это всё - чистая правда. Что это всё - страшная участь, нависшая над светлым миром, волшебная стрела из перунита, перекованная в обычную заколку для плаща, и древнее предание, в которое он попал каким-то невероятным образом - всё это суровая и самая настоящая правда. Понимал - и не верил в происходящее, словно это был какой-то затянувшийся сон, из цепких объятий которого не было сил вырваться.
Лиго вдруг стали отчетливо ясны и понятны почти все строки древнего предания. Что птица чудная - это и есть он, земник. Потому что все окружающие народы считали барздуков не просто чудным народцем - земников чудью и называли. А многие люди за их удивительную черту - дивные трехпалые ноги, напоминавшие гусиные лапы - и подавно считали барздуков лишь сказочными небылицами и попросту принимали за птиц лесных.
Лиго понял, что из древних сказок всадник с юга - это и есть Мамай, тот самый сказочный чародей Маркисуат, воспетый Дивным Народом и которого сами земники изображали на своих скрынях и дверях, считая не только своим покровителем и заступником, но и защитником всего Великолесья. И этот всадник с юга действительно пришел не только за громовой стрелой - но и за ним, маленьким земником Лиго Бирзулисом, еще ничего героического не совершившим, но каким-то неведомым и таинственным образом оказавшимся втянутым в роковые и грозные события.
- Увы, ошибки быть не может, - вдруг промолвил Бовас Бардойтс, дотоле тихо сидевший в своем углу. - Старинное предание не лжет. Сие есть правда вещая - являлась она ко мне во снах.
- Но почему Лиго? - изумился Брыль. - Я бы понял, если бы его отец и брат мой, воевода Лютень, был избранным. Но Лиго...Да что такого он совершил? Ведь нет же еще у него никаких заслуг по младости своей.
- Неведомы судьбы нам повороты, - ответил Куреяс. - С Маркисуатом мы долго головы ломали и бились над разгадкой этой тайны. И хлопотали день и ночь над бездыханным телом сына Лютня. Тогда-то и сложились в голове у нас частицы этого преданья. Но лучше пусть об этом нам всем поведает мой друг Мамай.
И волхв повернулся к чародею с юга.
Мамай сидел весь в клубах дыма, окутавших его плотным сизым туманом. И оттого вид его был еще более таинственным и загадочным.
- Вы знаете, друзья, откуда взялись готы на дальнем юге Дикополья, - начал свой рассказ Мамай. - Столетия назад пришли они с подножий далеких и суровых Инеистых гор, что лежат под вечным снегом за Свияжским морем. Мы не знаем, от какого лиха они бежали всем своим народом с тех земель. Возможно, было это древнее проклятье. А может, чары злые на них из древних великанов кто-то наложил навеки. Но ужас готов был велик настолько, что покинули они родные земли и устремились далеко на юг, в чужые страны - и там разлились широко рекою полноводной, селясь своими племенами среди местного народа, с которым заключили вечный мир. В ту пору девы снова пели песни, ходил за плугом землепашец вольно, и воздух был пропитан спокойствием и счастьем. И лишь одна угроза над всеми нависала - тень дракона, что крепко спал в укромном месте у подножья гор, что протянулись далеко за Лукоморьем. Драконьими те горы назывались - хозяина же Фафниром прозвали за то, что кольцами свивался он чудесно, когда он ползал по земле. А Дивы древние его прозвали Балауром - и долго воевали с клятым змеем. Но каждый раз, как только витязь Дивов убивал очередного змея, чудесным образом тот возрождался снова - и нёс погибель всем окрестным племенам.
Мамай замолчал на некоторое время и, затянувшись, выпустил кольцо густого дыма, которое закачалось и вдруг приняло облик древнего дракона, который ощерил свою пасть. Дракон начал увеличиваться в размерах, а затем поднялся в воздух и пару раз облетел вокруг головы чародея. Но дым понемногу стал рассеиваться и наваждение прошло.
