Владимир Корн - Берег Скардара
идти точно по створам, что находятся на этой скале.
Дир Пьетроссо показал на островок, на котором находился третий маяк.
'Фарватер, говоришь?', - подумал я. Вслух же заявил:
— Просемафорьте на корабли, чтобы на 'Мелиссу' прибыли капитаны, совещаться будем.
Получилось совсем уж не по-военному, и я задумался: чтобы такого добавить?
Затем мысленно махнул рукой, и так сойдет.
На сборы потребовалось около получаса, это не с палатки в палатку перейти и не из дома в дом. Наконец, собрались все десять.
Все уже знали, что произошло в Тробиндасе, и теперь ждали подробностей.
Подробностями мы и сами не богаты, и собрались только для того, чтобы решить — что делать дальше. Эти люди — не военные, хотя и опыт боевых действий у них есть. Столкновения с теми же пиратами, наконец. Конечно, можно отдать приказ, они в моем подчинении, причем сами пошли на это, но…
Во-первых, решение, которое мы сейчас примем, должно быть осознано каждым из присутствующих здесь капитанов, и в свою очередь передано своему экипажу. Если мы решим вступить в бой, каждый из них должен принять его. Иначе — я подчиняюсь приказу, но все время поглядываю на то, чтобы не увязнуть в нем так сильно, что уже не будет возможности выйти из него, и свалить под попутным ветерком. Пусть их останется вдвое меньше, но надежда должна быть на каждого.
Может быть, я и зря так, но мы знали друг друга чуть больше недели. И кто из нас что представляет, всем нам ещё только предстояло узнать.
Ну и во-вторых, была у меня одна мысль, которой я и хотел поделиться.
Пока дир Пьетроссо вкратце обрисовывал ситуацию, я смотрел на этих людей и пытался составить впечатление о каждом из них. Да, мы и до этого несколько раз встречались, но именно сейчас такое стало значительно легче.
Нет, как будто бы особого волнения ни кого на лице я не обнаружил. Все они провели свою жизнь не за гончарным кругом, и не махая кетменем над грядками с укропом и многие из них успели и навидаться, и хлебнуть.
Вот и ладно, с Богом. Я встал, привлекая к себе внимание:
— Господа, прошу меня выслушать внимательно. Все вы знаете, у нас есть приказ не вступать в бой с превосходящим противником и сейчас как раз тот случай.
Мы можем дождаться подхода эскадры и после этого уже объединенными силами атаковать врага. Совесть наша при этом будет чиста.
Возможно, после подхода эскадры мы еще успеем настигнуть табрисцев, но вполне вероятно, что и нет. Но собрал вас я не для этого.
Большинству из вас знаком Тробиндас, возможно, у кого-нибудь в нем даже есть родственники. Так вот, я хочу у вас поинтересоваться, достаточно ли будет двух кораблей для того, чтобы утопив их на фарватере при входе в гавань, перекрыть его?
Первые пару мгновений наблюдать за лицами капитанов оказалось достаточно забавно, вряд ли кто-нибудь из них ожидал именно такого вопроса. А затем к ним пришло понимание.
Мы не сможем нашими силами, атакуй их, нанести Табриско хоть сколь серьезный урон в открытом бою. Слишком велика разница в выучке, количестве орудий, не говоря уже о численности эскадры Табриско.
— Да, господа, вы меня правильно поняли. Если бы нам удалось перегородить фарватер на входе в гавань своими затопленными кораблями, мы разделили бы их флот на две части. Часть кораблей осталось бы в порту, не имея возможности из него выйти, другой частью занялись бы мы. И потому у меня к вам вопроса: пойдете ли вы на это, и хватит ли нам двух кораблей, для того чтобы сделать выход из гавани Тробиндаса невозможным.
Топить больше двух, по моему мнению, смысла нет. У нас после этого и так останется девять единиц. Даже если предположить, что табрисцев поровну, в гавани, и на внешнем рейде, девять против семи-восьми не создаст решающего преимущества, к тому же часть кораблей Табриско выше рангом. Но так не хотелось упускать их безнаказанными…
Даже если мы не дадим возможности выйти из гавани Тробиндаса нескольким кораблям, у табрисцев просто не хватит времени вывести их до подхода эскадры Скардара. Мы уже отправили посыльный корабль в Абидос, послали сразу же после того, как узнали о случившемся.
И я успел выбрать тех, кто должен лечь на дно. Две старые калоши: 'Плохая девчонка' и единственный шнорк — 'Чивандес'. Правда, их владельцы и капитаны ещё не знают о моем выборе. С 'Плохой девчонкой' сложнее, ведь
Люк Доринер только лишь капитан, и одно дел лишиться её в бою, а другое — утопить, пусть и не без причины. Многие же из этих кораблей у своих владельцев единственные.
Но рисковать придется всем. Мы не сможем, набрав добровольцев, отправить корабли на фарватер. Их просто утопят на подходе.
Но самое важным являлось то — оставался открытым вопрос, пойдут ли люди, находящиеся в моей каюте на этот риск. И я ждал.
Первым откликнулся Гиун Кничер, сидевший за столом по правую руку от меня. Для начала он крякнул, прочищая горло:
— Я думаю, что лучше всего для этой цели подойдут 'Чивандес' и 'По… Плохая девчонка'. И я очень даже хорошо знаю вход в гавань Тробиндаса. Есть там одно местечко, всякий раз, когда проходишь его, сразу всем морским богам молишься. Вопрос только в том, чтобы утопить корабли поперек фарватера.
И ещё, господин де Койн, если вы испытываете сомнения… Мы долго обсуждали, перед тем как приняли решение не покидать Скардар, а попытаться что-то изменить. И все, кто собрался здесь, уже не отступятся. Жизнь — она такая сладкая штука… — он на мгновение замолчал.
— Динес, мой любимый внук, — при воспоминании о внуке глаза у Кничера даже потеплели, — спрашивал у меня: дед, ведь ты пойдешь на войну, чтобы победить врагов? Я не знаю, удастся ли нам их победить, господин де Койн, но одно я знаю точно: долг не только у тех людей, — и он показал большим пальцем через плечо в ту сторону, где находился флот Скардара, — и которые возможно сейчас гибнут в бою… Так что продолжайте дальше, господин де Койн, продолжайте.
Вероятно, вы успели поведать нам только часть своего плана.
Я кивнул, соглашаясь, это так.
— Да, конечно. Хочу только добавить — сейчас наш долг в том, чтобы враги умерли за свою родину…
…Эскадра шла самым малым ходом, лишь бы корабли не теряли возможность управляться. На палубах обоих уготованных в жертву кораблей велись лихорадочные работы. Большая часть людей их уже покинула, усилив экипажи других кораблей, но шлюпки продолжали от них отходить, увозя самое ценное.
Мы стояли с дир Пьетроссо на мостике, наблюдая за происходящим.
— Де Койн, ты не пойдешь ни на одном из этих кораблей, — неожиданно заявил Иджин.
— Ты тоже, — не задержался я с ответом. — Кстати, топоры? Что там у нас с топорами?
