Дэннис Фун - Тень Хранителя
Жена правителя взяла со стола льняную салфетку и вытерла ею руки.
— Извини меня, Роун из Негасимого Света, что прервала твою работу. Когда закончите, мой человек проводит вас в конюшню. Всех вас там ждут кони и оружие. Когда клирики придут в себя, мы найдем подходящий предлог, чтобы извиниться за отсутствие отца Матиаса. Пожалуйста, продолжайте. Этот инцидент отнял у вас много времени.
Отвернувшись от Роуна, она позвонила в колокольчик, и вошел пожилой слуга. Выслушав негромко данные ему указания, он быстро ушел и вскоре вернулся с тремя женщинами, по виду которых Роун определил, что они принадлежали к племени апсара. Они быстро вынесли тело из зала, и от кровавой схватки там не осталось и следа.
Закончив работу с блокираторами клириков, Роун обернулся и посмотрел на стол правителя. Его супруга стояла перед мужем на коленях, склонив голову, тело ее содрогалось от рыданий. Еще больше его удивило то, как Селиг обнял ее, привлек к себе и ласково гладил по голове. Роун сразу вспомнил силу привязанности Святого к Кире. Она была последним человеком, о котором он говорил перед смертью. Интересно, любила ли жена правителя своего мужа так же сильно, как он ее? Узнает ли когда-нибудь правитель всю правду о своей супруге? Может быть, ему достаточно того, что с ее помощью он добился значительно больших успехов, чем мог бы достичь сам?
Перед отъездом из Академии Роун спросил у Энде, как звали жену правителя. Исоделъ, ответила та. Он навсегда запомнил имя женщины, которая в тот вечер ради его спасения совершила убийство.
* * *За время отсутствия в Академии им удалось перенастроить триста сорок семь блокираторов и уничтожить три Апогея. При этом братья не потеряли ни одного человека. Настроение у всех было отличное. Роун был бы счастлив, если бы успех двух других групп оказался хотя бы наполовину таким же впечатляющим.
Впервые со времени встречи с братьями в Кальдере Роун с оптимизмом смотрел в будущее. Но когда они достигли долины, где располагалась Академия, то увидели, что в том месте, где находился потайной вход в пещеру, в небо клубами поднимался черный дым. Все, не произнеся ни слова, пришпорили коней и галопом понеслись к цели, надеясь на лучшее. Роун был уверен — они успеют вовремя и не допустят беды.
Доскакав до входа, он увидел нескольких братьев и апсара, которые никак не могли прокашляться от дыма. Там же сновали перемазанные сажей, потерянные и сбитые с толку гюнтеры. Но все, к счастью, были живы. С облегчением вздохнув, Роун спешился и кинулся к Лампи.
— Что тут у вас стряслось?
— Кто-то устроил диверсию.
— Где Мабатан и Энде?
— Взрыв произошел в казармах… остальные сейчас… в библиотеке… с ранеными.
— Есть потери? — спросил Волк.
Лампи, которого трясло как в лихорадке, тяжело вздохнул, из глаз его хлынули слезы.
— Двое. Они заваривали чай… в кухне, они… — Лампи уставился на Роуна, — гюнтер Номер Семьдесят Девять…
Гвендолин? Роун покачал головой, не в силах в это поверить. Из всех гюнтеров она была самой любознательной, самой приветливой и спокойной, она даже позволяла себе улыбаться. Когда Межан с Талией все в слезах подошли к нему, держась за руки, у него сорвалось дыхание.
— …и Доббс, — сказал Лампи. — Доббс…
ПОВЕЛИТЕЛЬ ТЕНЕЙ
КОЛЛЕКТИВНЫЙ РАЗУМ ЛЮДЕЙ СОЗДАЛ ЭТОТ МИР И СЛЕДУЮЩИЙ. НО КАЖДЫЙ РАЗУМ ОТБРАСЫВАЕТ ТЕНЬ, И ЕСЛИ СОБРАТЬ ЭТИ ТЕНИ ВОЕДИНО, ОНИ МОГУТ ПОРОДИТЬ ВЕЛИКУЮ ТЬМУ ТЬМУ, СПОСОБНУЮ ЗАТМИТЬ ВЕСЬ СВЕТ
ДНЕВНИК РОУНА РАЗЛУКИОбед так затянулся, что, казалось, никогда не кончится. Дарий забавлялся с лебезившим перед ним правителем Поллардом уже не меньше часа, как утомленная кошка с попискивающей мышкой. Правитель явно чувствовал на собственной шкуре неотвратимую силу ударов, наносимых Роуном. Если верить тому, о чем он все время скулил, нападения на его караваны с товарами стали чуть ли не повседневной обыденностью. Хранитель, естественно, на все его жалобы отвечал обвинениями. Чтобы жизнь в Городе протекала нормально, нужна нефть. Это была насущная очевидная необходимость. Прекращение поставок нефти в Город равносильно предательству. Стоув пыталась сосредоточиться на разговоре, в котором наверняка упоминались какие-то важные для Роуна подробности, но многочисленные оправдания и доказательства, приводившиеся подхалимом-правителем, волновали ее несравненно меньше, чем Виллум.
Эти жалкие алчные мясники сгрудились тогда над его телом, как мухи над трупом. Она должна была обратиться к ним самым повелительным своим тоном, чтобы они не вздумали его потрошить на месте. Постоянно косясь на нее, доктора начали нерешительно прикреплять к его голове датчики. Вдруг она увидела голубой переливчатый завиток света, вихрившийся у подушки и закручивавшийся вверх по проводку датчика. Сославшись на головную боль, она потребовала приглушить освещение, чтобы более четко видеть синеватые отсветы. Бледно мерцавшая дымка покрывала его тело как вторая кожа, как… доспехи. С самым высокомерным видом — чтобы никому и в голову не пришло, насколько важно для нее его здоровье, — Стоув приблизилась к нему и проникла в мерцавшее защитное поле.
Руку девочки мгновенно окутало синеватое холодное пламя. Сначала оно слегка покалывало кожу, но это быстро прошло, и при ее прикосновении Виллум шевельнул пальцем. При этом его похолодевшее тело потеплело. Он был жив, но жизнь теплилась где-то в самой глубине его существа, в каком-то тайном месте, оказавшемся недоступным даже для Дария. Это синеватое сияние, наверное, было сигнальной системой, защитной оболочкой, которая должна была пробудить его к жизни, если бы кто-то чужой попытался сквозь нее проникнуть.
Правильно ли она поступала? Как ей было обрести уверенность в своих действиях? Доверять этим докторам было нельзя — в их взглядах читался голод диких зверей. Но переливчатый синий завиток колечком обвился вокруг ее пальчика, как бы притягивая девочку к Виллуму. Колечком… или перстеньком. Она сунула руку в карман, украдкой достала свою половинку перстня с изображением барсука и поднесла ее к мерцающему завитку. От лба ее через горло и сердце по руке пробежала нить, связавшая ее существо со светившимся перстнем. Отбрасываемое им яркое красное сияние прошло сквозь окружавшую Виллума мерцающую дымку, влившись в него как кровь. Смешавшись с синеватым пламенем, оно стало пунцовым, на какой-то миг приблизилось к глазу барсука и тут же в нем исчезло. Девочка внезапно ощутила, что в перстне их силы слились воедино и затрепетали биением пульса. Все последние четыре дня она сжимала половинку перстня в руке, постоянно прислушиваясь к равномерному ритму этого биения.
