Александр Самсонов - Добро пожаловать в Накки-ярви
На улице тускло светились фонари, обрамленные желтым морозным ореолом, и безлюдная территория института казалась какой-то мертвой зоной. Словно весь комплекс выдернули из жизни и поместили в потустороннее пространство. Скрип снега под подошвами, казалось, разносился на десятки метров, но даже он казался безжизненным.
— Во-во, — Прошкин прислушался и повернул ко мне голову, — умер наш объект. Можно его вычеркивать из современной истории. Сначала сплавят нас, затем начнут разворовывать имущество, а потом и землю продадут под какой-нибудь коммерческий проект.
Зато за КПП сразу же ощутилась Москва. Шум мчащихся автомобилей, громкая музыка, обрывки разговоров — все обрушилось мгновенно, словно мы пересекли невидимую границу.
— Ну, бывай. — Майор махнул рукой и широким шагом двинулся к переходу.
Я запоздало взмахнул в ответ и достал почти пустую сигаретную пачку. Завертел головой, высматривая ближайший киоск, но едва повернулся в сторону светящегося яркими огнями стеклянного стакана с вывеской «Пиво и сигареты — круглосуточно», как за спиной сквозь рев мотоциклетного двигателя послышался специфический звук, который ни с чем спутать невозможно. Мимо торпедой пролетел мотоциклист в полосатом шлеме и скрылся среди потока машин.
— Твою бого-душу мать! — Разнесся бешеный вопль Паука. — Дебилы мотоциклетные! Я вам ниппеля в задницу закручу! Убью заразу!
Вид у Прошкина был еще тот. Синяя клякса краски стекала со лба на лицо, а другая метка красовалась на груди. Сам майор, размазывая краску по лицу, уже матерился похлеще пьяного извозчика.
— Давай, я тебя до дома доведу. — Я аккуратно, чтобы не вымазаться в краске, подхватил вопящего Паука за локоть и одновременно сунул ему в руку носовой платок. — Вытри лицо.
— Ты видел, что сделал этот дебил?! — Возмущенно проорал майор, стараясь протереть заляпанные глаза.
— Успокойся. — Чтобы утихомирить разбушевавшегося майора, мне пришлось его немного встряхнуть. — Пошли быстрее отсюда.
— Да какого хрена…
— Два выстрела. Один в район аорты, другой — контрольный в голову. На твое счастье — пейнтбольными шариками, а не пулями.
Я потащил замолкшего Прошкина через переход. Тот на какое-то время замолк и, неожиданно успокоившись, спросил:
— Типа, последнее предупреждение?
— Типа, да. — Внезапное прозрение Паука меня особо не интересовало. И так все ясно, как божий день. Бывшего начопера списали. Скорее всего, в кабинете стояла прослушка, и наш сегодняшний разговор стал той последней каплей, которая включила демонстрацию покушения. Наверняка просчитан психологический портрет майора, и его реакция на подобные действия. И становится понятно, что после такой демонстрации, у него остается только один вариант. Как там он откровенничал: уезжать в деревню выращивать огурцы… и ни в коем случае из той деревни и носа не высовывать. — Тебе наглядно показали, что для здоровья лучше тихо уйти в отставку и вернуться в родные пенаты. Сдается мне, что в слишком серьезные игры мы заигрались. Все как-то слишком резко…
— Во-во, слишком резво. — Перебил меня Паук. — Пошли они все… Ладно, я сам до дома дойду. Прозрел и дорогу вижу. Жаль, что до пенсии чуть-чуть не хватает.
— Сдается мне, что будет у тебя пенсия, только персональная и разовая.
— Шутник. — Майор кисло улыбнулся и крепко схватил меня за руку. — Все, бывай. Тебе завтра в учебный центр, а я — в кадры, пенсию выпрашивать. Прощай.
Прошкин резко развернулся и быстрым шагом пошел в сторону дома.
В кабинете начальника учебного центра находилось три человека, но все они к родному министерству обороны ни какого отношения не имели, хотя один из них носил на плечах полковничьи погоны с синими просветами. Главное место за столом занимал худощавый мужчина, одетый в дорогой темный костюм. Его породистое лицо казалось непроницаемым для любого проявления эмоций, но в глазах при моем появлении промелькнуло какое-то выражение, как у кота, углядевшего жбан со сметаной. Остальные сидели на приставленных сбоку стульях и с невозмутимым видом просматривали какие-то бумаги.
— Присаживайтесь, Сергей Иванович. — Выслушав мой доклад о прибытии, мужчина кивнул в сторону свободного стула напротив его стола. — Возможно, разговор с вами займет достаточно много времени.
Я присел на предложенное место и при этом постарался незаметно оценить ситуацию. Сегодня, а скорее — сейчас, должна решиться моя дальнейшая судьба. Не зря меня с утреннего построения выдернули в этот кабинет, когда всех остальных бедолаг отправили сдавать нормативы по преодолению полосы препятствий. О случившемся с Пауком и других неприятностях института Светке я говорить не стал, но в положенное время прибыл в учебный центр, пообещав своей ведьмочке решить все вопросы об увольнении за один день. И как в воду глядел. Рабочий день только начался, а уже на беседу вызван.
— Меня зовут Владимир Михайлович, я работаю в администрации президента Российской Федерации. — Представился мужчина. — Здесь же присутствуют люди, имеющие непосредственное отношение к вопросам безопасности страны и высших лиц государства. Их пока представлять не буду, но если наша беседа придет к приемлемому результату, то они сами вам представятся.
Он развернул перед собой толстую папку, на обложке которой я успел разглядеть свою фамилию. Оперативно. Только вчера вечером я сдал свое личное дело в институт, а сегодня утром оно уже здесь.
— Мы ознакомились с вашим послужным списком и теми документами, которые хранились в отделе и не подлежали хранению в личном деле. Даже на основании бумаг можно сделать выводы о том, что вы отличный офицер и профессионал, но те вопросы, что мы хотели бы с вами обсудить, требуют взглянуть на вас воочию. — Владимир Михайлович отодвинул папку от себя и, слегка наклонив голову, уперся взглядом в мое лицо. — Вы, наверно плохо представляете, что, ввязавшись в события последнего месяца, влезли в сферу интересов нескольких мощных структур. Именно ваше появление в Санкт-Петербурге послужило катализатором, выявившим отношение этих структур к проблеме Накки-ярви. Нам многое стало ясно, и теперь сия проблема стала проблемой руководителя государства. Наличие такого места на территории страны может повлиять на все политические расклады, как в России, так и во всем мире. Даже поверхностный анализ последствий, если станет известно об Накки-ярви определенному кругу лиц, я не говорю о всеобщей известности, может привести к катастрофе, сравнить которую можно с Апокалипсисом. В настоящий момент все, что касается Накки-ярви, отнесено к высшей категории секретности, и допуск к этим сведениям определяется лично президентом. Для тех, кто уже имеет какую либо информацию о данном феномене составлена специальная программа по предотвращению утечек. Вы — один из тех, кто знает многое и… — представитель администрации президента сделал паузу, — у вас есть два пути. Первый — никогда и нигде даже не вспоминать об увиденном и услышанном, плюс ряд ограничений в виде запрета на контакты и выезда за пределы страны. Второй — продолжить работу в данном направлении, но для решения задач, сформулированных лично руководителем государства. Настала пора принимать решение.
