Олег Верещагин - Оруженосец
Они были явно не холмовики. И стоило рискнуть.
— Нет туда дороги, — сказал Орикон. — Вернее, есть, через лес. Она одна там. Но там уже месяц никто не ходит. Там гауры. Стая. Оттуда не выходят, только и через лес никого не пускают.
Гарав кивнул. Ну что ж. Ожидаемо.
— Мне нужна лошадь, — сказал он, подняв голову. — Где можно достать?
Женщины замерли на миг. Мальчишка быстро оглянулся на них. Потом снова посмотрел на Гарава. Под глазами у парня появились круги.
Понял всё.
— Нет тут никого, кроме нас, — сипло сказал он. — А у нас одна.
— Вот, — Гарав стащил зарукавье, бросил на стол. — Трёх лошадей можно купить.
— Где купить? — мальчишка даже не посмотрел на золото. — Всех лишних забрал князь Руэта, по одной оставил на семью. Сейчас самая работа как раз. Лето. Мне что, на золоте твоём ездить… господин?
— Мне лошадь нужна, — Гараву было мерзко до тошноты, но в то же время в нём жило ощущение своей высшей правоты… и ещё какое–то пакостное чувство силы. — Бери золото и покажи, где сбруя под верх.
— Не дам я лошадь, — покачал головой мальчишка. И посмотрел на лежащий на столе нож. Тут же отвёл глаза, взглянул снова на мать и сестёр. — Мы тебя накормили, напоили, господин. Обогрели. Хочешь — ночуй. Хочешь — дальше иди. А лошадь я тебе не дам, господин.
— Ты дурак, — тихо сказал Гарав, борясь с этой силой. — Я бежал из Карн Дума. Понимаешь ты — из Карн Дума. Может, я один весть несу. Может, если я её не донесу — не то что твоего хуторка паршивого — вообще ничего живого до самых Мглистых не будет… Или тебе всё равно, законные князья или Руэта с его Господином?
— Мне всё равно, при ком мамка с сестричками с голоду помрут, — сказал мальчишка и взял нож. — Уходи добром и золото своё бери.
«Господин» он уже не добавил.
— Заберу, — сказал Гарав. — Заберу и хутор твой спалю. Дай добром, бери золото — последний раз прошу. Я воин, я не разбойник.
— Мне всё равно, кто нас по миру пустит, — сказал мальчишка. И прыгнул.
Драться он, как видно, умел. Но Гарав и в прошлые времена нехило поставил бы на себя. А уж сейчас… Он в броске встретил мальчишку — подставил под запястье руки с ножом предплечье, а левой — рабочей — ударил парня в ухо с маху. Тот полетел обратно, роняя нож и опрокидывая скамью. Женщина не закричала — прижала к себе хнычущих девочек. В её глазах были тоска и покорность Тому, Кто С Оружием.
Желудок скрутило. Гарав нагнулся, толкнул зарукавье по столу. Задержал взгляд на поднимающемся мальчишке.
— Не надо, — попросил Гарав.
И сшиб кинувшегося парня — на этот раз ногой. А потом — в третий — ребром ладони под ухо.
Теперь Орикон не встал.
Девочки тихо плакали.
— Мне лошадь нужна, — угрюмо сказал Гарав. — Золото я оставлю. И лошадь отпущу за лесом. Слово чести — отпущу…
…В желудке огнём горели каша, пиво и сухарь.
Конец первой книги
Благодарности
Я от всей души благодарю:
— ИАРА ЭЛЬТЕРРУСА — хорошего человека и писателя, без которого все мои рукописи никогда бы не встретились с типографской бумагой;
— СЕРГЕЯ САДОВА — за десятки дорог для тех, кому тесно в нашем мире; «от моих героев — его героям!»;
— ТИМУРА ЛЕЯ — когда–то, в стране, которой больше нет, научившего меня, как держать настоящий меч;
— ИЛЬЮ МОРОЗОВА — того, из чьих воспоминаний о детских играх и суевериях родилась Ломион Мелиссэ;
— «РЫСЁНКА» ТАР–КИРИАНА (из Чёрных Нуменорцев) — за увлечённое и восхищённое раскрытие природы очарования Великим Злом;
— ПАВЛА ЗУБКОВА — главного героя, живого и реального.
Nai hiruvalye Valimar.
Nai elye hiruva.
Извинения
Я искренне извиняюсь перед отставным лейтенантом армии Её Величества, ветераном Первой мировой войны, профессором Оксфорда ДЖОНОМ РОНАЛДОМ РУЭЛОМ ТОЛКИЕНОМ за то, что вторгся в его мир.
СПАСИБО ВАМ, ПРОФЕССОР!!!
Дополнения
Андрей Земсков Посвящение Толкиену
_Солнце_касается_крыш._
_В_небе_драконом_кружит_ожидающий_кондор._
_Будь_осторожен,_малыш!_
_Чёрные_всадники_ночью_покинули_Мордор!_
_Мир_изменился_в_лице!_
_Видишь_—_как_пятна_на_солнце,_как_соль_на_бумаге_
_На_Всемогущем_Кольце_
_Вспыхнули_огненной_вязью_эльфийские_знаки!.._
_…Стоп._Вы_заигрались,_профессор…_
_В_чернильнице_пусто._
_Рвётся_бумага,_перо_на_неверном_пути…_
_Пони_рассвета_пока,_как_скакун,_необуздан…_
_Кто–то_стучится?_
_Ну_что_ж_—_
_Молви_«друг!»_— _
_И войди!.._
_…Может_быть,_это_игра?_
_Только_недаром_клинок_спрятал_в_складках_плаща_ты!_
_Ждёт_Роковая_Гора!_
_Там,_за_рекой_Андуином,_не_будет_пощады!_
_Войско_стоит_у_ворот,_
_Третья_Эпоха_застыла_у_Ородруина!_
_Шаг_до_обрыва_—_и_вот_
_Рушатся_чёрные_скалы_—_и_трон_Властелина!.._
_…Стоп._В_вашем_камине,_профессор_—_не_пламя_Удуна…_
_Слабый_огонь_очага_озаряет_лицо._
_Время_пером_проколоть,_переплавить_руду_нам_
_В_новый_металл,_чтобы_снова_сомкнулось_Кольцо!_
Примечания
1
Стихи А.Наумова.
2
Песенный текст группы «Тамлин».
3
4 - См. карту. Карта относится к концу Третьей Эпохи (знаменитая Война Кольца.) В указанный период — середина Третьей Эпохи — пространство между Мглистыми Горами, Эттенблатом, Северным Нагорьем, Голубыми горами и по линии устье Барандуина–Мория было на 70–80% занято лесами, подобными знаменитому Вековечному Лесу (который, собственно, и есть остаток тех, древних лесов!) В частности, лес полностью покрывал Хоббитанию — в те времена почти незаселённую территорию. (Древень в «Двух твердынях» говорит Мэрри и Пину: «В те давние времена отсюда (в смысле — от Фангорна) до Лунных гор тянулся сплошной лес, а это была всего лишь его восточная опушка…»). То же можно сказать и о населении. Точных указаний нет, но мне думается — если исходить из обычных средневековых пропорций — что к 850 году Третьей Эпохи Арнор населяли примерно около миллиона человек. В описанный же мной период население Артедайна составляло примерно 200–250 тысяч, Кардолана — 100–150 тысяч и Рудаура 80–100 тысяч человек. Из общей численности населения земель бывшего Арнора чистокровных нуменорцев было в целом не более 50 тысяч человек. Связано это с тем, что в 865–1350 г.г. Третьей Эпохи (по свидетельству самого Дж.Р.Р.) между всеми тремя княжествами происходили постоянные стычки за право владения Буреломным Угорьем, Пригорьем и Эмон Сул. Вдобавок к этому примерно с 1100 г. в эти распри стали постоянно вмешиваться холмовики Эттенблата, а с 1275 г. — и чародейский Ангмар
