Ирина Молчанова - Вампиры — дети падших ангелов. Танец кровавых маков.
Они вошли во дворец, в зал с девятью колоннами, между которыми находились проходы, ведущие в беломраморные коридоры. В центре стояла овальная стойка, где обычно сидела девушка, но сейчас там никого не было.
«Катя, а может, тебе показалось?»
Он сказал это так просто, и ей в самом деле вдруг подумалось, что она ошиблась.
Малыш выбрал один из коридоров и продолжил:
«Я ведь весь такой черный, ты могла видеть коряжку, похожую на меня, с такими ветками, как мои копытца и рожки»
«С моим-то новым зрением?» — возразила она себе. И все-таки сдалась:
— Не знаю, может быть.
Они шли по коридору, внутри дворец был весь белый, малыш бежал впереди, не уставая восклицать: «Как же тут чудесно! Как чудесно!»
Он первым забежал за угол, а потом пулей вернулся и прошептал: «А туда не пойдем!»
Девушка хотела согласиться, но, услышав голос Лайонела, замерла.
— Я не хочу ничего слышать, — сказал он. Затем послышался голос Анжелики:
— Ну а что будет с твоей Катей?
— Для меня это неважно, — последовал ответ.
— Я так и знала! Никогда не верила, что с ней ты надолго. Разовый вариант!
— Ты права.
Раздался вздох и тихий смех.
Катя прижалась к стене, не в силах шевельнуться, сердце в груди так сильно екнуло, что дыхание на долгий миг перехватило. Вот к чему был мячик для Вильяма, странный взгляд Киры. Она хотела открыть ей глаза.
«Ой, как я виноват, — шепнул чертенок, — зачем же я привел тебя сюда!»
Девушка чувствовала страшную опустошенность. Взгляд остановился на голубом кольце, мерцающем холодным сиянием. Все теперь показалось сном, который столкнулся с реальностью и разбился, хрустнул, точно елочная игрушка под шпилькой очарования Анжелики Тьеполо.
Катя провела рукой по волосам и пальцы ее задрожали. Лайонел сам сделал ей прическу.
«Неужели все, что ему было нужно, это вернуть меня, чтобы потом бросить самому?» — не укладывалось в голове. Знала же, что он способен на жестокость, и никогда до конца не верила в свое счастье с ним…
Или верила?
Девушка приподняла руку отяжеленную кольцом, подаренным Лайонелом, с холодным прозрачно-голубым камнем. Цвета льда, цвета его глаз, цвета его крови, цвета его сердца, цвета его беспощадности.
Катя сделала неуверенный шаг вперед.
«Куда ты! — вскричал Олило — не ходи туда!»
— Я не верю, — пробормотала она и вышла из-за угла.
Лайонел стоял спиной, обнимая Анжелику. Они целовались, ничего не замечая вокруг.
Катя шла к ним и ей казалось, собственные шаги оглушают ее, а музыка не сменялась, звучала одна и та же композиция — точно льдинки ударялись друг о друга, катились со склона, блестя на солнце и издавая переливчатый звон.
Могла ли ассоциация, рожденная разговором с братом, не измениться под натиском других эмоций, связанных с изменой, со страстью и желанием к женщине?
Похоже, ничего толком она не понимала в волшебном канале, связывающем их.
Девушка приблизилась к паре, Анжелика посмотрела на нее с ненавистью, а молодой человек обернулся, и Катя вздрогнула. Это был не Лайонел, совсем другой, незнакомый вампир, со светлыми волосами, одетый в черный костюм и голубую рубашку. В руке у первой красавицы лежал маленький диктофон.
Девушке хотелось сказать, прокричать так много, но она лишь показала палец, не тот, который стоило бы в этой ситуации — другой — с кольцом, и, обронив: «Ты проиграла», пошла прочь.
Олило уже не было за углом. Катя вышла из дворца и, желая побыть одной, углубилась в боковую аллею сада, где нашла небольшую мраморную скамейку. Розоватый свет фонарей не освещал это укромное место, словно созданное для двоих. Силуэты скульптур в причудливых позах, мраморные кустики, вереница разноцветных огоньков вдали придавали уголку особый романтический уют.
Девушка думала о том, как дорого могло стоить ей недоверие, как сильно обидела бы им Лайонела, если бы убежала и не проверила сама. Это стало бы концом. При мысли, насколько близка она была к непоправимой ошибке, по телу проходила дрожь.
Катя потерла пальцем голубой холодный камень. Лайонел приоткрыл для нее дверь своих чувств, а она по-глупому чуть не сказала ему в лицо «Не верю». Он бы не простил, может, виду бы не подал, как сильно она его задела, но та дверь захлопнулась бы и больше никогда не открылась.
Незаметно рядом появилась Кира и присела на скамейку.
Девушка посмотрела на нее, пробормотав:
— Слишком страшный урок.
Та погладила ее по руке.
— Но ты ведь справилась! — нежно улыбнулась. — Нужно ему доверять. Иначе никак.
Катя ощутила, что успокаивается — девочка действовала на нее умиротворяюще.
— Это ты попросила Олило отвести меня туда?
Кира грустно опустила голову, белоснежные волосы покачнулись, медленно соскальзывая по узким плечикам.
— Нет, просила не я.
Девушка кивнула, а потом, словно очнувшись, удивленно заморгала.
— Не ты, — тихо повторила Катя, и взгляд ее остановился на собственных туфлях, украшенных мелкими прозрачно-голубыми камешками.
Глава 22
На сцене
Анжелика стояла возле входа в сад и выискивала среди гостей статную фигуру хозяина приема. Мимо прошел Вильям, подкидывая на ладони мячик.
— Не наигрался в детстве? — фыркнула девушка. Изумрудные глаза воззрились на нее.
— Ты теряешь время, — спокойно промолвил он, покрутил мячик на пальце, сочувственно улыбнулся и пошел в сторону дворца.
— Тебя забыла спросить, Аршавин, — едва слышно прошипела Анжелика и решительно зашагала по мраморной дорожке. Гнев душил, хотелось отыскать Лайонела и нахлестать его по лицу за его непроходимую глупость, за его нелепейший выбор.
Особенно злило, что девчонка испортила, казалось бы, отменный план. Она не должна была подходить близко, любая убежала бы без оглядки, не желая позориться. А эта — бестолковая кукла, подошла прямо вплотную.
Анжелика сжала кулаки, ногти вонзились в ладони.
Сама она никогда бы не вышла из-за угла, просто не смогла бы. Так почему эта рыжая решилась? Что может быть унизительнее, чем застукать своего мужчину с другой? Похоже, эту тихоню неловкости мало заботили.
Лайонела она увидела возле небольшого круглого прудика с золотыми рыбами, подсвеченного оранжевыми фонарями. Молодой человек сидел на корточках у воды и наблюдал за хвостатыми обитателями.
Не поворачивая головы, он поприветствовал:
— Моя верная бывшая любовница. Определенно, есть что-то трагическое в этом сочетании слов.
— Лайонел, ты делаешь ошибку! — выдохнула Анжелика, злясь, поскольку он даже не смотрел на нее.
