Артем Каменистый - Девятый
– Тихо все! Я ведь не говорил, что поведу вас на убой! Не за тем столько времени кормил эту тварь и ее хозяев небылицами! Они ждут нас на большом броде?! Пусть ждут! Мы не пойдем туда – мы пойдем к малому! Если вся погань собралась на западной переправе, то на восточной ее много быть не может. Они знают, что дороги туда нет, – с телегами не пройти. Не ждут от нас того, что мы их бросим. Это ведь странно – зачем тогда столько тащили, теряя время? У нас есть шанс пройти. Дойдут, наверное, не все, но тут уже не моя вина – я сделал все, что мог. Если бы я ошибся… Не хочу даже думать о таком… Дорога будет трудной – идти будем без привалов, в темноте. Если наткнемся на погань, то даже мелкая шайка нас потреплет серьезно. Телеги, разумеется, оставим, как и все добро, – идти будем с пустыми руками. Взять можно только самое необходимое. Если кто-то нагрузит себя как ишак и отстанет – никто его ждать не будет. Отставшие попадут к тварям, так что хорошо подумайте, прежде чем взваливать на плечо большой мешок. Я знаю, что без имущества в чужой земле придется несладко. Но вы не будете голодать. Арисат! Покажи им сердце!
Воин поднял руку – на ладони темнела странная пакость, вырезанная из тела Йены.
– Видите? Это черное сердце. Оно мое по праву: никто из вас не заподозрил, что Йена уже не человек, – ни о каких разделах не хочу даже слушать. Стоит эта гадость целое состояние. Я не стану его забирать себе – за него можно получить столько денег, что хватит и на еду, и на семена, и на инструменты, и вообще на все, что вам потребуется. Так что не надо рисковать из-за барахла – спасайте только жизни. Единственно – можно взять коров и лошадей. Где пройдет человек, там и они должны пройти. Но если не получится, бросайте их без жалости. И еще: хоть я здесь главный, но походом руководил, по сути, Арисат. Он хорошо делал свою работу, и воин отличный, но управлять большими силами ему трудно – не хватает опыта. У меня тоже не хватает… Нашим походом с этой минуты будет командовать епископ Конфидус. Тихо все! Я знаю, что многим присутствующим он не по душе, да и трудно бакайцу подчиняться иридианину. Но сегодня нет ни бакайцев, ни иридиан – есть просто мы. Епископ в свое время командовал большим отрядом наемников: сражался против погани в чистом поле и защищал города. Он умеет это делать. И я не принимаю его возражений – на один день он должен забыть про религию: пусть спасает свою паству. Сегодня им нужен воин, а не священник. Если кто-то не выполнит его приказа или осмелится высказывать ему неодобрение по поводу происходящего, я не стану убивать такого придурка. Я просто отрежу его ноги и заботливо прижгу их факелом, чтобы не истек кровью раньше времени. Вы уже знаете, как ловко я могу отрезать то, что мне понравилось. Подумайте: каково будет валяться без ног на тропе, ожидая, когда подоспеет погоня? Вам этого хочется? Что – есть возражения? Нет? Ну тогда, Конфидус, ваше слово. Эти люди ждут приказов. Покачав головой, епископ вздохнул:
– Дан, вы не оставляете мне выбора.
– Вы что, отказываетесь?
– Я? Смеетесь… разве можно после таких слов отказаться… Нехорошо получилось, но вы поступили правильно – придется мне вспомнить былое…
Развернувшись к толпе, Конфидус пронзительным голосом, не терпящим возражений, скомандовал:
– Теперь собирайтесь и быстро выходим! Погань знает, что мы двигаемся очень медленно, и будет ждать нас на переправе к вечеру! Если не будем спать на ходу, до малого брода доберемся утром – пока они это поймут, пока кинутся вдогонку, мы уйдем далеко! Я надеюсь на это! И еще: по дороге нам будут встречаться заросли! Те из вас, кто не в ополчении и не в дружине, должны заготовить по два кола – чем толще и длиннее, тем лучше, но не перегружайтесь! Те из вас, кто на подходе к броду окажется без кольев!.. В общем, не советую без них туда приходить! Чего стоите?! Бегом все! Опять развернувшись ко мне, епископ покачал головой:
– Дан, погань все равно пронюхает про это. Мы не можем двигаться с ее скоростью – легко догонит.
– Пронюхает, не спорю. Но не сразу.
– Вы думаете, она за нами не следит?
– Зачем? У нее была Йена. Они даже дозорных возле нас не держат – стараются не беспокоить будущую добычу.
– Вы так уверенно все это говорите, будто погань вам сама все докладывает.
– Так оно и есть… почти…
– ???
– Йена… Когда она вскочила, то в первую очередь попыталась убить попугая. Зачем это делать – он ведь для нее не опасен? Зато без него мы не сможем понять, есть ли рядом твари. А с ним… Она хотела нас ослепить, а когда это не удалось, попыталась перебить всех командиров, чтобы некому было управлять толпой. Или даже надеялась сделать вид, что всех убила неведомая тварь, а она опять чудом выжила, – кроме меня лишь Тук о чем-то догадывался, да и то потому что я его послал обыскать ее вещи. Понимаете теперь? Посмотрите на Зеленого: он полностью спокоен. Нет тут дозоров рядом.
– Йену он тоже воспринимал спокойно – шипел тихо и мало. Может, кто-то вроде нее рядом…
– Насколько я понимаю, тварь, завладевшая ее телом, не из простых?
– Шутите?! Черное сердце… Это чудо, что она нас всех там не порвала. Хорошо, что вы смогли подобраться к ней, когда она не ждала: тот удар, по шее, выручил нас. С такой раной она еле шевелилась. Очень сильная тварь – я о подобных только слышал, да и то небылицы одни. Погани трудно их взращивать – или редко попадаются люди подходящие, или что другое мешает… не знает никто…
Ну и дела – оказывается, она «еле двигалась». Ох, я и дурак – чуть всех не положил из-за своей беспросветной тупости.
– И вы думаете, что здесь сразу пару таких тварей держать будут? Одну в лагере, а другую в кустах?
– Наверное, вряд ли…
– Вот и я о том же – будем считать, что наш маневр останется незамеченным.
– На холмах, дальше, могут дозоры все же стоять – попугай отсюда их не почует.
– Не беда: костры оставим – огонь издалека видно будет, а вот развалины и склон седловины скроют наш отход к востоку.
– А почему она сразу попугая не убила? В Талле еще или по дороге? Могла ведь скрутить голову и прикопать – никто бы не нашел.
– Конечно. А еще могла во весь голос заорать на весь лагерь: «Среди нас есть опоганенные!» Это в первую очередь должны подумать, если с попугаем что-то случится. Да и Зеленый постоянно при мне крутился, а ее бы ни за что не подпустил – чуял ведь неладное.
– Ладно, Дан, не стану больше спорить. Только задумка у вас больно хлипкая – много прорех в ней. Страшно даже подумать… А если не будет по-вашему…
– Пока что все по-моему идет. Или у вас есть идея получше?
– Да вроде нет, но…
