Макс Фрай - Чуб земли. Туланский детектив
– Я не шарахаюсь, извините, – призрак снова дернулся и, как мне показалось, довольно неохотно приблизился к нашему столу. – Это я от смущения. Ну, то есть мне стыдно спорить с людьми, которые ночь напролет не спят, пытаются меня спасти. Но… Нет, я так не могу. Сами посудите, я буду жить в новеньком теле и все время помнить: для того, чтобы я его получил, пришлось угробить немолодую даму. Вы же ее полностью убить собираетесь – в том смысле, что от нее даже призрака не останется. Нет, я так свихнусь, я себя знаю!
– Глупый какой, – сказала леди Сотофа. Голос ее звучал растерянно и одновременно очень нежно. – Совсем глупый мальчик. Но такой хороший! Джуффин, мы с тобой никогда такими не были.
– И хвала Магистрам, – проворчал шеф.
– Если я останусь без тела, а эта леди попадет в тюрьму на болоте, которой вы ей грозили, – снова заговорил Трикки Лай, – получится очень печально. Мне будет плохо, да и ей несладко. Но это – просто нормальное человеческое горе, с которым можно справиться. Я со своим справлюсь, наверное. Буду всюду летать, мир наконец-то посмотрю – я так понимаю, теперь это проще простого, и денег на дорожные расходы не нужно… А леди Типа – ну, не знаю… Если в ваших тюрьмах так комфортно, как вы рассказываете, может быть, и для нее все неплохо сложится? Все-таки ведьма, не рыночная воровка… Пока человек жив, следует делать все возможное, чтобы он и дальше оставался живым – вот это я знаю точно!
И тут гостиную огласил протяжный, жалобный вой. Наша преступница ревела, как младенец, брошенный на дороге. Нет, действительно как младенец. Взрослые люди плачут совсем иначе, уж я-то знаю. Взрослые умеют сдерживать себя и, даже отчаянно рыдая, экономят силы, потому что краешком сознания понимают: жизнь продолжается, и когда-нибудь придется прекратить плакать, встать, пойти умыться, извиниться перед всеми присутствующими за свое поведение, а потом выпить кружку камры и отправиться спать. А вот младенцы не имеют представления о будущем, они живут только здесь и сейчас, а потому всегда плачут так, словно в их распоряжении вечность, которую надо наполнить криком и слезами.
Так вот, леди Типа плакала именно как младенец, выкладываясь на полную катушку, не позволяя себе ни секунды передышки. По крайней мере, я поверила, что она собирается рыдать вечно. По крайней мере, до тех пор, пока не умрет от истощения, честно растратив на слезы и крик всю себя без остатка.
Минут десять мы это терпели. Потом леди Сотофа наконец вспомнила, что круче ее нет ведьмы на обоих берегах Хурона. Возложила руки на голову бывшей подружки, забормотала, защелкала языком. Успокоила ее – не то чтобы в один миг, но довольно быстро.
– Плачешь так, будто делаешь это впервые в жизни, – усмехнулась она.
– Второй, – прошептала леди Типа. – В первый раз я плакала, когда Лойсо ушел. Так стало жалко себя, что заревела. Потом слезы закончились, а жалость к себе осталась и даже росла с каждым годом, как брюхо у обжоры, хотя, казалось бы, куда дальше…
– Ну а сейчас-то чего было так реветь? – вздохнула Сотофа.
– А сейчас мне стало жалко его, – леди Типа махнула рукой в сторону призрачного туланца.
– Поздновато, честно говоря.
Леди Типа не стала отвечать. Помолчала, что-то обдумывая, и вдруг решительно сказала:
– Если вы дадите мне время, хотя бы полгода, я могу вернуть этому человеку тело. Не совсем настоящее, но почти. Это очень трудно, но я знаю как, меня Лойсо научил. Вы же помните, какие у него были дети? Вот и этот таким станет. Будет совсем как настоящий, только Угуланд покидать ему будет нельзя. Отъедет за сто миль от Сердца Мира и сразу развоплотится, тут уж ничего не поделаешь. А лучше просто безвылазно сидеть в Ехо. Но тут не очень плохая жизнь для молодых джентльменов. Многим нравится.
– Да-да, – ласково улыбнулась Сотофа. – Полгодика, конечно. Всего-то. Какие пустяки… И Холоми нам не подойдет, потому что там нельзя колдовать. Хочешь остаться под домашним арестом? Какая прекрасная идея!
– Мне нужно будет колдовать только час в день, на рассвете, пока ночь становится днем. На остальное время можете запереть меня куда хотите, да хоть в камень превращайте, я же знаю, ты это умеешь.
– Ну просто поэма о рыцарях древности для учениц начальной школы, – ухмыльнулся Джуффин. – Как я до сих пор не начал рыдать – загадка! Впрочем… Скажите, уважаемая леди Типа, а позволено ли посторонним присутствовать на такого рода сеансах?
– Колдовству это не помешает, – угрюмо согласилась та. – Вам же не просто поглядеть? Хотите перенять секрет?
– Если вы не возражаете, – картинно поклонился Джуффин. – Чужие секреты – моя слабость.
– Моя тоже, – добавила леди Сотофа. – Но только при условии, что мальчик не…
– Я не против, что вы, – торопливо ответил призрак. – Это же какое счастье, если все-таки есть выход! Только я хотел бы сперва понять, что это будет за тело? Обычное, человеческое, или одна видимость? И это правда, что я не смогу вернуться домой?
– Тело будет в точности такое же, как прежде, – пожал плечами Джуффин. – Я был дружен с дочкой Лойсо Пондохвы, леди Теххи Шекк. Такой же человек, как все прочие, на мой вкус – получше многих. Ела, пила, спала, трубку курила, любовь крутила, с кем хотела, а с кем не хотела – не крутила. В сортир иногда наведывалась, если тебя это интересует… Когда в Ехо разразилась эпидемия, она перепугалась и уехала из города. И, как следовало ожидать, отъехав на сотню миль, стала призраком[12] – вот как ты сейчас. Ничего страшного, говорят, осталась довольна, хотя нам, живым, обидно было ее потерять, конечно… Так что домой – да, не получится. Ты не решай вот так сгоряча, поразмысли – скажем, до завтра. В любом случае предложение воспользоваться телесностью твоей обидчицы остается в силе, если вдруг надумаешь… А теперь, господа, я предлагаю покинуть этот гостеприимный кров. Леди Типа может отдохнуть в камере предварительного заключения при моем кабинете, благо она понадежнее Холоми будет. Да и всем присутствующим не мешало бы немного поспать. Тебя, сэр Трикки, я приглашаю стать моим гостем. Нехорошо получится, если ты в таком виде вернешься в гостиницу. Спать тебе теперь, конечно, не нужно, но мотаться по улицам тоже не дело. Строго говоря, я же и обязан охранять город от таких, как ты. Наилучший выход – сделать тебя моим домашним привидением. Надеюсь, на короткое время… Сэр Мелифаро, запри дом. Завтра, как проснешься, приезжай сюда с обыском. Может быть, и я с тобой соберусь, если других дел не будет. Думаю, мы найдем здесь много интересного.
– Да уж, – зевнул Мелифаро. – Кстати, небо уже светлеет. То есть как я с самого начала решил вернуться домой на рассвете, так и будет.
