Дмитрий Казаков - Сердце Пламени
Человек с мечом неожиданно обернулся, словно почувствовал взгляд. Сеговхар замер, стараясь даже не дышать. Порадовался, что выбрал крохотное тело, которое не разглядеть с такого расстояния.
Человек с мечом отвернулся и вместе с сородичами зашагал в сторону отдельно стоящего дома. Сеговхар спрыгнул с крыши и побежал следом, на ходу прикидывая, как будет действовать. Прыгнет на шею, перекусит ее, после этого добытый в Осколке клинок перестанет быть опасным, так как он слушается только хозяина. Нанесет удар оркскому магу, и остальные ничего не смогут сделать…
Он замер, почувствовав, как десятью шагами дальше по улице некая могучая сила открывает проход в плоти мира. Поняв, кто именно перед ним, Сеговхар испуганно запищал и поспешно отпрыгнул к идущей вдоль забора канаве. Укрылся в ней и только после этого рискнул поднять голову.
Чуть ли не впервые за долгую жизнь лучшего среди нагхов мага охватил страх. На Солнечном острове сохранились записи, где говорилось о подобных существах, «гостях» или «посланцах».
Поэтому Сеговхар ни мгновения не сомневался в том, что у орка нет ни единого шанса. К разговору людей с белоглазым не прислушивался, стал прикидывать, что может извлечь из вмешательства в события такой великой силы. Решил, что, может быть, стоит отступить, переждать некоторое время, и тут человеческий колдун сотворил заклинание…
Гостя едва не разорвало на части, защитный полог, окутывавший его невидимым облаком, исчез. И тут же задвигался весь мир вокруг. Сеговхар почувствовал, как нечто огромное шевельнулось у основания гор. Услышал, как закричали в кустах птицы, как в вышине тонко запел ветер.
Боги обратили внимание на крошечный поселок и на чуждое Алиону существо.
И поэтому Сеговхар ничуть не удивился, обнаружив летящих драконов. Осознав, что сейчас окажется в самом центре схватки, выбрался из канавы и со всех коротких ног рванул прочь.
Он хорошо знал пределы своих сил и понимал, что сейчас их может не хватить даже на то, чтобы просто выжить. Земля качалась, небо плевалось огнем, рев и грохот били по ушам. А Сеговхар все бежал, не обращая внимания на то, что мускулы дрожат, а сердце отчаянно колотится, намекая, что его обладателю не одна сотня лет.
И все же он не успел. Накатившая волна силы попыталась вытряхнуть душу из тела мага. Сеговхар вернул себе настоящий облик, попробовал закричать. Понял, что не может, и потерял сознание.
Глава 14. Измененный мир
Пробуждение вышло странным. Олен почувствовал, как его переворачивают с живота на спину, затем обратно. Попытался открыть глаза, и это удалось с некоторым трудом. Обнаружил, что лежит, уткнувшись носом в землю, что спина замерзла, а на затылке, судя по тяжести, кто-то сидит.
— Э… ухррр… — язык и губы не сразу вспомнили, как им двигаться, чтобы складывать звуки в слова.
— А, ты живой, — донесся знакомый хриплый голос. — Это здорово. А то все валяются как бревна, только сопят. Ну-ка, глянь, что вокруг творится. Или я брежу, или мир немного сошел с ума…
— Зачем ты меня перекатывал? — Олен приподнялся на четвереньки и сел, поморщился оттого, что в голове что-то болезненно екнуло.
— И пальцем не трогал, — помотал башкой Гундихар. — Ну что, ты видишь то же, что и я? Или нет?
Гном сидел на земле. Рядом с ним лежал Пьяный Маг, чуть в стороне виднелась Саттия, за ней — Бенеш и Ктари. Там, где недавно стоял посланец Нижней Стороны, темнела воронка с блестящими, точно покрытыми льдом склонами. А вот дома куда-то исчезли, на месте ближайшего из земли торчало несколько белых каменных плит, а дальше простиралась голая, лишенная даже травы равнина. На расстоянии в несколько сотен шагов к западу поднимался черный колоссальный столб, немного правее и дальше виднелся такой же, но будто сотканный из света.
— Это что? — Олен задрал голову, пытаясь рассмотреть верхушки столбов, и почувствовал, как отвисает челюсть.
Колонна из тьмы и ее сестра из света упирались в бесцветный, покрытый рыжими пятнами небосвод. Там, где полагалось располагаться солнцу, висело нечто квадратное, светло-голубое, и от него ощутимо веяло холодом.
— Ага, значит, не один я головой тронулся, — с глубоким удовлетворением проговорил Гундихар. — А то как глаза открыл, подумал, что все, слишком сильно меня приложил белоглазый этот…
— К-куда делись горы? И остальные дома? — Олен завертел головой. — Где мы, клянусь Селитой?
Вместо реки тянулся провал, заполненный чем-то вроде черного огня. Его языки медленно вздымались и опадали, сотни угольных брызг беззвучно взлетали в воздух. На том месте, где стоял дом Шахревара, находилась пирамида, сложенная из прозрачных шаров. В каждом горел желтый огонечек.
Столбы из тьмы и света торчали там и сям со всех сторон, как деревья в редколесье. А горизонта просто не было, на расстоянии в полмили земля будто сливалась с небом.
— Кто бы знал, — вздохнул гном. — Не иначе, тот тип нас куда-то зашвырнул напоследок, а сам удрал…
Олен закрыл глаза и потряс головой, надеясь, что видение рассеется. Затем изо всех сил ущипнул себя за руку, но это помогло так же, как утопающему — пук соломы. Равнина, столбы и провал остались на своих местах.
— Невероятно, — он сглотнул. — Этого просто не может быть! Надо срочно привести в себя Бенеша! Может он скажет, что происходит!
— Мяу, — из-за каменных плит вышел Рыжий, приветственно замахал хвостом.
Вид у кота был ошалелый, глаза пылали.
— Жив, котяра, — пробормотал Гундихар и обернулся на слабый стон, который издала Саттия.
Олен поднялся и бросился к зашевелившейся девушке. Когда она распахнула глаза, то он на мгновение испугался — в синих зрачках плавал туман безумия. Но затем Саттия моргнула, и взгляд ее стал обычным.
— Ты? — голос девушки прозвучал слабо. — Где мы… что…
— Неведомо это! — радостно завопил подскочивший гном. — Вокруг чудеса всякие. Ты хотя бы на небо глянь!
Саттия села, затем поднялась на ноги, не обратив внимания на протянутую руку Олена. Взгляд ее обратился к небесам, где продолжало излучать холод светло-голубое «солнце». Обежал горизонт и замер на пирамиде из светящихся шаров, стоящей на месте дома Шахревара.
— Чайка, — сказала девушка с дрожью в голосе. — Там были наши лошади. Что с ними?
— Да чего о зверье беспокоиться, клянусь всеми предками? — влез Гундихар. — Надо наших в чувство приводить…
Он осекся.
— Вот и займись, — проговорила Саттия ледяным тоном, напомнившим Олену о белоглазом. — А я пойду и посмотрю, что там с Чайкой!
