Свита Мертвого бога - Мазова Наталия Михайловна

– Здесь мы одни, дитя мое, – произнесла Зивакут, едва за тремя женщинами захлопнулась дверь небольшой комнатки, где, судя по пятнам чернил на столах, обычно работали переписчики документов. – Так что же ты хотела мне показать?

Неловко приподняв подол ненавистного «поросячьего» платья, Нисада зажала его между грудью и подбородком, затем распустила завязки еще более ненавистной нижней юбки на обручах, надетой исключительно по необходимости, и позволила ей опасть к ногам.

– Смотрите, ваше величество! – выговорила она, опуская ресницы и жалея, что не способна по своей воле вызвать краску стыда на щеках. – Смотрите на мои несчастные ножки, которые снова ходят, но уже никогда не вырастут до своей настоящей длины! Разве могут так выглядеть ноги женщины, которая всю жизнь свободно ходила ими?

– Боже Единый! – невольно воскликнула дама Аэссет. Зивакут промолчала, но по лицу ее пробежала какая-то дрожь, словно ей хотелось поскорее отвести взгляд от чужого уродства. Джарвис и сам поймал себя на том же чувстве. Действительно, ноги Нисады были словно приставлены ей от совсем другого человеческого существа – короткие, особенно по сравнению с длинными ловкими руками, и тонкие, как веточки. На икрах мускулатура уже более-менее развилась, но бедра были так болезненно худы, особенно с внутренней стороны, что ноги вдобавок казались еще и кривоватыми.

– Анта Аэссет, прикажи срочно послать за доктором Ренном, – наконец выдавила из себя королева-мать. – Я желаю услышать заключение сведущего лица.

– Будет исполнено, ваше величество, – дама Аэссет поклонилась и торопливо выскользнула за дверь. Нисада еще несколько секунд постояла с задранным подолом, затем уронила его и опустилась на один из стульев, не дожидаясь разрешения королевы. Впрочем, Зивакут была так потрясена, что не обратила никакого внимания на это несоблюдение этикета.

– Значит, владетельный Веннан посмел лгать мне в лицо, – выговорила она в пространство, словно не замечая девушки. – А ведь казался таким достойным человеком…

– Не хочу ни о ком говорить плохо, ваше величество, но казаться он умеет прекрасно, – не сдержалась Нисада.

– О да, дитя мое, – вздохнула королева. – Вот что, покуда мы ждем врача, расскажи-ка мне по порядку, как случилось с тобой это чудо.

Нисада откинулась на спинку стула и начала свой рассказ…

Прошло почти три четверти часа, прежде чем дверь комнаты переписчиков снова распахнулась, пропуская даму Аэссет и пожилого толстяка в черном простом камзоле недворянского покроя.

– К вашим услугам, государыня, – поклонился он неожиданно легко для своих лет и комплекции. – Мне сказали, что ничего с собой брать не надо, и я слегка в недоумении…

– Здравствуй, Ренн, – кивнула королева. – Ты прав, на этот раз никого спасать не придется. Надо освидетельствовать вот эту девицу, которая уверяет, что вернула себе способность ходить менее месяца назад. Подними платье еще раз, дитя мое. И не смущайся – врач мужчиной не считается, кроме того, почтенный Ренн уже в летах.

Не вставая со стула, Нисада снова задрала подол – и снова увидела, как меняется в лице человек, увидевший ее ноги.

– Разрешите, сударыня, – врач проворно опустился на колени и начал ощупывать голени девушки. – Так… поднимите-ка юбку еще чуть-чуть повыше… Невероятно!

– Каково твое мнение? – нетерпеливо произнесла королева. – Это врожденное уродство или что-то иное?

– Невероятно! – повторил Ренн, вставая с колен. – Ноги действительно недоразвиты, но при этом костная система в полном порядке. Значит, то, что мы видим – последствия паралича, причем очень давнего, еще детского, иначе конечности успели бы сформироваться должным образом. Однако, судя по обследованию, чувствительность в них имеется в полной мере… Встаньте и пройдитесь немного, госпожа, – приказал он Нисаде.

Та встала со стула и с готовностью пересекла комнату туда и обратно.

– В общем, ваше величество, если вам угодно знать мое мнение, подвижность ног этой девушки действительно восстановилась менее месяца назад. Сложно сказать, из-за чего это произошло – случай редкий, но не невозможный. Иногда чувствительность может вернуться в результате сильного потрясения, например, во время пожара или иного бедствия. Иногда того же удается достичь простой силой внушения, если внушающий достаточно авторитетен для больного – именно так порой совершают свои исцеления неграмотные сельские знахари. Теоретически возможен и третий путь, но только не у нас, в богоспасаемой Вайлэзии, – он быстро провел сложенными в щепоть пятью пальцами от лба до живота. – Воздействие целительской магии школы Солетт… храни нас Единый!

– Не пугайся, Ренн, это явно не наш случай, – чуть улыбнулась королева. – Скорее уж то, что ты сказал о силе внушения. Все, можешь идти. За вознаграждением подойдешь завтра, раньше я вряд ли успею распорядиться. Анта Аэссет, не поможешь ли княжне Нисаде привести платье в порядок, чтобы не звать слуг?

Королева и девушка, назвавшая себя Нисадой Лорш, отсутствовали уже больше часа. Что они там делают так долго? О чем разговаривают? С каждой утекающей минутой Лаймарт, личный секретарь его святейшества патриарха Вайлэзского, находил складывающееся положение все более зыбким.

Едва эта Нисада приблизилась к королевскому возвышению, как он отчетливо уловил лежащий на ней отсвет магии Хаоса – совсем слабый, как запах духов, задержавшийся на плохо выстиранной рубашке, но тем не менее несомненный. Лаймарт не брался даже определить, какого профиля эта магия – впрочем, это у Солетт воздействия четко делятся на группы, сила же чистого Хаоса нерасчлененно едина по самой сути своей, и все зависит лишь от того, кто и куда ее направляет…

Тем временем Тарме Веннан, тоже истомленный ожиданием, подозвал к себе светловолосого юношу по имени Танберн Истье и о чем-то спросил у него. Тот ответил, чуть блеснув улыбкой, после чего лицо Тарме сделалось необыкновенно кислым. Сейчас выразительность черт Веннана явно оказывала ему дурную услугу.

Нет, Тарме винить не в чем – он, Лаймарт, сам дал ему неправильную подсказку. Но в тот миг просто, по-житейски отречься от Нисады показалось удобнее, чем начать долгое малоосмысленное разбирательство о применении запретной магии. Теперь же, судя по всему…

Лаймарт не успел додумать. В зал заседаний вплыла Зивакут, неся перед собой пергамент, на котором пламенела видимая даже издалека капля пурпурного воска. За ней следовала Нисада, и было видно, какого труда ей стоит не расплыться в ухмылке до самых ушей. Замыкала торжественное шествие Аэссет, избранная в свидетельницы. Увидев этих троих, держатели доменов с видом застигнутых врасплох школьников начали поспешно рассаживаться по местам.

– Я, Зиваада Луррагская, королева и мать короля Вайлэзии, своим словом удостоверяю, что сия девица – истинно Нисада, дочь Эллака анта Лорш и наследница Великого Держания юга, исцеленная с попущения Единого жрицей из Новой Меналии, – торжественно произнесла королева.

– Я, Геринда анта Аэссет из владетелей Запада, подтверждаю сие, – с достоинством добавила свидетельница.

– А потому, – продолжила Зивакут, – я прошу его величество короля Ансейра скрепить эту бумагу своей личной печатью, дабы на законных основаниях объявить сию девицу правящей княгиней Лорш.

Молодой король, все это время просидевший в не меньшей растерянности, чем Тарме и Лаймарт, торопливо потянул с пальца кольцо с печатью, радуясь, что может хоть в чем-то проявить свою королевскую власть. Зивакут услужливо придвинула пергамент с каплей разогретого воска…

– Остановитесь! – вскричал Лаймарт. – Не дайте свершиться непоправимому!

Рука Ансейра с печатью застыла в двух пальцах от пурпурной капли.

– Кто знает, истинно ли чудом исцелилась сия девица? – торопливо продолжил Лаймарт, боясь упустить инициативу. – Вы сами сказали, что исцелила ее нечестивая жрица из земель Хаоса, и я чую на ней отсвет этой магии…