Ким Харрисон - За пригоршню чар
Решив, что Уолтер передумал, я стала вылезать из машины.
— Подожди, — сказала Айви, и я напряглась.
В окне нашего номера отодвинулась штора, упал столб света. Высунулось длинное лицо Ника. Увидев нас, он отпустил штору. Айви выключила мотор, тихое гудение смолкло, оставшись лишь эхом в ушах.
— О'кей, — сказала Айви. — Теперь выходи.
Я бы вышла, даже если бы это был Уолтер, но сейчас с облегчением открыла дверь и вылезла с кожаного сиденья. Наш прерванный разговор на трамвайной остановке оставил ощущение незаконченности. Я бы оставила ее думать, будто все, что ей нужно — это говорить «нет», и все проблемы будут решены, но она будет целыми днями этот разговор в голове прокручивать. И когда будет подходящий момент, я снова подниму вопрос. Может быть, над коробкой красного карри навынос. Я взяла пакеты с заднего сиденья — их тихий шорох смешался с агрессивным рокотом эскорта спортивных машин, который провожал нас до мотеля.
— Ненавижу пластик, — сказала Айви, забирая у меня пакеты и сворачивая их так, что они перестали шелестеть.
Дверь в нашу комнату открылась, и я прищурилась на свет. Вот почему Айви всегда ходит с холщовыми сумками. Не потому, что помешана на экономии. Просто они тихие.
Свет убрался — это Ник вышел и закрыл за собой дверь. Вервольфы на той стороне дали задний ход и заехали на парковку. Я им саркастически помахала рукой. Махать в ответ они не стали, но мелькнул огонек зажигалки — они закурили и устроились надолго.
Ник был не на шутку озабочен, когда вышел нам навстречу, и не сводил глаз с вервольфов. Высокая и тощая его фигура несколько перекосилась на сторону, и он подволакивал левую ногу.
— Тут твои вампирские друзья, — сказал он, переводя взгляд с вервольфов на черный «БМВ». — Прилетели из Чикаго на своем самолетике, как только солнце село.
Мое внимание резко переключилось на дверь номера, я и остановилась. Супер. А у меня вид — как у разогретого в микроволновке дерьма.
— И что они там делают? — спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Их ожидали только к рассвету. У меня еще ни одно заклинание не готово.
Айви тоже была встревожена.
— Очевидно, им нужно было какое-то время до рассвета,
чтобы устроиться, — сказала она, оглаживая руками кожаные
штаны и оправляя куртку.
Грубо толкнув Ника в плечо, она прошла мимо него. Я пошла за ней, не глядя на Ника, который хотел привлечь мое внимание. Дженкс взял на себя мое общение с ним, объяснив ему, что я устала от слишком интенсивного колдовства и драк с вервольфами. Ник не знал, что у нас с Айви было кровавое свидание, и хотя мне было глубоко плевать, что этот сукин сын будет думать, все же я испытала виноватую радость, что воротник куртки не дает возможности разглядеть тоненькие швы.
Айви вошла без предисловий, бросила сумки сразу за дверью и направилась к троице за столом у занавешенного окна. Они очень неуместно смотрелись в комнате с низким потолком, где от кроватей и наших чемоданов было не пройти, а кто у них был главный, было и так очевидно, даже если бы Айви не остановилась перед старейшим из них, изящно исполнив плавный поклон, какой ученик отдает мастеру боевых искусств. Он улыбнулся, показав кончики зубов и ни капли теплоты.
Я сделала медленный вдох. Дело могло выйти нехорошее.
Де Лавинь был одним из высших мастеров вампиров в Чикаго, и выглядел соответственно — в темных слаксах и полотняной рубашке. У него были светло-русые волосы, аккуратно и стильно подстриженные, моложавое лицо и худощавая фигура, не дававшая судить о его возрасте. Наверное, чары какие-то позволяли ему выглядеть лет на тридцать пять — сорок. А на самом деле он, скорее всего, морщинистый и скрюченный. Обычно вампиры последний пенни в своей первой жизни тратят на ежегодный прием ведьмовского зелья, придающего сколь угодно молодой вид.
Глаза у него были темные, зрачки лишь только слегка расширены. У меня шею закололо, когда его взгляд миновал меня, как несущественную подробность, не задержавшись. Его внимание вернулось к Айви, а я испытала и облегчение, и негодование: он принял меня за ее тень. Нет, как вам это понравится?
Де Лавинь был как король в окружении придворных. Перед ним стоял на поцарапанном столе стакан с водой, он сидел в уверенной позе, нога на ногу. На спинке пустого стула висело аккуратно сложенное кашемировое пальто, остальные так в пальто и сидели. У де Лавиня был такой вид, будто он вышел из невероятно напряженного расписания, чтобы лично отвезти ребеночка к доктору и проверить, как лечат его деточку от ветрянки.
Озабочен он был, а встревожен не был. Чем-то он напоминал Трента, но там, где Трентом двигала логика, де Лавинем двигал голод или же забытое чувство ответственности, Рекс сидела перед ним на середине комнаты, склонив голову набок, будто пытаясь разобраться, кто же он такой.
Мне вот тоже интересно, киса.
За спиной де Лавиня стояла живая вампирша. Она нервничала — эмоция необычная для вампира высокой крови. Была она стройна и изящна — не знаю, как ей это удавалось, потому что она была несколько крупновата вверху и в основании. Прямые неуложенные длинные волосы уже седели, хотя выглядела женщина не старше меня. Если б не ее явная тревога, она была бы красавицей, а так ее испуганные глаза постоянно двигались, чаще останавливаясь на мне, чем на других предметах. Ясно, что предстоящее ее здорово беспокоило. И руки ее лежали на плечах второго, сидящего вампира. Питер?
Ему явно нездоровилось; сидел он так, будто пытался выпрямиться, но не получалось это до конца. Живые синие глаза смотрелись неожиданно на фоне черных волос и смуглого лица. В напряжении, видном за его приветливым выражением, читалось страдание, и я чуяла запах травы, которая должна бы выдаваться только по рецепту, но выдается просто так, потому что люди не знают; в сочетании с кулинарным разрыхлителем это — мощнейшее обезболивающее.
Брюки и свободная рубашка были на нем такие же дорогие с виду, как у его наставника, но и они, и пальто на нем висели, будто он сильно исхудал. С виду он полностью себя контролировал, несмотря на обезболивающее, и посмотрел он на меня так, как смотрят на спасителя.
Мне это не понравилось. Если все пойдет так, как планировалось, я его убью.
Оттенки серого. Только на этот раз. Спасти мир и так далее.
Ник вошел по стеночке позади меня, осторожно направляясь в кухню. Там он оперся на раковину, сложив руки на груди, и лампа над плитой придала ему еще более изможденный вид. Я подумала, что он старается остаться незамеченным, но и так его существования никто не замечал.
Между Ником и вампирами сидел на кушетке рядом с артефактом Дженкс, скрестив ноги. Я эту гадость доверила ему, и он отнесся к задаче серьезно. Выглядел он в этой позе странновато, но жесткий прищур его глаз компенсировал мальчишеский вид. И меч Айви на коленях тоже этому способствовал. Вампиры на него не смотрели. Если мне повезет, то и на меня не будут.
Приветствую, де Лавинь, — уважительно произнесла Айви, бросая пальто на кровать и наклоняя голову. У нее был вид любимого порученца, заслуженно пользующегося расположением начальства. Неживой вампир поднял руку ответом на приветствие, и Айви повернулась к другому. — Привет, Питер, — сказала она уже неофициальным тоном, жестом показала ему, чтобы не вставал, и пожала руку.
Здравствуйте, Айви Тамвуд, — сказал больной вампир. Голос у него оказался звучный для изможденного болезнью тела. — Я слыхал многое о ваших добрых делах. Спасибо, что согласились со мной встретиться.
Добрые дела? — подумала я, потом вспомнила все поиски пропавших лиц, заполнявшие ее расписание первые три месяца существования нашей фирмы.
— Очень рад с вами познакомиться, — продолжал он, выпустив ее руку. — Можете себе представить, какой поднялся переполох у меня дома после вашего звонка.
Он улыбнулся, но я заметила легкую примесь страха.
— Тс-с! — упрекнул его неживой вампир, ощутив этот страх, и потрепал его по колену. — Это же будет всего миг боли, а с нею ты знаком всю свою жизнь.
Это он заговорил впервые, и акцент у него был едва заметен — он лишь слегка растягивал гласные.
Питер опустил глаза и закивал. Мне показалось, что сейчас меня стошнит. Неправильно это. Я не хочу этого делать. С самого начала не хотела. Можно ведь найти другой способ.
— Де Лавинь, Питер, — сказала Айви, жестом подзывая
меня вперед, — это мой партнер, Рэйчел Морган. Это ее заклинания сделают всю работу.
Я не могла не заметить, что женщину, стоящую у них за спинами, игнорируют, и что ее это вроде бы устраивает. Чувствуя себя призовым мулом на выставке, я сняла шапочку и шагнула, спотыкаясь, вперед, осознавая и примятые волосы, и линялые джинсы, и футболку «СЦЕНА». Ну, она хоть чистая.
— Приятно познакомиться с вами, сэр, — сказала я, не
