С Лисочка - Хроники ицкаронской Стражи. Дело о подсвечниках Расты
– Скоро мы все узнаем, – пообещал Бастиане и Мануэле Квентин.
– Квентин, я так тебе благодарна! – всхлипнула Бастиана, утирая красные глаза.
– Конечно, конечно, – закивал Квентин. – Это вчера ты меня знать не хотела. Ничего не говори, не надо. Кстати, ты в курсе, что я отпустил твоего Криса?
– Да, я знаю, он как раз сейчас должен ждать меня в парке, – ответила Бастиана. – Мы должны были встретиться. Но перед тем как пойти к нему, я зашла к Луизе в комнату и обнаружила ее на кровати, горячей и синей. Я так перепугалась! Она даже мяукнуть не могла, только шипела.
– Сколько знаю вашу оборотническую породу, впервые слышу, что кто-то из вас заболел чем-то подобным, – заметил Квентин.
– Я тебе даже больше скажу, – дверь палаты открылась и из нее вышла Бланка. – Я впервые о таком слышу. Уверена, Людовик тоже не встречал в своей практике ничего подобного. Я полагаю, Бастиана – это вы? Кажется, я видела вас на свадьбе Ларочки, а до того вы бывали у нас. Право, с тех пор вы сильно подросли. Состояние вашей дочери стабилизировалось, но все еще внушает некоторые опасения. Температуру доктор Кюри сбила, проблему с дыханием тоже удалось решить, но пока вашей дочери требуется постоянный врачебный надзор.
– Что с моей внучкой? – спросила Мануэла.
Доктор-вампирка посмотрела на жрицу Гламуры, прищурив левый глаз.
– Мануэла, если не ошибаюсь? – спросила она. – У вашей внучки, насколько мы можем судить, острый тонзиллит в фибринозной форме. Во всяком случае, симптомы похожи, хотя столь тяжелый случай трудно себе представить. Диагноз можно будет уточнить, как только будет готов анализ крови.
– А он еще не готов? – удивился Квентин. – Это же дело двух минут.
– Ты забываешь, что девочка – оборотень, – покачала головой Бланка. – Ее кровь – яд для всякого вампира, потому анализом занимается наша лаборатория, а там это не так быстро.
– Острый тонзиллит – это что такое? – спросила Мануэла.
– Ангина. Воспаление миндалин. Пока не понятно, чем конкретно вызванное в ее случае. Будь ваша внучка обычным человеком, я бы сказал что это – обычное дело, особенно по такой жаре.
– Причем тут жара? – спросила Баст.
– Ангину чаще всего возбуждают микроорганизмы, которые живут в носоглотке и полости рта. Стафилококки, стрептококки, некоторые вирусы или что-нибудь в этом роде. Как правило, человек к ним слабовосприимчив. Но дети – сами знаете, по такой жаре то мороженого слишком много съедят, то перекупаются в реке, то спрячутся в прохладе после игр на солнцепеке. Резкий перепад температуры, и – привет, особенно если иммунитет ослаблен.
– Погоди, но если я хоть что-то помню из лекций Людовика, которыми он потчевал меня на ночь, оборотень и иммунитет – это чуть ли не синонимы, – сказал Квентин.
– Хм. Вообще-то, так и есть, – сказала Бланка. – Но тут – особый какой-то случай. Быть может, какая-то врожденная аномалия. Бастиана, она у вас чем-нибудь когда-нибудь болела?
– Никогда, – ответила Баст. – Разве что последнее время у нее шерсть сильно выпадала.
– Очень странно, – сказала Бланка. – Быть может, ваша дочь подцепила какую-то очень редкую инфекцию. Выводы мы будем делать, когда будут готовы анализы, а пока я прошу вас всех успокоиться. Сегодня вас к ней не пустят, но завтра, если все пойдет хорошо, вы сможете ее увидеть. Пока же ее жизнь в надежных руках, и бояться вам нечего. Все самое страшное уже позади.
– Ну что же, – сказал Квентин. – В таком случае, я вынужден откланяться. Мануэла, вы помните, что мы не закончили разговор?
Мануэла бросила на Квентина косой взгляд и, взяв его под руку, увлекла в сторону.
– Ты, кажется, меня в чем-то подозреваешь? – спросила она негромко.
– Вас это удивляет? – спросил Квентин.
– Меня это обижает, – призналась Мануэла. – Многие считают меня грешной женщиной, ох, очень грешной. Но никто и никогда не называл меня воровкой, если, конечно, речь не шла о чьем-то сердце.
– Все бывает в первый раз, – пожал плечами Квентин и покосился на Баст, которая, кажется, стала прислушиваться к их разговору. – В любом случае, нам есть о чем поговорить. Предлагаю сейчас проехать в Храм Красоты и сделать это там.
– А если я откажусь с тобой ехать? – спросила Мануэла. – Пойми правильно, моя дочь сейчас нуждается в поддержке как никогда. Я бы не хотела оставлять ее в такой час одну.
Квентин размышлял несколько секунд.
– Откладывать разговор не в ваших интересах, – сказал он. – Но я вас понимаю. В любом случае, моя дорога лежит сейчас в Храм Красоты; видимо, я пробуду там какое-то время. Постарайтесь не слишком задерживаться.
– Неужели ты теперь и маму мою подозреваешь? – не выдержала Бастиана. – Квентин, ты чокнулся с этой своей работой! Сначала Крис, теперь она… Арестуй уж сразу меня и успокойся!
– А разве это ты украла подсвечники? – спросил Квентин. – Нет? Тогда, извини, арестовывать мне тебя не за что.
– А Криса было за что?
– А вот это ты лучше у него сама спроси, – ответил Квентин. – Кстати говоря, я так понимаю, он до сих пор понятия не имеет, где ты и отчего не пришла на свидание? Отрадно видеть, как ты беспокоишься о нем. Мануэла, я надеюсь, вы меня поняли? В Храме Красоты я не собираюсь задерживаться дольше необходимого, время к ночи, и я планирую сегодня хорошенько выспаться. До свидания. Надеюсь – до скорого.
И небрежно поклонившись жрицам, он развернулся и направился к выходу из отделения педиатрии. Бланка нагнала его уже на лестнице.
– Всегда хотелось посмотреть на тебя, когда ты работаешь, малыш, – призналась она.
– И как? – спросил Квентин.
– Мне кажется, что ты устал и немного запутался, – сказала Бланка.
– Устал, – не стал спорить Квентин. – Последние дни я сплю до обидного мало, зато упреков получаю – хоть отбавляй. Наслушался всего вдоволь. И о том, какой я плохой эльф – и это от того, кто пытался своего двоюродного брата убить; и о том, какой я плохой старший брат; и о том, какой я бездарный следователь. И это за то, что я просто делаю свою работу. Хорошо ли, плохо ли, но делаю!
– Кажется, ты немного обижен, – сказала Бланка, задерживаясь на нижнем пролете лестницы. Квентин остановился и тряхнул головой.
– Есть немного, – признался он. – Но я это переживу, не в первый раз. В конце концов, я, действительно, вторгаюсь в личную жизнь людей, лезу не в свое дело, задаю кучу неудобных вопросов. Кому понравится?
– Ты слишком серьезно относишься к своей службе, – улыбнулась Бланка. – Надо же иногда и отделять себя-следователя от себя-Квентина.
– А ты отделяешь себя-доктора от себя-Бланки? – спросил Квентин. – Я многое получил от мамы, многое мне досталось от папы и эльфийских предков – чего греха таить? Но отношение к работе я получил от тебя и от Людовика, так что твое замечание, если и верно, то вряд ли ты сможешь мне продемонстрировать на собственном примере, как относится к службе «не так серьезно».
