Евгений Онегин - Путь к вершине
— А должно!? — Широко распахнувшиеся васильковые глаза мало что не метали молнии.
— Ты еще долго собираешься сверлить меня своими глазищами? — Безмятежно поинтересовалась старая таэтисса. Повинуясь едва заметному движению брови, стеклянные колбы под потолком засияли мягким оранжевым светом. По белым волосам Астаэлле проскользнула волна исходящего от них тепла. Почему нельзя, как и в Таэсоннэ, слегка отодвинуть зимнюю стужу? Таэрзис — второй по значимости город империи. Это если забыть, что большинство членов Круга полагают его очень даже первым — мол, мало ли какой император где засел. Империя держится отнюдь не на мечах военных, что бы те не полагали по этому поводу.
— Не люблю того, что мне непонятно, — пробурчала таэтисса. Слишком много времени она провела, общаясь лишь с единомышленниками. Кесиан и Лиардис смотрели ей в рот, поручения, отданные Астаэлле, не обсуждались… Ну, почти не обсуждались. Теперь же, волей фортеля Тацэйре, она оказалась на самой вершине мистической иерархии. Здесь правила игры будут совсем другими…
— Боги редко вмешиваются в дела смертных. — Наставница с улыбкой смотрела на бывшую ученицу. — Не желаешь ли немного чая?
— То есть, ты солгала перед Кругом Соцветий? — Прямой вопрос Астаэлле заставил Тацэйре поморщиться.
— Там, где нет прямого божественного вмешательства, девочка, всегда есть место подсказке, едва заметному намеку. Придется тебе довольствоваться этим зыбким ответом. И поверь — по сравнению с тем, что ты услышишь в недалеком будущем от твоих новых коллег, мои речи прямы, словно лезвие меча.
— Скорее, тахаданской сабли, — скептически отозвалась Астаэлле. Наставница мелодично рассмеялась.
— Что-то в тебе есть такое, что возвысило тебя в глазах Эрдоннэ, которую люди так любят величать Разлучающей. Не знаю, какой службы ждет от тебя богиня. Но, думаю, все произошло в согласии с неведомым сценарием, автором которого является именно она.
Тацэйре немного помолчала, глядя на излучающие теплый оранжевый свет лампы. Седые волосы колдуньи рассыпались по простому платью, более подобающему крестьянке из человеческих земель.
Резкий поворот головы — и вот уже гордячка Астаэлле поспешно отводит глаза в сторону. На губах старухи появляется понимающая усмешка.
— Не сомневаюсь, девочка, ты еще не раз проклянешь меня за подарок, который я тебе сегодня сделала.
