Алексей Чешков - Апокалипсис коллайдера
Прижавшись спинами к кирпичной стене на углу с Первомайской, Лукич, осторожно выглянув из-за угла, бросил взгляд вдоль улицы и зашептал:
- Никого не наблюдаю. Слушай лейтенант, тебе не кажется, что с нашим командиром что-то не так?
- Когда кажется, креститься надо. - Ответил Ямшан.
- У старшего лейтенанта обострилось интуитивное восприятие. - Неожиданно для бойцов вышел из глубокого погружения в себя зоопсихолог. - Он явно прикоснулся к чему-то неизученному..., думаю, это последствия контакта с небесными феями....
- Это он тех розовых призраков так называет? - Спросил Лукич у Ямшана.
- В силу того, что все наблюдения во время экспедиции должны быть учтены и зафиксированы для дальнейшего анализа, любой новый и неизвестный до этого момента объект должен быть как-то классифицирован. Так почему не "Небесные феи"? - Иван Петрович прикрыл ладонями уши, покрывшиеся белыми пятнами от постепенно усиливающегося мороза.
- Вы на самом деле психолог для животных? - Поинтересовался Ямшан.
- Естественно. - Ответил мужчина, смерив лейтенанта ледяным взглядом. - Однако, в силу специфики нашего института, мы занимаемся иногда и закрытыми исследованиями, о которых вам, господа, лучше даже не задумываться.
- Забыли, - переключился Ямшан, - двинулись.
Улица Первомайская, такая же пустая и заброшенная, вывела группу на одноименную площадь. А дальше, движения идущего впереди Лукича стали замедленными, словно он пытался преодолеть силу плотного воздушного потока. Достигнув незримой линии, остальные два члена группы так же погрузились в невидимую толщу вязкого поля, не позволяющую преодолеть запретный рубеж. Неприятное покалывание, как от слабого электрического разряда, разлилось по всему телу, делая пребывание на незримом периметре невыносимым, и люди вынуждены были отступить.
- Вызывай летуна лейтенант. - Выдохнул обессиленный Лукич, оказавшись вне пределов необычно густого воздуха.
- Энергетический заслон неопознанного происхождения. - Раздался сквозь треск помех голос Ямшана. - Мы возле Ленина, посылай осу.
- Я слышал. - Тихо произнес электронщик, изменяя курс беспилотника.
- Ждите. - Ответил Антон Ямшану. - Показания сними.
- Уже записываем.
Иван Петрович вынул из рюкзака маленький научный самописец и установил недалеко от невидимого глазу периметра. Вставил в многочисленные гнезда миниатюрные антенны приемников и, взяв несколько беспроводных датчиков, приблизился к границе поля.
- Нулевая активность. - Прокомментировал бездействие прибора специально поставленный над самописцем Лукич.
- Странно. - Пробормотал москвич. - Молчание датчиков, говорит лишь о том, что ни один из показателей не выходит за рамки среднестатистических норм. Попробую-ка я...
Зоопсихолог постарался продвинуться как можно дальше вглубь плотной воздушной стены.
- Есть синий сигнал. - Воскликнул Лукич. - Цифры на табло над индикатором растут.
Устав сопротивляться неведомой силе, Иван Петрович вернулся к прибору:
- Каков был максимальный показатель?
- Шестнадцать и семьсот сорок восемь. - Ответил Лукич. - И что это обозначает?
- То, что весовая плотность воздуха там, - зоопсихолог ткнул двумя вытянутыми пальцами в невидимый барьер, - как минимум в тринадцать раз больше стандартной величины, но, при обычной температуре и давлении, а это я вам скажу, просто невозможно! Потому, что плотность воздуха напрямую зависит от двух других факторов, и это знаю даже я, человек далекий от физики, как Луна от Земли.
Облетевший предполагаемую закрытую территорию по широкой дуге беспилотник, завис над тройкой озадаченных людей.
Иван Петрович забрал у Ямшана рацию:
- Дайте Бориса, пожалуйста.
Антон приставил инструмент связи к уху электронщика.
- Да. - Подал голос Борис.
- Попробуй просканировать пространство впереди во всех возможных диапазонах. - Зазвучал в динамике голос Ивана Петровича. - Наш аппарат не смог зафиксировать ничего кроме неестественного сжатия воздуха.
- Ничего не вижу. - Ответил электронщик, проведя манипуляции с графическими элементами управления. - Вообще ничего.
- Как такое может быть? - Голос зоопсихолога звучал удрученно. - При попытке преодоления завесы, мы все ощущали воздействие электрического поля, однако датчики ЭНСа этого не видят, я думал, что аппаратура военных должна быть боле чувствительной.....
- Это Вы посмеялись сейчас? - Борис тронул изображение окольцованного креста, и картинка пустой улицы двинулась навстречу камере. - Фиксирую усиление сопротивления.... Тяга на предельном уровне.... Расход топлива максимальный....
Неожиданно для всех беспилотник прорвался через воздушное заграждение и как ужаленный рванул вперед, но не далеко. От здания университета отделился еле заметный в ночной темноте серый человекоподобный контур и, выставив вперед ладонь, остановил полет аппарата навсегда, превратив его в медленно оседающую пыль, не видимую в темноте ночного полога. После чего, исчез из поля зрения обескураженных людей.
- Черт! Черт! Черт! - Зоопсихолог выглядел взбешенным до кончиков волос.
- Вот, это, я понимаю, силища! - Лукич с сомнением глянул на зажатый в руках автомат. - Нам же ему нечего противопоставить!
- Вы такого на Гоголя встретили? - Спросил лейтенант у бойца.
- Угу.
- Здесь нам ловить нечего. Даже, если эти твари снимут защиту, шанс найти что-нибудь стоящее после них равен нулю. - Москвич взял себя в руки и уже с более спокойным видом встал рядом с молчащим самописцем.
- Откуда такая уверенность? - Поинтересовался Ямшан у осекшегося зоопсихолога, поглядывая в сторону университетского квартала.
- Поверь мне. - Наскоро собрав разложенную аппаратуру, Иван Петрович повесил рюкзак на плечи. - Мы можем присоединиться к группе Борисова?
- Не вижу необходимости. - Ответил Борисов на запрос Льюрова. - Исследуйте аномальную зону Горно-нефтяного.
- Что у них там? - Спросил Илья?
- Защитное поле неизвестной структуры и происхождения. Псевдоживые формы, не проявляющие прямой агрессии, но, защищающие оккупированную территорию и не идущие на прямой контакт.
Группа из четырех человек перешла выщербленную полосу проспекта Космонавтов в его крайней северо-восточной точке, поднялась в угор мимо подстанции и, углубившись во дворы, направилась в сторону Пионергорского проезда. От вида на половину обвалившегося дома, в котором прошло детство и юность, у Алексея дрогнуло в груди. Часть домов выглядела вполне сносно и если не замечать выломанных оконных рам, то складывалось впечатление, что попал в прошлое. В широком дворе перед территорией Межшкольного учебного комбината, дома расступались на столько, что уже не загораживали обзор небосклона, позволив увидеть возносящийся к небу столб пространственного искривления, мерцающего красноватыми сполохами. Владимир сразу сжался и сбавил шаг, боязливо озираясь по сторонам.
