Пальмира Керлис - Вторая встречная
— А я хочу выяснить, как вернуть ее. Ты же вернулся.
— В отличие от нее, я далеко не ходил, — высказал Паша то, что я давно подозревала. — Соня прекрасно понимала, что делает.
— Ты должен был забрать ее с собой!
— Пойми, Соня получила то, о чем мечтала. Обвиняй кого угодно.
— Если бы…
— Нет никакого «если бы»! — Он зло стукнул по рулю. И без того горячий воздух начал обжигать. — Она бы все равно поступила по-своему. Просто позже!
Я замолчала. На глаза навернулись слезы. Терпеть этот бешеный накал не было сил. Я уже не понимала где его эмоции, а где мои. Запутанный клубок из злости, боли и упреков висел прямо над нами, мешая сконцентрироваться. Сказанные и услышанные слова эхом отдавали в ушах.
За окном тоже было тревожно. На небе сгущались серые тучи, ветер поднимал с тротуара ворох желтых листьев и швырял в лица прохожим. Карловна зябко ежилась на лавке, но боевой пост не покидала.
— Что там было? — вырвался наружу вопрос, который я старательно удерживала последние годы.
— Где?
— Там…
От Паши повеяло изумлением. Сплетенные в тугие узелки лучики гнева распутались и исчезли, оставив легкий привкус погасшего костра. В машине стало спокойно и почти прозрачно.
— Ты никогда не спрашивала, — тихо произнес Паша, без упрека, всего лишь констатируя факт.
— Теперь спрашиваю, — мой голос раздавался откуда-то сверху и казался чужим. — Что ты видел?
— Лабиринт.
— Какой лабиринт?
— Показать?
Логично. Зачем описывать нечто непонятное, когда можно показать одно маленькое воспоминание.
— Ладно, давай, — согласилась я после недолгих раздумий.
Его энергия нахлынула в тот же миг. Настолько сильная, что я едва не захлебнулась. Еле расслабилась и снова впустила то, от чего вчера была рада избавиться. Теплота разлилась по телу, наполнив сознание смутно различимыми образами. Картинка, возникшая перед глазами, была серой и нечеткой. Изображение сжималось, шло полосами, как в плохо настроенном телевизоре. Вдалеке что-то шипело, внизу нарастал треск. Необозримое черное пространство уходило в бесконечность сотней запутанных дорожек и действительно напоминало лабиринт. Рассмотреть его я не успела: сбоку громко булькнуло, дорожки заструились волнами. Все застыло, оборвалось и потухло.
— Довольна? — спросил Паша.
Я с трудом сообразила, что до сих пор нахожусь в его машине. Потерла виски и в замешательстве прошептала:
— Жуткое место…
— Вот и я так решил, поэтому пошел обратно. Сразу.
— Ты только через три недели очнулся.
— Это стало для меня сюрпризом.
— Время там течет совсем ненормально, — заключила я. — Вдруг Соня не знает, что ее нет целых три года?
— Она понимала, на что шла. Перестань уже себя изводить, — вдумчиво сказал Паша и мрачно добавил: — И меня тоже.
Качели протяжно скрипнули и стихли. Детвора спрыгнула с них и наперегонки помчалась к подъезду. Небо потемнело, клубы туч исполосовали его поперек, по-звериному оскалившись на землю.
Почему я обвинила во всем Пашу? Моей вины было не меньше. Глубоко внутри зародилось сомнение. Маленькое, робкое, но это было оно. Возможно, я погорячилась с выводами.
В машине резко похолодало. Я закуталась в пальто, спрятала руки в карманах и посмотрела на Пашу. Пауза затягивалась.
— Со смертью Вениамина все кончилось? — поинтересовалась я, чтобы нарушить молчание.
— Вряд ли. — Паша нахмурился. — Совет обоих еще не отозвал.
— Обоих? — переспросила я. — Кто второй?
— Да так… Одна прелестная девочка.
Чудесно! Мне достался маньяк с садистскими наклонностями, а ему прелестная девочка. С чего бы не наоборот? Но вслух я высказала другое:
— Что Совету здесь надо?
— Нельзя, чтобы эта история получила огласку. Сложно предугадать, кого заденет в будущем.
— Заранее контакты налаживаешь? Какого ты приехал к Вениамину с этим…
— Почему бы нет? — не разделил моего мнения Паша.
— Ну… — протянула я отстраненно. Объяснять что-либо решительно не хотелось. — Та девочка такая же?
— Если ты имеешь в виду энергетический иммунитет, то да.
— Иммунитет? — растерялась я. — Откуда он берется?
— Есть один эффект, — уклончиво ответил Паша. — Очень редкий. Когда после агрессивного вмешательства в подсознание барьер не восстанавливается. В итоге вход в подсознание блокируется намертво.
— Чушь, — возразила я. — Сформировавшаяся психика всегда восстановит барьер. Это же нужно быть полным психом или…
Слова застряли у меня в горле.
— Именно, — кивнул он.
…ребенком. Нужно быть ребенком. Неудивительно, что Феликс нас не любит.
— Где Совет берет детей с иммунитетом? Таких случаев один на миллион.
— Мало ли где? На самом деле их больше и не надо. Рядовые сотрудники Совета — обычные люди.
— Понятно…
Теперь многое прояснилось. Теоретически, если у тебя имеется иммунитет к любому энергетическому воздействию, ты вполне можешь гасить им чужой фон. Только при одном условии — сознание объекта должно быть чистым. Иначе говоря, дара я лишилась, потому что сунулась в Поток при Феликсе. Уверена, он спровоцировал меня специально, а я наивно повелась.
— Не нравится мне этот Совет, — недовольно пробурчала я.
— Просто ты не умеешь использовать имеющиеся ресурсы, — огорошил Паша, сдобрив сказанное ядовитой ухмылкой. — Зачем сломя голову бегать по городу в поисках убийцы, когда рядом есть те, кто жаждет этим заняться? К тому же мы вообще зря дергались. Нам ничего не угрожало.
— Как ты можешь так говорить?! Тридцать человек погибло!
— Неужели тебя это волнует? — издевательски спросил он. — Единственное, чем ты была увлечена, это спасением какого-то неудачника.
— Я хотела по-хорошему выяснить, что Влад знает! — возмутилась я, осознавая, что иду прямиком в расставленную ловушку. — Не пытаясь его угробить.
— Ты снова неверно расставила приоритеты. И пока тратила время на свое «по-хорошему», каждую ночь умирали люди. Узнай мы сразу, что случилось с Димой, обошлось бы меньшими жертвами.
— Я бы вычислила Вениамина в первый вечер, если бы ты не вмешался!
— А не останови ты меня тогда в баре, удалось бы избежать двадцати с лишним смертей. Скажи еще, что я не прав.
— Все, хватит… — прошипела я и потянулась к ручке дверцы.
И как я забыла, с кем разговариваю?! Душевные беседы, запоздалые откровения, обмен воспоминаниями. Дура. Круглая дура!
Я с размаху хлопнула дверцей и понеслась к подъезду. Сзади послышался резкий звук сорвавшейся с места машины. Карловна проводила меня взглядом, полным сострадания.
