Ирина Бондарь - Светлая сторона тьмы
Оба тяжело дышали и не могли оторвать взгляды друг от друга. Темный снова и снова рассматривал знакомое лицо, словно впервые видел ямочки на ее щеках, крошечную родинку на подбородке, растрепанные золотистые кудри. На ее виске часто-часто билась прозрачная жилка в такт сердцебиению. Даже жаль, что эти невероятные медовые глаза больше никогда не посмотрят на него с таким беспомощным изумлением после того, что он обязан был сделать. Тсаревне нужен был этот урок, ради нее самой и всего, что ее ждало в будущем.
Почему-то Моргану стало вдруг холодно.
— Пойдем! — он увлек ее за собой, снова пришлось преодолевать течение хороводов и фигур в одинаковых темно-синих плащах.
Эрл вовремя успел заметить неподалеку Найта и Кайсе, чтобы резко свернуть в сторону и затеряться в толпе. До входа в верхние галереи удалось добраться без приключений. Стражам, которым не посчастливилось дежурить в такую ночь, запрещено было пить вино, поэтому бедняги караулили на совесть, бдительно разглядывая всех входящих и выходящих на случай появления каких-либо злодеев.
Девушка молча шла за спутником, не отваживаясь спросить, куда он ее ведет. Знакомые коридоры петляли, лестницы казались бесконечными, но вскоре они оказались у покоев тсаревны. Морган властно положил ладонь на шею Соланж, чуть помассировал на ямку в основании шеи. Снятие защитного заклинания с двери заняло всего маару мгновений.
Знала ли она, что бывает дальше в таких случаях? Было ли такое с ней раньше? Он не мог знать, да и не должен был. Время неумолимо заканчивалось.
Сола стояла напротив него смущенная и неуверенная, но страха в ней больше не было. Маленькие ладошки касались его рук, обжигали сквозь тонкую ткань рубашки. Инстинкты более древние, чем вражда темных и светлых, пели в ее крови и заставляли забыть об опасности. И Морган не мог отказать себе в удовольствии поцеловать ее в последний раз.
— Тсаревна!
В первый момент девушка не отреагировала на тон, а потом так ощутимо вздрогнула, словно ее толкнули. Прежний голос Моргана, надменный, полный презрения, от которого можно было отвыкнуть за луну, но который невозможно забыть. Она смотрела испуганно и настороженно, даже сделала шаг назад, чтобы убедиться, что все происходящее — не сон, и что мужчина, который минуту назад целовал ее с такой страстью, сейчас холоднее льда.
— Не долго же вы держались, моя дорогая, — хмыкнул он. — А ведь еще недавно готовы были убить меня при первой возможности. Стоило на пять минут сыграть в благородство, как ваша оборона рухнула, словно ее и не было.
Девица только таращила глаза и прижала руки к груди, будто пыталась поймать норовившее выпрыгнуть сердце. Было ее почти жалко, но Морган понимал, что лучше сейчас ей сделает больно он, чем Соланж подпустит к себе кого-то из настоящих предателей, готовых ради власти свернуть эту нежную шею без сомнений. Даже на миг нельзя было допустить мысль, что между тсаревной и эрлом может быть что-то. Это погубило бы обоих.
— Это вы называете сыграть в благородство? — девушка бездумно приложила руку к губам, словно пыталась стереть отпечаток недозволенного поцелуя. — Скорее я бы назвала это низостью, ваша светлость!
— На моем месте мог оказаться любой негодяй, которого интересует ваша корона, — холодно произнес Морган, обходя девушку вокруг. — Тсаревна, наследница, будущая повелительница Алайи в объятиях неизвестного. Интересная история! А как же честь и достоинство? Снова позволили эмоциям управлять вашим рассудком, хотя ни на миг не должны забывать о том, кто вы!
— Это уж точно, — презрительно ответила светлая, постепенно приходя в себя.
Все-таки он не ошибся в ней. Подсознательно она продолжала сомневаться, не верила ему и только усилием воли под действием его чар заставила замолчать голос разума. Вряд ли такое повторится с ней снова: кто бы ни попытался подойти к ней, Соланж всегда будет видеть в этом лишь попытку подобраться ближе к ее трону, чего и добивался Морган.
— Вы были весьма убедительны в своей роли, — паршивка провела кончиками пальцев по виску, по шее и плечу, там, где их касались ее губы. — Долго тренировались на других, видимо. Вряд ли вам еще когда-нибудь выпадет шанс оказаться близко к кому-то, кто по положению выше вас. Надеюсь, вы хорошо запомните этот момент.
— Молодец, девочка, быстро учишься, — кивнул эрл. — Не пытайся меня задеть, все равно не выйдет. Подобные уроки обычно бывают куплены слишком дорогой ценой, и следует радоваться, что я не заинтересован в присвоении твоей власти и в посягательствах на твою честь. Другие не будут столь щепетильны.
— Об этом я уж как-нибудь без вас позабочусь, — резко произнесла тсаревна.
Морган пожал плечами.
— Надеюсь, не так, как сегодня? С того момента, как ты отказалась вернуться в Алайю с делегацией, и было подписано заявление Айвина о начале войны, твои душа и тело больше не принадлежат тебе. Это достояние твоей страны, ты должна быть образцом для других. Это жертва ради блага и будущего всего государства, ведь его глава обязан быть эталоном и образцом для подражания. Гулящих правителей, не способных контролировать свои эмоции, у вас было превеликое множество, так пусть хоть один покажет, что светлые могут измениться!
— Незачем повторять одно и то же по десять раз, ваша светлость, — ядовито произнесла Соланж. — Урок усвоен в полной мере, и вряд ли вы сможете обмануть меня еще хоть раз.
Все вернулось туда, откуда пришло. Эти двое рассматривали друг друга с такой неприязнью, что от нее почти задымились стены. Ни тепла, ни любопытства, только-только начавшего проявляться в этих странных отношениях, больше не осталось. Через их кровную связь Морган чувствовал невероятное напряжение в своей собеседнице, ее усталость и желание убить его на месте, или хотя бы сделать ему как можно больнее.
— Вы только что сдали выпускной экзамен, тсаревна, — на прощание произнес он. — Все, чему я мог научить вас, уже изучено. Дальнейшая ваша судьба зависит только от вас и умения распорядиться теми знаниями, которые я дал. Нам больше нет необходимости проводить время вместе.
Он развернулся и направился к двери.
— А мы бы могли стать друзьями, Морган, — задумчивый голос заставил мужчину удивленно обернуться: она всего второй или третий раз за время из знакомства позволила себе обратиться к нему на «ты». — Хорошими. Темный и светлая. Кто бы понял тебя лучше, чем я? Бедный, ты не умеешь доверять, я же, как мы оба знаем, не имею на это права. Но ты сам выбрал другую сторону — ненависть ко мне. Жаль, что это все, что в итоге нам остается, ведь мы с тобой похожи даже больше, чем с Форсом.
