Виктор Кувшинов - Лэя
Они поднялись в сумерках коридора на второй этаж. По-видимому, его вели в кабинет. На всякий случай Женька взвинтил все свои чувства на высший уровень готовности, ожидая подвоха с любой стороны. Рисковать собой он не имел права, так как это значило бросить Лэю с Хлюпом одних, посреди враждебной столицы.
Они остановились в большой комнате, видимо служившей и библиотекой, и кабинетом, и местом уединения своему хозяину. Сэйл пригласил Женьку присесть на диван или не замечая, или делая вид, что не замечает настороженности гостя. Он сам сел за стол и вскрыл конверт. Немногословность и серьезность, с которой «дядюшка» читал письмо, говорили о том, что он, по крайней мере, озабочен происходящим. Прочитав, он тяжело вздохнул, но, все же, сделав над собой усилие, изобразил некоторое участие на своем лице:
— Где вы остановились, молодой человек?
"А вот этого не надо!" — Женькины сомнения встали дыбом в его голове, хотя это, может, и был всего лишь праздный вопрос. Он ответил, заготовленной фразой, назвав гостиный двор на другом конце Венлы. Вроде бы непринужденный разговор продолжался в стандартном ключе:
— Вы знаете, кроме того, что Илаир мой дальний родственник, мы были неплохими приятелями в былые времена?
Такое признание, если не было провокацией, дорогого стоило. Женька стал уставать от постоянного напряжения, и решил идти напрямую. Если его не схватили сразу, то вряд ли намерены это делать и дальше:
— В письме не сказано, кто я. Я старший сын Илаира, Зар…
— Зар?! — воскликнул мужчина. — Ты не помнишь меня?!
Настала пора Женькиному сердцу падать в пятки. Он же не знал ничего об этом сэйле! Что же Илаир, ничего не сказал? Но все вскоре выяснилось.
— Да, хотя где уж! — сокрушенно вздохнул мужчина. — Все дела, дела, а жизнь вот так и проходит сквозь пальцы. Ведь я тебя помню совсем маленьким! А когда ты уже постарше стал, все было недосуг навестить кузена.
— Дядя, не надо укорять себя за несуществующую вину! — Женька решил совместить психотерапию с информационным натиском. — К тому же, я здесь не для выклянчивания помощи!
— А для чего же? — дядя Зара несколько опешил, и поэтому бесцеремонно спросил Женьку.
— Вы знаете, кому служил мой отец, — Женька напустил на себя важности и торжественности, сколько мог, и начал круто замешивать правду с ложью. — Так вот, около двух месяцев назад, его хозяин был сожжен инквизицией вместе со всей семьей.
Лицо мужчины вытянулось и побледнело, он сидел с каменным выражением и, видимо, с трудом переваривал новость. Не давая ему что-либо сообразить и начать задавать неудобные вопросы, Женька начал врать:
— Перед смертью лорд оставил письмо своему слуге — моему отцу, с просьбой, в случае его гибели, передать письмо сестре. Письмо сугубо личное. Я выполняю последнюю просьбу умершего и намерен вручить послание лично в руки княгини Наир, урожденной Алькалар. Мне нужен ответ только на один вопрос, и больше Вы никогда не увидите и не услышите обо мне без Вашего на то желания: где найти княгиню и ее семью?
В комнате повисла мертвая тишина. Женька понимал, что сидящий напротив мужчина, как настоящий верноподданный, должен немедленно бежать и сдавать Женьку охранке.
Так что он опять полностью мобилизовался и, в случае отказа отвечать, был готов пойти на все. Больше всего он боялся, что сейчас окажется, что этот чиновник ничего не знает о местопроживании королевских родственников. К счастью, после долгой паузы, полной самых разных переживаний с обеих сторон, Женька дождался долгожданного ответа:
— Замок Эленгар, полдня по южному тракту в сторону города Молам.
— Спасибо. Бог видит Ваш благородный поступок, — Женька встал и, не говоря ни слова больше, глубоко поклонился и вышел из дома.
Пройдя квартал и осмотрев улицу, он свернул в проулок, где у него была оставлена лошадь. Дальше он попетлял по улицам, на тот случай, если за ним обнаружиться хвост, что он уже привык проделывать в Венле. Однако то ли здесь еще толком не пользовались искусством слежки, то ли просто он ни для кого не представлял интереса, но, как всегда, все было спокойно. Вернулся он в отель в полдень, чем страшно обрадовал чуть не вывшего в одиночестве Хлюпа — сегодня он не пошел с Лэей в библиотеку и, как оказалось, правильно сделал. В результате, Женька был чуть ли не задушен в объятиях, сразу после того, как вошел.
Сообщение о том, что они отбывают загород, окончательно повергло мохнатого в эйфорию, и мужчины, в ожидании Лэи, занялись упаковкой вещей и подготовкой к походу. Правда, все время требовалось прерываться, чтобы опять отвечать на вопрос "А правда мы…?!" с различными продолжениями, и поглаживать да почесывать мохнатую голову. Суета сборов, принятие ванны перед дорогой и составление планов сильно сгладили напряженность последнего дня. Женька даже один раз заметил бледную улыбку Лэи, успокаивавшей расшалившегося Хлюпа.
Утро застало их уже в пути. Ориентиры были простые, но Женька, опять перестраховываясь, вывел их маленький отряд через другие ворота, и кружным путем привел к нужной дороге. Это, видимо, несколько их задержало, так как к деревне Эленгар с названием, одноименным замку, они подъехали только далеко за полдень.
В селе был довольно сносный постоялый двор с гостиницей в два этажа, в которой они сняли две комнаты. Женька отметил некоторый рациональный стандарт таких заведений. Все они строились по более-менее одному типу: внизу — трапезная с кухней, иногда с несколькими гостевыми комнатами, вверху — комнаты для путников, удобства — на дворе. Кроме основного здания, всегда была конюшня, хоздвор и баня.
Все рвались действовать, так что после небольшой перекуски, путники выехали на «прогулку» в сторону замка, который должен был располагаться в миле от тракта. Навстречу им попалась крестьянская подвода. Сэйл, сидящий на краю телеги, дружески кивнул им, не заподозрив ничего странного — значит, путники часто курсировали по этой дороге. После очередного пригорка, перед ним открылся захватывающий вид на большое поле. Вдали стоял, окруженный водой, красивый замок. Он располагался на острове посреди небольшого озера, фасадной стороной почти достигая берега. Через оставшуюся кромку воды был перекинут мост. Здание только частично носило оборонительный характер, обнесенное достаточно высокой каменной стеной.
Остальные строения были явно принесены в дань эстетике. Летящие шпили чередовались с черепичными крышами в стиле китайских пагод и ажурными угловыми башенками, вряд ли способными служить боевыми башнями при нападении врага. На архитектуре явно сказывалось вековое отсутствие серьезных междоусобных конфликтов.
