Константин Бояндин - Издалека
За его спиной стоял внушительный горный лев. Тихо стоял, готовый к прыжку, сосредоточенно глядя на человека, от которого его отделяло самое большее двадцать шагов.
Тень возникла рядом со львом. Гиена. Ещё одна. Змеи ползли к нападавшим — крохотные, похожие на ящериц–стекляниц, с золотым орнаментом на спинке. От их укуса не существовало противоядия.
— Так что ты будешь делать с ними? — повторил флосс вопрос и приказал другим голосом — низким, властным, не терпящим возражений. — Всем бросить оружие и собраться по другую сторону костра.
Стая шершней — не менее сотни стремительных чёрно–жёлтых отравленных стрел — пронеслась над головами неудавшихся похитителей, для большей убедительности.
Последние двигались медленно, полуживые от страха. Сеть и ружьё упали под ноги поднявшемуся Унэну. На всякий случай он был готов вмешаться.
— Последи за ними, — велел Шассим и исчез в вихре серебристого сияния.
Следить? Это было ни к чему. Призванные таинственной силой животные окружили сбившихся в кучу бандитов (кем бы те ни считали себя на самом деле). Вряд ли им приходили в голову какие бы то ни было мысли, кроме одной — любой ценой остаться в живых. То есть не сопротивляться. Посему монах спокойно переоделся в горячую, отчасти влажную ещё рясу, демонстративно повернувшись к пленникам спиной и сел у костра, осторожно рассматривая винтовку. Оптический прицел, надо же. Запрещённое оружие. Вновь. Похоже, Лерей готовится к партизанской войне — скажем, вооружая всех, кто ни попросит. А это очень и очень плохо… Если такие вот винтовки начнут распространяться в массовом масштабе…
Додумать он не успел. Явился Шассим и мрачный, отчасти сонный ещё Особый отряд — четверо человек (включая всё того же седовласого ольта).
— Пошли отсюда, — бросил монах, водружая перекладину себе на плечи. — Я хочу хоть немного побыть в спокойствии. Но этой ночью, похоже, спокойствия не будет. Да! Кстати! Рамдарон видел эту схему? — и он извлёк из рукава чертёж, который совсем недавно «подправил» на Плите.
Развернув его, монах остолбенел. Чертёж ожил. Три пятна медленно ползли откуда–то с юго–восточной окрестности Ралиона; одно направлялось к монастырю, другое — к мало кому известному месту на западе Архипелага, а третье…
— Шассим! — заорал монах и флосс тут же возник рядом. — Смотри! Что будем делать?
Пятна ползли неумолимо.
— Вызвать Отряды не успеем, — проговорил флосс, — надо справляться самим. Так… Это что — наши близнецы?
— Да. Ради всех богов, Шассим, отправляйся туда и помоги им!
— Не представляю, как я буду следить сразу за двумя, — проворчал флосс и испарился.
Осталось секунд сорок, понял монах и, глубоко вздохнув, прикрыл глаза со словами:
— В мой монастырь, уважаемая Вестница! Если можно, поскорее!
На просьбу немедленно откликнулись.
* * *— Достопочтенный Унэн? — охранник склонился в вежливом поклоне. — Ваше умение появляться неожиданно всегда ставило меня в тупик.
— В тупик? — не понял Унэн. — Ах, да. — В самом деле, он должен был вывалиться из ниоткуда, прямо возле ворот.
— Я иду к себе в кабинет, — сообщил настоятель. — Монастырь должен быть закрыт. Никаких посетителей. Никто не должен покидать его без моего личного разрешения, — охранник вытянулся, коротко кивнул и побледнел. — Сообщайте мне, даже если над воротами пролетит муха. Вопросы есть?
— Д–да, — отозвался охранник. Всё же он слишком молод, подумал монах. Ещё учиться и учиться. — Нет, — поправился он.
— Это не шутка, — добавил Унэн. — Немедленно предупредить охрану. Действуй.
Он сделал несколько шагов, взглянул на окно своего кабинета.
Что за наваждение! Окно было приоткрыто, внутри горел свет.
— Начальника караула ко мне, — тихо приказал Унэн и указал рукой на окно. — Сообщите охране монастыря Триады, что у нас нежданный гость.
— Нежданный? — подбежавший начальник караула недоумённо посмотрел на Унэна. — Но ведь это вы, достопочтенный Унэн. Я только что видел вас, входящего в кабинет!
— Поднимайте тревогу, — бросил Унэн и с огромной скоростью помчался к лестнице.
На территорию монастыря невозможно попасть магическими средствами — без разрешения настоятеля. А вот в ворота мог войти почти кто угодно… сумевший убедить охранника в том, что пришли свои.
* * *Тнаммо не думал, что их обнаружат так скоро. Проклятье! Не зря этого монаха было велено избегать любой ценой. Альмрин едва успела проникнуть в монастырь, как коротышка оказался тут как тут, поднял тревогу и поспешил к себе в кабинет.
Однако вмешиваться было нельзя: ещё раз привлечь внимание к укрытию означало бы провалить всё и попасться самому. Пока Альмрин не вернулась, вступать в открытый бой нельзя. Пятый скрипнул зубами и продолжал наблюдать.
Наблюдение не привлекало внимания к наблюдающему.
* * *Унэн ворвался в дверь, словно бог войны — яростный, неудержимый и готовый сразиться со всеми демонами Вселенной, взятыми вместе. Кто бы ни был грабитель, это очень непростое существо: охрана без труда распознала бы простую иллюзию, голема, даже двойника под внушением. Всё это не опасно; жалюзи на окнах не позволяют проникнуть в кабинет снаружи: вначале надо разрушить прилегающие стены; заклинания не дадут телепортироваться внутрь кабинета, пройти в него сквозь стены и так далее. Войти можно только традиционным путём, через дверь.
А для этого — учитывая, что монастырь сооружался, как крепость, — надо войти, не привлекая внимания. То есть сходство с постоянными обитателями монастыря должно быть не просто большим: оно должно быть абсолютным. И Унэн даже догадывался, за чем идёт охота.
Ну что же, посмотрим, как грабитель будет взламывать шкаф.
Он влетел в кабинет как раз в тот момент, когда его двойник опустил ладони на приземистую коробочку шкафа и… разломил её надвое. Изнутри выплеснулось яркое голубое пламя; Унэн–настоящий прикрыл глаза рукавом. Когда перед глазами перестали плясать синие пятна, он увидел, что двойник добывает Книгу из изувеченных останков некогда несокрушимого шкафа.
В тот же миг Унэн оказался перед двойником и вцепился в Книгу.
Двойник молча взглянул Унэну в глаза.
После чего в памяти монаха возникла небольшая дыра. Он очнулся, уже лёжа ничком на полу. Его двойник занимался чем–то странным — вращал Книгу так и сяк, делая движения руками, словно хотел свернуть том, умять его, сделать меньше.
Я так и не отдохнул, подумал монах со вздохом, и одним прыжком вновь оказался на ногах. Церемониться некогда. В коридоре слышался топот, но внутрь никто не входил — в частности потому, что Унэн не звал на помощь.
