Владимир Брайт - Королева Семи Палачей
– Трефовый король…
Толпа судорожно вздохнула, и все взгляды устремились на нового короля (на меня то есть). Так как в колоде всего четыре короля, а один находился у меня, то перебить мою ставку Фромп просто не мог.
Ну или мог, если здесь играли с джокером.
Фромп протянул заметно дрожащую руку к третьей карте и открыл… джокера.
– Мило, – раскованно улыбнулся я. – Осталась самая малость: вытащить еще пару королей – и победа будет у вас в кармане.
После того как король открыл джокера, что-то в его взгляде неуловимо изменилось. Появилась уверенность, которой не было раньше.
– Думаешь, это мило? – Первый вопрос за всю игру прозвучал несколько странно.
– Думаю, да. – Нехорошее предчувствие сжало холодными тисками мое сердце, но я постарался отогнать его прочь и даже смог выдавить из себя улыбку.
– Тогда скажи мне, что ты здесь видишь?!!
Король взял не одну карту, как прежде, а подался всем корпусом вперед, двумя руками взял пару карт и поднял их на уровень моих глаз. Он видел только рубашки, а номинал предстал моему взору.
– Что ты здесь видишь? – требовательно повторил он, вглядываясь в мое побледневшее лицо. – Не смерть ли свою?
Я тупо смотрел на двух королей и никак не мог поверить, что проиграл не только целое королевство, но и свою жизнь.
«Даже голый, король все равно остается королем», – сам не зная почему, подумал я, и…
И игра кончилась. А вместе с ней кончилось и все остальное…
* * *
Я проиграл не только свою жизнь, но и жизнь Компота.
(Один за всех и все за одного – прямо как в классической истории про д'Артаньяна и трех мушкетеров.)
Прямо с банкета меня проводили в темницу, сообщив, что на рассвете казнят. А на робкие попытки воззвать к разуму, сообщив о «Растворителе миров», находящемся в моем организме, никто не прореагировал. Разница во времени между измерениями на этот раз сыграла против меня.
К тому же не стоит забывать о шансах – пятьдесят на пятьдесят. Может быть, экстремально девельтипированная пуливизация увенчалась успехом. Кто знает…
В подземелье произошло еще одно интересное событие. Двое охранников, которые без всяких церемоний волокли за ноги бесчувственного старика, так неудачно ударили его о выступ стены, что бедняга неожиданно пришел в себя.
Много воды утекло с тех пор, как он потерял сознание. Из королевского гостя, прославленного героя и любимца толпы колдун неожиданно превратился в обреченного на смерть узника.
Естественно, такой поворот событий не мог обрадовать Компота. Сначала он выразил робкий протест, затем начал сопротивляться, потом произошла некрасивая потасовка, во время которой мой спутник потерял много зубов, а меня избили чуть ли не до потери сознания, а после всего этого мы очутились в сырой камере на холодном полу.
– Ну что, доигрался? – Я даже не сразу понял, что этот вопрос задал внутренний голос.
– Пожалуй, да. А ты вернулся посмотреть, чем дело кончится? Или меня так сильно били по голове, что…
– Разве я куда-нибудь пропадал?
– Не знаю. Может, мне просто показалось…
– ТЫ ……… ……….. ……….. КВИНТЭССЕНЦИЯ ГЛУПОСТИ! – прервал мои невеселые размышления взбешенный колдун.
– Что такое квинтэссенция? – зачарованно спросил я, пытаясь собраться с мыслями и хотя бы ненадолго отвлечься от боли.
В последующие полтора часа мне в подробностях объяснили и про квинтэссенцию, и про меня самого, и…
Я догадывался о том, что у колдуна нездоровая фантазия, но не мог даже предположить, что настолько…
В конце концов меня утомили его вопли, и я перестал не только реагировать на ругательства, но и вообще слушать истеричного старика. Было намного интересней вспомнить былые подвиги и приключения, чем внимать нескончаемому потоку изощренных ругательств.
Не знаю, как долго длился вечер воспоминаний, могу сказать одно – к жестокой реальности меня вернули шаги палача.
Тот, кто остановился около двери, слишком долго возился с ключами, никак не находя нужный, поэтому я успел заметить, как в щель под дверью в камеру начала подтекать струйка свежей крови.
– На работу, как на праздник, – всегда с топором и…
– Заткнись!!!
Дверь с противным скрипом отворилась, и на пороге возникла громадная фигура, заслонившая чуть ли не весь проем.
– 3-з-здравс… – Я попытался вежливо поздороваться, но не успел – огромный кулак, стремительно увеличиваясь в размерах, за долю секунды преодолел расстояние, отделяющее его от меня, и врезался в грудную клетку.
Мое обмякшее тело отлетело на несколько метров и ударилось о стену темницы. В глазах вспыхнула ослепительно яркая молния, а потом все окончательно погрузилось в непроглядную тьму.
Но ненадолго. Еще один удар привел меня в чувство, и только тогда я понял, что передо мной…
Что передо мной – Гарх!
– Старый друг пришел спасти товарищей, – сплюнув накопившуюся во рту кровь, с натугой прохрипел я. – Как это благородно!
Два горящих безумием глаза вперились в меня, как будто намеревались выжечь мозги, после чего «старый друг» произнес фразу, от которой я разом вспотел:
– Сам погибай, а товарища выручай… Должок за тобой числится…. Крупный должок…
Я даже не мог представить, какие долги имелись в виду и кто послал Гарха, но был уверен в том, что:
А) Он окончательно сошел с ума.
Б) Компота нужно зачислить в список должников (чтобы мстительный Фромп не разделался с бедным стариком).
Не знаю почему, но после этих умозаключений мне вдруг стало ужасно весело.
– Возьмем колдуна! – истерично-радостно предложил я. – Он тоже должен немерено!
– Возьмем, – согласился Гарх не задумываясь. – Чем больше должников, тем лучше.
– Кому лучше? – не понял я.
– Всем, – коротко ответил безумный полусмертный и, взяв в охапку два худосочных тела, потащил их туда, где лучше всем.
Не знаю, было там лучше всем или не всем, но я искренне верил: хуже, чем в камере смертников, уж точно не будет.
Хотя, может быть, я ошибался, а сумасшедший монстр со сваренными вкрутую мозгами тащил меня в по-настоящему кошмарное место.
– Думаешь, это когда-нибудь кончится? – как всегда, совершенно некстати ожил внутренний голос.
– Время покажет, – философски ответил я.
И время действительно ПОКАЗАЛО.
Но честное слово – лучше бы я переждал это ПОКАЗАТЕЛЬНОЕ ШОУ в камере смертников.
Так было бы лучше для всех. И самое главное – спокойнее для меня…
Конец третьей книги
Примечания
