Оксана Панкеева - О пользе проклятий
— Глава департамента Порядка и Безопасности Флавиус.
Кантор мысленно обложил себя в три этажа за непонятливость и сказал:
— Очень приятно.
— Итак, где его величество? — повторил свой вопрос глава департамента.
— В клинике, — пояснил мистралиец.
Флавиус с легкой досадой шевельнул бровью, и его хинская физиономия снова застыла неподвижно.
— Все-таки ранен, — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес он. — Что-то серьезное?
— Не особенно, но он потерял много крови. Не сразу заметил… и нас уверял, что все в порядке, пока принц-бастард не раздел его и не убедил.
— Понятно, — констатировал Флавиус и отхлебнул кофе. — Полагаю, по возвращении он будет не в состоянии принять доклад и дать дальнейшие инструкции.
— Пожалуй, — согласился Кантор.
— Жаль. Впрочем… Разберусь сам. Вы не в курсе дела, сегодня в банкетном зале — это был экспромт или его величество это спланировал? Он мне, конечно, сам расскажет, но не скоро, а мне любопытно.
— Спланировал, — ответил Кантор. Скрывать что-то от этого господина вышло бы себе дороже, тем более что король действительно сам ему все расскажет.
— Поразительно. Когда? Еще вчера вечером у него был другой план… А ваш прыжок на стол — это была тоже часть плана?
— Вот это как раз был экспромт. Вы все видели?
— Да. Через магическое зеркало. А вы заметили стрелков или просто подозревали, что без них не обойдется?
— Услышал, — кратко пояснил Кантор.
— Вот как. — Флавиус чуть заметно улыбнулся. — Я полагал, что легенды о вашем удивительном слухе преувеличены.
— Самую малость.
— Да, разве что так, — вежливо согласился Флавиус. — Позвольте выразить восхищение вашим мастерством метания вилок. Специально учились?
Кантор пожал плечами:
— Я умею метать все, что попадается под руку. Любые предметы.
— Генерал Ордоньес — ваша работа? — спросил вдруг Флавиус вне всякой связи с предыдущим.
— Да, — ответил Кантор, поскольку этот очень опасный господин знал о нем, похоже, не меньше, чем король. А то и больше.
— Красиво, — одобрил Флавиус. — Почему оставили работу?
— Здоровье пошатнулось.
— Жаль. А скажите, вы не знакомы, случайно, с человеком по имени дон Рауль? Возможно, сейчас он носит другое имя, но все же… Под пятьдесят, невысокий, худощавый, совершенно седой, но глаза молодые, синие и яркие.
— Нет, — ответил Кантор, подумав для виду. Уж слишком напоминал этот загадочный дон Рауль друга и советчика Амарго, бессовестного обманщика. — К сожалению. Наши контакты друг с другом ограниченны. Я знаю только членов своей группы. Ни один не подходит.
— Если вдруг встретите, дайте ему знать, что корона заинтересована в контакте с ним. Интересам вашей партии это не повредит.
— Хорошо, — согласился Кантор, с нетерпением ожидая, когда же этому хинскому удаву надоест над ним издеваться и он наконец уйдет.
— И еще… Зачем вы ездите в Голдиану?
— Не знаю, — честно ответил Кантор. — Я охранник. Мне не положено этого знать.
— Тогда я вам скажу. Ваши агенты выкрали у правительства чертежи какого-то оружия, а изготовить его у них нет возможностей. Поэтому они пытаются договориться с Багги Дорсом и его синдикатом, чтобы те сделали для них партию оружия в обмен на эти чертежи. Возьму на себя смелость дать вам совет: известите свое руководство, что корона Ортана готова заключить с вами сделку на любых условиях, которые будут честно выполнены. А голдианцы вас кинут, как маленьких. Этот Багги Дорс — уголовник, и идти с ним на контакты без гарантий чревато последствиями.
— Благодарю за предупреждение, — вежливо сказал Кантор. — Я обязательно передам своему командиру.
— Тогда позвольте откланяться.
Флавиус допил свой кофе, взял со стола папку, и они церемонно раскланялись. Когда дверь за главой департамента закрылась, Кантор с неописуемым облегчением вздохнул и вытер взмокший лоб. Общение с такими людьми давалось ему с большим трудом. Но на этом приключения не кончились. Сначала приперлась какая-то придворная дама в поисках его величества, а не найдя последнего, начала откровенно заигрывать с мистралийцем. К счастью, она додумалась представиться, и Кантор с радостью вспомнил, что с этой дамой он уже встречался лет семь назад в Лютеции. Он немедленно напомнил красотке, где и при каких обстоятельствах они виделись, после чего дама изменилась в лице, холодно сообщила мистралийцу, что он обознался, и немедленно смылась, что от нее и требовалось. Кантор мысленно посмеялся, подумав, знает ли его величество, что данная особа была в свое время гордостью заведения мадам Лили и известна на всю Лютецию как Камилла Сахарные Губки.
Едва негодующая дама удалилась, в гостиную ворвался, осыпая ругательствами стражников, расфуфыренный жлоб, весь увешанный какими-то золотыми бляхами, и потребовал немедленно подать ему сюда короля, чтобы этот беззаконный тиран объяснил, за что арестовали его ненаглядную дочь. Кантор, который уже начал злиться всерьез, посоветовал очистить помещение, поскольку короля нет и он не принимает. Посетитель надулся, как индюк, и перечислил с десяток титулов и званий, полагая, что этим может внушить почтение наглому хаму. В ответ наглый хам, на которого титулы и звания не произвели никакого впечатления, показал ему два пальца и простыми словами послал в общепринятое место. Тем более что расфуфыренный жлоб оказался папашей той самой стервы-графини, о которой рассказывал Элмар. Значит, ее уже посадили, ай да Флавиус…
Поскольку граф Монкар заколебался, ошалев от подобного обращения, Кантор посулил выставить его силком, живым или мертвым, как получится. Это подействовало. Посетитель удалился, изрыгая чудовищные угрозы. Как только он ушел, появился начальник стражи все с тем же популярнейшим вопросом — где король? Пришлось объяснить где, а затем выслушивать ахи и охи по поводу короля и поздравления в свой адрес. В конце концов Кантору все надоело, он выглянул в коридор и отчитал стражников за то, что они пропускают всех подряд, а он тут должен бесплатно выполнять работу королевского секретаря. Охранники поклялись никого не пускать, мистралиец вернулся было к остывшему кофе, но буквально через минуту в гостиной появилась очередная посетительница.
— Вы тоже к королю? — устало спросил Кантор, еле сдерживаясь, чтобы не нахамить даме и мысленно проклиная ослов-стражников.
— Нет, — жалобно сказала дама. — Я к вам. Или еще к кому-нибудь. Но не к его величеству. Я только что из пещеры, мне никто ничего не может объяснить… Вы не знаете, что с Кирой? Она моя подруга…
