Алекс Орлов - Тайный друг ее величества
Огибая огромный валун, что давно лежал здесь без дела, дорога вильнула вправо и пошла вдоль самых кустов.
– Ишь ты, какой народец собрался, прямо как на торжище в праздник… – прошептал кто-то из самой чащи, откуда хорошо была видна проходившая мимо дорога.
– Гномов, что ль, не видел?
– Видел, конечно, да только внимания не обращал, а тут, когда они с этим… Экая рожа у него, прямо в дрожь бросает, такой небось и человека сожрет – не откажется.
– И в поддевке без рукавов – не холодно ему, – вмешался в разговор третий. – Куда ж их ведут?
– Понятно куда – в тюрьму.
– Должно, проштрафились, болезные. Вот сейчас их под топор и приспособят.
– Да за что же под топор-то?
– Да мало ли за что? Этим бунтовщикам только повод дай, вжик – и готово.
– Ты бочонок-то с мясом не потерял?
– Как же, потеряю я. Вот он – сижу на нем. Какое-то время наблюдатели сидели молча, потом самый маленький предложил:
– А давайте зарежем кого-нибудь, а? Пусть расскажет нам, как в тюрьму попасть.
– От зарезанного много не узнаешь, – вздохнул другой, с арбалетом в руках. – Ждать надо.
– Чего же ждать?
– Не знаю, но я нутром чую – случай нам подвернется.
Углук, гномы и солдаты ничего этого не слышали и держали путь прямо на мрачные стены Тарду. Углук и Фундинул с Одигулом, пожившие какое-то время на берегу, уже знали, что в этой тюрьме вердийцы держат самых заклятых своих врагов.
Скоро они пришли на место и получили задание на ремонт ворот, створки которых не сходились одна с другой. Причина была понятна – две свернутые петли на столбах. Сержант ушел, а солдаты, расположившись во дворе, с подозрением поглядывали на непривычных в здешних местах уродцев. Так далеко на север ни гномы, ни орки не заглядывали.
Наблюдая за тем, как великан с зеленоватой кожей в одиночку снимает неподъемные створки, вердийцы только покачивали головами – очень уж силен был этот орк, такого следовало опасаться.
– Ну и что у тебя за план? – негромко спросил Углук, прислонив створку ворот к крепостной стене.
– С чего ты взял, что у меня есть какой-то план? – так же негромко пробормотал Фундинул, внимательно осматривая вывернутую петлю.
– Ну а зачем ты меня сюда вызвал? Чтобы пирогом угостить?
– Папаша сказал – надо присмотреться, – вмешался Одигул, но осекся под взглядом Фундинула.
– Я надеялся, что здесь есть лошади… – вздохнул тот и принялся клещами вытаскивать сломанные четырехгранные гвозди.
Орк покосился на болтавших в стороне вердийцев. Те говорили на своем языке и понять, о чем именно, было невозможно.
– Лошади здесь есть, – сообщил Углук и перешел к второй створке. – Ну-ка, малой, придержи край…
Одигул без видимых усилий приподнял просевшую створку, и Углук сумел ухватиться за засовные скобы.
Сделав несколько шагов в сторону, он приставил к стене вторую створку, затем вернулся к Фундинулу и сказал:
– Крепкий у тебя наследник растет, не скажешь, что еще мальчишка.
– Моя порода, – довольно улыбнулся Фундинул, выворачивая последний гвоздь. Петля упала, гном подобрал ее и стал осматривать, она чуть скривилась, следовало поправить ее большим молотком, что был принесен в числе инструментов.
Положив петлю на один из валунов, которыми был вымощен тюремный двор, гном пару раз ударил по железу, поднял петлю и увидел, что она выпрямилась.
– Эх, какой мастер пропадает. – Он покачал головой и стал прилаживать исправленную петлю к столбу. – Вонючие башмаки местным дуракам чиню, а мог бы броши серебряные резать, камни золотом оправлять! Держи ее, Одигул, надо на место пришить…
Пока сын держал петлю, Фундинул подбирал в ящике подходящие гвозди.
– Ты с чего решил, что здесь лошади есть? – спросил он будто невзначай.
– Навоз в щелях меж булыжников свежий – сколько ни выметай, а если лошади тут, он не выводится.
– Они приехали и уехали, а навоз остался, – возразил Фундинул и, разогнувшись, взвесил на ладони острые четырехгранники.
– Ячмень тоже попадается, а справа в конце двора ворота широкие – конюшня там. А на бортике два седла лежат.
Гном вздохнул и, ничего не сказав, принялся забивать гвозди в старые отверстия. Наконец петля встала на место, гном отошел, оценивая работу, и сказал:
– Одного я не пойму, Углук, как же ты отсюда еще не сбежал, если и глаз у тебя наметан, и рука крепкая?
– Должно быть, он мало об этом думал, папаша, как и мы с тобой, когда в Капекслаа шли.
– Мы не от глупости сюда попали, – раздраженно одернул сына Фундинул. – Мы по собственной жадности!
– За двоих не говори, жадность только твоя была.
– Да я тебе… – Фундинул угрожающе шагнул к Одигулу, но тот быстро спрятался за орком.
Углук заулыбался, сын Фундинула ему нравился все больше.
– Смышленый парень растет, смелый и дерзкий – отличный боец будет!
Фундинул покосился на солдат и перешел к второму столбу.
– Типун тебе на язык, чудище зеленое, он будет мирным кузнецом и воевать не пойдет.
– Не пойдет, если папаша не подарит ему свой топор душегубский, – хихикнул орк и взялся за створку, чтобы повесить на обновленную петлю.
Одигул стал ему помогать. Фундинул со скрежетом выдернул закрученный гвоздь, затем вдруг стал прислушиваться.
– Ты чего? – спросил орк, заметив его странное поведение.
– Да почудилось…
– Чего почудилось?
– Будто голос его милости Каспара Фрая услышал.
Приладив на место створку, орк покачал ее, проверяя, как она ходит, потом со вздохом сказал:
– Его милости здесь делать нечего.
– Твоя правда, – согласился Фундинул и принялся выдергивать остальные гвозди.
Пока невольники работали, приведшие их солдаты обсуждали поведение дорфа Иппона, тот уехал на поиски колдуна Саламура якобы по велению самого конвендора.
– Должно, сгинет он, об этом Саламуре только плохое говорят, – сказал один солдат, почесывая в паху.
– Не сгинет, колдуны деньги любят, дашь ему серебра фунтов пять, он и отстанет. Я знаю, у меня тетка от колдуна откупалась.
– Ну и как?
– Вдовой осталась и сама в океан выходить стала, чтобы детишек кормить, а улов-то как отрезало. Муж ее исправным рыбаком считался, рыба его любила, без большого кошеля он никогда не возвращался, а тут – ну не идет рыба, хоть плачь.
– И чего тетка?
– Продала лодку, дом, отнесла серебро колдуну, а он сказал – мало принесла. А она ему – все продала, нету больше ничего, а он ей говорит: у тебя двое детей осталось – продай их. Она поплакала и продала за четыре рилли каждого. Отнесла деньги колдуну, он деньги принял и сказал: ну и утопись теперь.
– А она чего же? – спросил заинтригованный рассказом товарищ.
