Сергей Шведов - Сын Чернобога
Это предложение было разумным, а потому не вызвало возражений со стороны ближников Ингера. Разве что сам великий князь был слегка недоволен тем, что слава новой победы опять достанется Олегу.
– Какие твои годы, князь Ингер, – сказал ему воевода Борислав, когда они вышли из шатра. – Все твои победы еще впереди. Захватить проще, чем удержать. А удерживать придется тебе. И не только лаской, но и таской. Слишком уж много на славянских землях людей, склонных к своевольству.
Ефанда считала, что этого тмутараканца Нигеру послали боги. Впрочем, в данном случае княгиня была заинтересованным лицом, ибо ее связь с Бориславом длилась вот уже семь лет. Поначалу князь был недоволен поведением матери, но с течением времени смирился с тем, что молодой еще, в сущности, женщине нужен рядом мужчина.
Ингер ценил в своем ближнике силу и ум, а также редкостную способность договариваться с людьми, в том числе и с упрямым князем Олегом, поначалу откровенно пренебрегавшим своим юным соправителем. Борислав, не прибегая к оружию и заговорам, сумел укрепить положение юного князя настолько, что голос Ингера в Киеве теперь звучал нисколько не тише, чем голос Олега.
Не последнюю роль в этом сыграли деньги. Казна великого киевского князя всегда была полна, в отличие от казны князя Олега, который не слишком умело, по мнению ближников Ингера, тратил свою часть дани, поступающей с покоренных земель. Надо сказать, что число этих данников прирастало все-таки стараниями Олега, обладавшего полководческим даром, а не Ингера, пока не научившегося побеждать. Но так или иначе, а князь Олег не раз вынужден был обращаться за денежной поддержкой к своему юному соправителю, который охотно шел ему навстречу, уверенный в том, что казна, понесшая ущерб после набега расточительного франка, вновь наполнится содержимым стараниями воеводы Борислава. Злые языки утверждали, что умение обращаться с деньгами тмутараканец унаследовал от своей бабки-рахдонитки, но если это было действительно так, то князю дар Борислава пошел только на пользу.
Пока что Ингеру не везло только в одном. Княгиня Добромила родила ему дочь, а потом как обрезало. Не помогали ни щедрые жертвы богам, ни старания ведуний. Старый боярин Казимир настоятельно советовал Ингеру взять вторую жену, дабы не оказаться в положении Дира, но великий князь решил пока не торопиться. Ему нужен был не просто наследник, а сын от корня легендарного Кия, что заметно укрепило бы положение Рюриковичей на великом столе. В своих силах Ингер был уверен, ибо наложницы исправно рожали ему сыновей и дочерей, оставалась надежда и на то, что и княгиня Добромила в конце концов порадует мужа здоровым и крепким сыном, продолжателем дел, столь удачно начатых Варяжским Соколом. Славянская империя, о которой еще недавно говорили разве что с усмешкой, ныне приобретала свои очертания. Считаться с ней теперь придется не только Итилю, но и горделивым ромеям.
Магистр Григориус в поражении винил только бека Песаха. Этот старый дурак, возомнивший себя великим полководцем, погубил ни за что ни про что три тысячи доблестных ромеев! Хорошо еще, что у Григориуса хватило ума вовремя вывести с поля боя своих людей и тем сохранить для императора Льва почти шесть тысяч конников. Правда, сам Песах был иного мнения и об уме магистра Григориуса, и о доблести его ромеев, позорно бежавших с поля битвы.
Справедливости ради следует заметить, что первыми повернули коней вспять все-таки угры и тем самым превратили победу в жесточайшее поражение. Но когда Григориус увидел, что произошло в стане несчастных угров, он просто не смог обвинить гана Курсана в предательстве. Растерзанные тела женщин, детей и стариков долго еще преследовали его в ночных кошмарах.
Ган Курсан, впавший в ярость, едва не расправился самолично с беком Песахом, обещавшим ему охранять женщин и детей, но бросившим их на произвол судьбы. Претензии Курсана были вполне обоснованы, горе его понятно, но Григориус никак не мог допустить, чтобы недавние союзники перебили друг друга на потеху славянам. Магистр пустил в ход все свое красноречие, чтобы удержать ганов Курсана и Арпада, жаждавших мести, от опрометчивых действий. Своих родовичей они к жизни не вернули бы, но навсегда рассорились бы как с Хазарией, так и Византией.
После долгих увещеваний ган Курсан все-таки взял себя в руки и усмирил своих угров, рвущихся в драку. Их отрезвлению способствовали и славяне, которые неожиданным маневром отрезали войску, потерпевшему поражение, пути отхода в Крым. Численность славянской рати пока установить не удалось, но магистр Григориус не сомневался в том, что деморализованные угры, ромеи и хазары не способны оказать серьезное сопротивление столь грозному противнику.
Бек Песах по-прежнему считал себя главным в хазаро-ромейском войске, но доверие к нему простых воинов упало настолько, что все ответственные решения приходилось принимать магистру Григориусу. Ему с трудом удалось переправить через Днепр войско, окончательно упавшее духом, и тем самым хоть ненадолго оторваться от славян князя Олега. Именно этот франк, люто ненавидимый беком Песахом, преследовал сейчас беглецов.
Беглецов было не так уж мало, и Григориус даже полагал, что по численности они по-прежнему превосходят славян. К сожалению, в данном случае численное превосходство не могло стать залогом победы. Тридцать пять тысяч угров в любой момент готовы были вцепиться в горло не только беку Песаху, но и его хазарам, которых насчитывалось не более трех тысяч. Ромеям Григориуса приходилось буквально собственными телами прикрывать их от озлобленных степняков.
Многочисленному войску не хватало продовольствия и фуража, а местные жители не хотели кормить чужаков даже за деньги. Приходилось убивать лошадей, дабы накормить голодных людей. Угры были привычны к такой пище, но изнеженные ромеи роптали. Григориус и сам уже не знал, как ему вырваться из ада, в который он угодил не по собственной вине. С тыла на него напирали русы Олега, с севера грозили уличи, а с запада – тиверцы. Ему оставался один-единственный путь – к побережью Черного моря.
Но даже выход к морю не спасал его войско, окончательно павшее духом за время долгого пути, от полного и окончательного разгрома. Оно таяло с каждым днем, а силы его преследователей все увеличивались. Уличи уже соединились с князем Олегом, а тиверцы, скорее всего, должны были сделать это в самые ближайшие дни. Григориус уже бросил все обозы, имевшиеся в его распоряжении, но, к сожалению, движение войска от этого не ускорилось.
– Нас может спасти только император Лев, – сказал Григориусу бек Барух. – Я слышал, что ромейский флот сейчас находится у Херсонеса. Мы вполне можем ускользнуть от славян морем.
