Ярослав Коваль - Под сенью короны
— Откуда же мне знать? — невольно заулыбалась Аштия. — Я ведь ни года в своей жизни не прожила именно так, как ты говоришь.
— Да ты бы исчахла от тоски на второй же год, Аше! Ты бы не выдержала, ни за что не выдержала. Ты должна благословить свою мать и бабку, которые дали тебе возможность жить именно так, как ты жила, и быть счастливой на свой лад. Не проклятие это, а благословение, вот что я тебе скажу. Да сними ты наконец свои шоры! Пойми, как повезло тебе и твоим дочерям, чьи возможности теперь не ограничиваются заботами о доме, хозяйстве и рождении возможно большего количества детей!
Её светлость смотрела на меня в глубочайшем изумлении.
— Ты раньше никогда так не говорил. С таким жаром, будто ты и сам — женщина.
— Я не женщина. И раньше был уверен, что ты меня не поймёшь. Не как женщина — как уроженка Империи.
— А теперь…
— А теперь, думаю, и тебе надо слегка поменять свои взгляды. Ты ведь понимаешь, в глубине души понимаешь, что если бы стала лишь женой и матерью, и более ничем, не узнала бы настоящего счастья. Так пойми и Мирхата. Он хочет быть мужем, отцом и хозяином своих земель, и это его право. Не плохо и не хорошо — просто его выбор и его счастье. Я знаю, что он разумный парень. В свои двадцать с хвостиком он уже вполне способен отдать себе отчёт в своих желаниях… Ну, Аше! Возьми себя в руки и пойми, что никто не обязан становиться счастливым в соответствии с чужими представлениями о счастье!
— Я понимаю, — вздохнула она. — Но просто трудно смириться с крушением своих мечтаний и планов. Всё казалось таким логичным. Всё так здорово получалось…
— С одним изъяном — ты продумала жизнь Мирхата за самого Мирхата. А это никогда не заканчивается хорошо.
— Как ни грустно, но ты прав.
— Так что касательно Джайды?
— О да, Джайда охотно примет диск. Она сама заговаривала со мной об этом. Но ведь у неё и без того много обязанностей. Очень и очень много.
— Слушай. Она ведь не императрица. Просто супруга императора. Почему бы ей не совместить обязанности жены и матери с обязанностями Главнокомандующей? Думаешь, она не сможет? Но ты ведь смогла.
— Она лишь недавно стала матерью.
— Тебе и беременность не мешала вести войну! В том числе и в демоническом мире.
— Да, но что мне это стоило! Ты никогда не сможешь себе этого представить. Постоянно чувствовать себя отвратительно, едва таскать ноги, иногда переставать осознавать происходящее, не мочь сосредоточиться — и всё равно работать. Потому что другого выхода нет! Может, твоя жена бы смогла понять меня. Но не ты.
— Послушай, Джайда ведь взрослая женщина. Ведь ей уже не двенадцать лет. Ей двадцать. Она знает, что такое быть матерью, и может оценить все тяготы беременности. Она вполне способна определить рамки своих возможностей и желаний. Если Джайда сама заговорила с тобой об этом, то, может быть, стоит серьёзно рассмотреть этот вопрос?
— Да, я рассмотрю, конечно. — Аштия поболтала в воздухе полным бокалом. — Мне больше ничего не остаётся. Но что же это значит, а? Это значит, что диск больше не будет носить представитель нашей семьи. Ведь ради этого трудились и боролись три поколения нашей семьи, Серге. А теперь всё это рухнет?
— Почему же? Джайда остаётся представительницей семьи Солор. Да, она супруга государя и мать наследника престола, но сама-то по себе кто? Солор. Была и остаётся Солор. И никто не гарантирует, что у Мирхата не родится разумный мальчишка, который, отслужив в гвардии или там у меня в спецназе, покажет себя таким блестящим командиром, что золотой диск достанется ему по праву. Может, ты ещё успеешь увидеть его триумф, ведь ты же так молода, Аше!
Женщина снова улыбнулась мне, уже светлее, хоть и устало, и отставила бокал.
— Всё степлилось. Прикажи принести другой коктейль.
— Конечно… Худжилиф, коктейли, чай и сладкое.
— Немедленно, милорд. — Слуга, лишь заглянув в кабинет, чтоб выслушать распоряжение, тут же пропал. Я знал по опыту, что закуска и питьё не заставят себя долго ждать — на кухне всё держат в готовности.
— Скорее всего, чай принесёт сама Моресна. Она всегда так делает. Но я смогу отправить её, если хочешь. Она не обидится.
— Зачем же? В общем, твоя жена, наверное, даже лучше, чем ты, способна понять меня в моих терзаниях.
— Пожалуй.
— Кстати, как она относится к тому, что остаётся единственной твоей супругой?
— Странно. Иногда сожалеет. Но мне кажется, эти сожаления немного фальшивы. Но даже если и нет — знаешь, мне так намного комфортнее. Удивляет?
— Нисколько. Люди очень разные. Есть те, кому и сотни жён будет мало. А есть такие, как ты, Раджеф, Азур — тоже всю жизнь верен единственной супруге. И даже твоей Моресне не удивляюсь. Тяжело ей, наверное, с шестнадцатью детьми. Были бы младшие жёны, смогла бы часть деток им перепоручить.
— На дочек она обычно не жалуется. А вот сыновья… Ну, знаешь, куда удобнее детей перепоручать нянькам. Слуг у нас хватает, и придворных дам тоже. Помощниц сколько угодно… Да, заходи!
Худжилиф помог Моресне открыть дверь кабинета и снова пропал. А жена осталась. Поднос она несла легко, будто тот ничего не весил.
За прошедшие двадцать лет Моресна, конечно, тоже изменилась. Беременности, заботы о детях, да и просто прожитые годы не могли не оставить на ней следов. Но округлившаяся фигура супруги представлялась мне теперь ничуть не менее соблазнительной, чем раньше. К её огорчению и моему удовольствию, даже после появления на свет шестнадцатого ребёнка она так и не достигла имперского «необходимого минимума красоты», как она его понимала. Жена по местным меркам по-прежнему оставалась худой.
Она ловко пристроила поднос на столик и радушно обняла Аштию. Поспешила выразить восторг от её платья и покрывала, её свежести и немеркнущей красоты. И звучали её излияния совершенно искренне. Жена по-прежнему полагала себя непривлекательной лишь потому, что была худышкой. И потому факт, что столь же стройная Аштия всё же считалась красивой (императору случалось во всеуслышание восхищаться очарованием своей тёщи), возвращал Моресне веру в себя.
— Ты и сама прекрасно выглядишь, — улыбнулась ей Аше. — Просто цветёшь. Уж не ждёте ли вы снова пополнения в семействе?
— О нет, нужно взять паузу. Хотя бы небольшую.
— Разумно. Очень разумно. Иначе скоро Серге не сможет придумать, чем же занять такое количество отпрысков.
— О, меня это мало волнует, — в той ей шутила Моресна. — Моё дело произвести на свет, а уж супруг пусть придумывает, чем их всех кормить и развлекать.
— О да, ещё пара сынков, и мы по миру пойдём, — включился и я. — Но кроме шуток: тебе, Марусь, просто физически не родить столько детишек, чтоб я забеспокоился о состоянии своего кошелька. А вот твоему здоровью повредить куда как проще. Так что побереги себя, а не мои доходы… И кстати, если уж мы заговорили о детях: Аше, ты знаешь, что мой старшенький положил глаз на твою Кареою?
