Стивен Браст - Сетра Лавоуд
— На моих руках кровь, — печально сказал Пиро.
— Неважно, — тихо ответила Ибронка.
Он обнял ее. — Дневной свет слишком ярок, — сказал, он. — Ветер слишком тих, а воздух слишком свеж. Все не то.
— Я понимаю, — сказала Ибронка.
— Китраан…
— Да.
— Мы через столько прошли вместе, и она убила его ненароком, так быстро, как если бы он был никто.
— Я знаю, — сказала Ибронка.
— Как если бы он был никто, — повторил Пиро.
— Я знаю, — повторила Ибронка вслед за ним.
Внезапно Пиро взглянул на юную Тиасу. — Рёаана, что с вами?
Рёаана, на лице которой застыла скорная гримаса, посмотрела на него и медленно кивнула, — Нет, милорд, со мной все достаточно хорошо. Но — Китраан, Йаса, Брюхо, Тазендра, и теперь, как кажется, Айрич…
— Я знаю.
— И я остался последним, — сказала Ритт, и в его голове прозвучало неподдельное удивление.
Пиро нахмурился. — Последним?
— Вы помните, как мы повстречались впервые, тогда еще нашим вождем был Вадр?
— Я никогда не забуду это, — сказала Пиро.
— Кажется, что это было по меньшей мере век назад, и тем не менее с того времени не прошло и двух лет.
— Да, точно.
— И из всей банды остался только я один, последний.
— Мы слишком через многое прошли вместе, — сказал Пиро. — Мы все.
— Да. А что теперь?
Пиро тряхнул головой, потом его взгляд перешел на Тсиру и на амулет, который она все еще держала в руке, амулет, который привел их сюда. Он подумал о странных изгибах и поворотах судьбы, и спросил себя, а вообще знает ли кто-нибудь, куда приведет его самое простое решение. — Теперь? Что до этого, я не могу сказать.
Внутри пещеры Кааврен сказал, — Тебе больно, мой друг?
— Нет, — прошептал Айрич. — Я не чувствую ничего. Мне очень жаль, что я не могу двигаться, так как я хотел бы пожать твою руку, Кааврен, и твою, Пэл.
— Да, — сказала Кааврен.
— Никогда, — сказал Пэл, — я по-настоящему не верил, что наша дружба может закончиться.
— Ничто не вечно, — сказал Айрич.
— Одно дела знать, другое — верить в это.
— Я понимаю, — прошептал Лиорн. — Со своей стороны мне очень жаль Тазендру. Она еще многое могла сделать.
— Как и ты, — сказал Кааврен дрогнувшим голосом.
— О, я? Я не жалею самого себя. У меня была хорошая жизнь, а наша дружба была ее лучшей частью. За исключением Тазендры, я не сожалею ни о чем.
Кааврен заставил себя перестать взхлипывать, но слезы все равно текли по его лицу.
— В жизни нет ничего, что бы сравнилось с дружбой, — сказал Айрич. — Наша была хороша. Мы были счастливы.
— Да, — сказал Пэл. — Мы были счастливы.
Айрич перевел взгляд на Пэла и сказал, — Я рад, что ты понимаешь это, мой друг.
Потом его глаза закрылись, дыхание стало мелким, и в какой-то момент Кааврен подумал, что он уже умер, но тут его глаза опять открылись.
— Вы должны принести Тазендру к Воротам Смерти, — сказал Айрич еле слышным голосом.
— Конечно, — сказал Пэл. — И тебя тоже, Айрич.
— О, меня, тоже. — Что-то вроде улыбки появилось на его лице. — Я никогда не понимал как трудно говорить, когда не в состоянии пожать плечами.
Кааврен поторял его имя, «Айрич», снова и снова, как если бы оно было заклинанием.
Айрич опять улыбнулся, умиротворенно, его глаза закрылись, как если бы он хотел отдохнуть, и он перестал дышать. Кааврен и Пэл оставались рядом с ним, не в состоянии пошевелиться.
Тем временем те, кто был снаружи, попрощались с Тсирой, которая, еще не придя в себя от удивления, решила вернуться домой. Лар и Клари сидели молча, как и все остальные охваченные, должны мы сказать, печалью и ужасом, которые не признают ни социального положения, ни Дома.
Через несколько минут Пэл и Кааврен вынесли тело Айрича и положили его на траву рядом с Йасой. Потом они вернулись в пещеру и через мгновение появились с Тазендрой.
Пэл обнял отца и сказал, — Милорд Граф, я сожалею вместе с вами о вашей потере. Я думаю, что понимаю вас.
— Да, — дрогнувшим голосом сказал Кааврен. — И я тоже сожалею о твоей потере, Виконт.
— Мы должны позаботиться o наших друзьях, — сказал Пиро.
Пэл кивнул, а потом заговорил таким голосом, как если бы только собрав всю свою силу воли он мог заставить себя говорить, — Мы все должны вернуться в город, прямо сейчас. Мы должны положить их всех в масло как можно скорее, если хотим, чтобы они сохранились до Ворот Смерти.
— И, — добавил Кааврен, обращаясь к Пиро, — ты бы невероятно помог мне, если бы вернулся домой.
— Я благодарен вам за предложение, — сказал Пиро. — Но что с моими друзьями?
Кааврен посмотрел на них, и, с видимым усилием, изобразил на лице что-то вроде улыбки. — Если захотят, они могут вступить в Гвардию Феникса. Я всегда смогу послать их охотиться на бандитов.
Собственная улыбка Пиро прилетела и улетела, как случайный ветерок в тихий день. — А Ибронка? — спросил он.
— Добро пожаловать, — ответил Кааврен. — У меня больше нет возражений; моя совесть мертва.
Пиро поклонился.
— Тогда давайте вернемся в город, — сказал Кааврен.
Девяносто Восьмая Глава
Читатель вряд ли удивиться, когда узнает, что после того, как Маролан уничтожил Три'нагора, а Сетра Лавоуд и Некромантка изгнали Дженойна, сражение резко изменилось — если этот полный разгром вообще можно назвать сражением. На самом деле в истории отмечено очень мало таких односторонних соревнований, как последний этап Битвы при Адриланке.
Когда Сетра и Некромантка вернулись, Чародейка не стала возврашать себе командование, но, напротив, разрешила своей ученице какое-то время продолжать управлять войсками, пока она, то есть Чародейка, не удостоверилась, что полностью понимает ситуацию на полях боя.
Как раз в это время битва продолжалась в трех местах: мосты, Нижняя Дорога Кейрона и Старая Дорога Кейрона. Мы верим, что читатель разрешит нам быстро окинуть взглядом их всех.
Рассматривая последнее первым, замерим, что именно здесь усилия Лорда Бримфорда были наиболее успешны, и по той простой причине, что Старая Дорога Кейрона, выйдя из города, достаточно долго идет через густые леса. Так что здесь все произошло с невероятной скоростью. Как впоследствии объяснял сам Бримфорд: «Я узнал, что Три'нагор мертв через минуту после того, как это произошло. Через две минуты об этом узнали животные в джунглях. Через десять минут — враги.»
Так что помимо Императорской Армии солдатам Каны пришлось сражаться с медведями, волками, тиасами и, самое главние, зелеными змеями — эти последние на самом деле далеко не так опасны, как другие, зато они наводят на окружающих намного больший страх. Варлок оставался на своем месте за палаткой главного штаба, нечего не ел и не пил, и, более того, не открывал глаз; но Генерал Брор, командовавшая войсками Каны на Старой Дороге Кейрона, была вынуждена постоянно вводить в бой новые подразделения вместо старых, полностью деморализованных, хотя многие из них даже не повстречались с врагом. И, конечно, чем больше нарастала паника среди солдат Каны, тем более вдохновенно сражались Императорские войска. Так что в третьем часу пополудня Брор была вынуждена отступить, чтобы избежать полного разгрома.
