Андрей Николаев - Золотые врата
– Лево на борт, малый ход. Приготовить спасательную шлюпку.
Через несколько минут они были на месте взрыва. На воде расплывалось масляное пятно, плавали обломки дерева. Матрос подцепил багром белую фуражку и молча положил ее на палубу к ногам капитан-лейтенанта Дана.
«Круг Семи камней»
Немцы, обходя с флангов, уже дважды заставили Назарова менять позицию, отступая к сопкам. Командовал десантом высокий офицер в кепи. Старшина несколько раз пытался подстрелить его, но немец, словно предчувствуя выстрел, ловко прятался за камнями.
Войтюк ругался последними словами.
– Вот ведь змеюка склизкая!
Кривокрасов слева сдерживал автоматчиков короткими очередями. Данилов взобрался на вершину сопки и сидел, поджав ноги, чуть поводя перед собой ладонями. Тучи постепенно смыкались на полем боя, обещая скорый снегопад, а может дождь. Назаров посмотрел на часы. Прошло уже полчаса из тех шестидесяти минут, что просил обеспечить ему профессор. Столб света продолжал вращаться, теперь его уже должны были видеть и немцы. Почему-то они не стреляли в профессора и Боровскую, стоявших почти не скрываясь среди обломков скал у подножия сопки.
– Капитан, – крикнул Войтюк, – обходят, мать их так!
– Старшина, Михаил, бегом вниз, мы прикроем, – приподнявшись, Назаров дал очередь в сторону перебегающих автоматчиков
Первые снежинки закружились в воздухе, чуть слышно посвистывал ветер, набирая силу. Назаров взглянул в небо. Снег падал все гуще – Данилов сдержал обещание. Сам он не спеша спускался по склону, направляясь к профессору.
Войтюк и Кривокрасов уже достигли нагромождения скал чуть выше места, где стоял Барченко. Назаров увидел, что Михаил машет ему рукой: давай, мол, беги, пока они не стреляют.
– Иван, вперед! – скомандовал он.
Межевой покатился вниз по склону, Назаров подхватился с земли и устремился вслед за ним. Немцы, почему-то не стреляли. Упав рядом с Кривокрасовым, капитан посмотрел назад. Сквозь падающий снег было видно, как немцы занимают позицию в том месте, которое они только что оставили.
– Черт, запросто срезать могли, – сказал Назаров.
– Вот и я о том же, – подтвердил Михаил, – даже странно как-то. Подождем, что дальше?
– Подождем. Войтюк, не стрелять.
– А куда стрелять – все снегом запорошило, – отозвался старшина.
Ждать пришлось недолго. Усиленным мегафоном голос на ломанном русском языке раздался так неожиданно, что Назарову даже показалось, что это эхо то ли взрыва, то ли выстрела.
– Профессор Барченко, Александр Васильевич! Это Роберт Вассерман, предлагаю начать переговоры.
Назаров посмотрел на профессора, привалившегося к обломку скалы и не сводящего взгляда с «Золотых врат». Барченко оглянулся. На его лице явно читалась досада, граничащая со злостью. Повернувшись к немцам, он сложил руки рупором.
– Слушаю вас, герр Вассерман.
– Профессор, вы не хотите поделиться открытием? – снова зазвучал голос с металлическими нотками, – все же, это я переводил для вас тибетские свитки.
– Боюсь, вы опоздали, – крикнул Барченко, – к тому же делиться не в моих правилах.
– Подумайте, Александр Васильевич. Если мы возобновим боевые действия, вы также можете опоздать. К тому же, вы и уважаемая Майя Геннадиевна, у нас на прицеле.
Кривокрасов покрутил головой.
– Интернационал, да и только. Все друг друга знают.
Барченко помолчал, обернулся к Назарову.
– Товарищ капитан, он говорит правду?
– К сожалению, профессор. Они давно могли расстрелять вас – вы как на ладони.
– Черт знает что!
Боровская наклонилась к нему, что тихо проговорив. Профессор выслушал, хмуро кивнул.
– Хорошо, Роберт, спускайтесь сюда. Только без солдат.
– Уже идем. Со мной господа Фюлле, Грабер и Ланг. Вы должны их помнить.
Из-за камней поднялись четыре фигуры и стали спускаться, скользя по снегу. Они прошли почти рядом с Назаровым и по тому, как несуразно сидела на немцах форма, он сразу определил, что это не солдаты.
– Межевой, сколько человек было в шлюпке?
– Не больше дюжины, начальник.
– Так, стало быть, восемь солдат, а эти – коллеги профессора.
Десантники, воспользовавшись тишиной, подобрались ближе. Теперь их отделяло от группы Назарова не более пятнадцати – двадцати метров.
Он приподнялся, вскинул руку.
– Hult!
Немцы замерли, выставив вперед автоматы. Пулеметчик остался чуть выше, настороженно поводя стволом MG.
Барченко сделал несколько шагов навстречу, демонстративно заложил руки за спину.
– Это возмутительно, герр Вассерман! Неслыханное насилие! Надеюсь, научный мир отреагирует должным…
– Оставьте, профессор. Если ваши выкладки верны, а пока, как я вижу, все идет по плану, научному миру будет не до нас. Чего вы ждете?
– Мой человек, представитель рода, оставленного працивилизацией в нашем мире, вступил в «золотые врата», так, что ждать осталось недолго.
– Лемурия, или Атлантида? – прищурившись, спросил Вассерман.
– Ни то, ни другое, я уверен там, – он указал на «врата», – нас ждет народ Рамидской Федерации, возглавляемый Великой Священной Коллегией! Она объединила все три уровня управления Миром: божественный, Жреческий и Царский. Они ждут нас, ждут, когда мы вольемся в семью народов…
– Да полно, профессор, – покладисто сказал немец, – что это вы так возбудились?
– А то, что вы считаете, будто остатки империи Рама укрылись в Тибете, характеризует вас, как ничего не смыслящего…
– Александр Васильевич, не будем затевать старый спор. Подождем, – предложил Вассерман, устраиваясь на камнях.
Столб света окрасился огненно-рыжими сполохами.
– Начинается, – воскликнул Барченко, – идемте, Майя Геннадиевна.
Он неуклюже перебрался через валуны, подал руку Боровской. Подойдя к «вратам» на несколько шагов, Барченко остановился, высоко подняв голову. Вассерман и его спутники присоединились к ним, встав рядом. Данилов стоял чуть поодаль.
Назаров покосился в сторону немецких десантников – те напряженно смотрели вниз, на забывая при этом бросать быстрые взгляды в сторону русских.
«Врата» внезапно вспыхнули ослепляющим пламенем, вырвавшийся язык огня накрыл фигуры Барченко, Боровской и немецких ученых. Илья Данилов вскинул руки, короткий вихрь остановил пламя, но только на мгновение. Миг – и на людях вспыхнула одежда, ужасный крик резанул уши, объятые пламенем человеческие фигуры заметались, разбрасывая снопы искр, покатились по земле, в тщетной надежде сбить огонь. То, что появилось из «врат» вслед за пламенем, заставило остолбеневшего Назарова вспомнить картинки из истории Земли: полу-химеры, полу-ящеры, будто материализуясь, выходили из светового столба, тяжко ступая на землю. Чешуйчатые бока светились багровым огнем, будто вобрав в себя ярость пламени, оскаленные пасти сверкали рядами клыков. Четыре кошмарные твари, выплюнутые «вратами», разделились попарно, давя и раздирая обожженные тела, катавшиеся по земле.
![Фриц Лейбер - Большое время [= Необъятное время]](/uploads/posts/books/59731/59731.jpg)
