Валерий Иващенко - Молодые волки старого королевства
В общем, не успел бы иной раззява промолвить раз-два-три, а парень уже оказался весь облачён в чистую, отглаженную и без единой прорехи одежду. С вечера нужно лишь повесить её на особую ветвь дерева-дома, а дальше оно само к утру обо всём позаботится. Да и дух от одёжки идёт хороший! Лен сам не умел обучать молодые саженцы такому, а потому положил на память узелок обязательно то выяснить. Заодно и как стеречь обиталище от незваных гостей, кстати.
Немного смущало отсутствие в руках надёжного дубового посоха, но парень по совету покойного мастера Колина приучал себя не привязываться к вещам. Ни в бытовом смысле, ни в магическом. Скольких сильных волшебников то сгубило! То клинок твой, зачарованный собственной кровью, не к тому-кому-надо попадёт, то жуликоватые полурослики колечко заветное утянут да против тебя же и обратят… уже выскакивая в окно, Лен подумал, что если быть совсем последовательным, то нельзя и к людям привязываться. Сколько уж раз человечество учено — нет страшнее врага, чем бывший друг…
Да, наверное потому Эльфире и не пускает никого в своё сердце. Ох уж эти фемины… скорее допустят к телу, чем к сокровенному. Ведь любовь это зависимость от другого? Ай, фигня это всё на постном масле! Нам ли бояться такого — да разрази меня гром, как же сладостно подарить своё сердце девчонке и довериться её нежности!
– Значит, с полуэльфкой чего-то сотворили? — выдохнул Лен уже на окраине лесного поселения, прикидывая — начать тут всё разносить со всем прилежанием, или же сначала что-нибудь выяснить?
Стоило признать, что метода друидов давать одни знания, отнимая другие, оказывалась премерзкой — но действенной. Даже не столь знания, сколь убеждения… парень прикинул свои возможности устроить здешним грустную жизнь на фоне сплошных неприятностей, и так ни к чему и не пришёл.
– Что скажешь? — обратился он к змее, которая воистину с кошачьей незаметностью и вкрадчивостью давно заняла своё законное место на плечах хозяина.
Скарапея на днях ловко стибрила у кого-то из друидов серебряный перстень с гагатом, полакомилась им — и её расцветка теперь щеголяла мрачновато-изысканным сочетанием белого пламени и беспросветной тьмы. Разумеется, змея не ответила, лишь щекотнула щёку раздвоенным язычком и опять смотрела немигающе-преданно.
– Ну, ладно, ладно — не ворчи, кошёлка, — вздохнул Лен и покладисто побрёл выяснять по-хорошему.
А всё же стоило отметить, что друиды толк в лесных делах таки знали. Место для поселения выбрали знатное, чистое — тут ничего не скажешь. Лен шёл через посёлок и ловил себя на мысли, что примерно такое же предпочёл бы и он сам. Не совсем открытое, но и без излишней мрачности. Но главное — Лен на миг задержался, чтобы сотворить простенькую волшбу над пришедшим по мелкой надобности лесовым духом из дальнего урочища — медленно, как-то исподволь проступает здесь ощущение покоя.
Несуетности, что ли… Ноэль как-то обмолвилась, что миры подобны виноградинам на грозди. В том смысле, что растут тесно, почти рядом. Но поди ж ты попробуй перебраться по черенку из одного в другой! Не очень-то уважаемые на родине, друиды как-то пробрались в этот и с удовольствием и одновременно смущением обнаружили, что они первые разумные в этом мире. Что-то такое бессмертные задумали тут — уж упрекнуть в лени или небрежности творцов всего сущего Лен себя никак не мог заставить.
Вот примерно в таком расположении духа он и подошёл к выращенному из обычной ивы дому-дереву, где чаще всего и замечал друидов из внутреннего Круга.
– Ой! О чём задумался? — поинтересовался попавшийся навстречу давешний парнишка, который после помощи в драконьем питомнике проникся к парню живейшим уважением, и с которым Лен в задумчивости едва не столкнулся.
Мальчишка переставил на другое плечо плетёную корзину с фруктами, которую волок на дальнюю делянку, но одно румяное краснобокое яблоко протянул старшему. Заслышав, что о вечном, опасливо стрельнул глазами, улыбнулся несмело, и с кивком на прощанье вновь помчался по своим делам…
– Ну и кто вы после этого? — разозлился Лен.
Нет, разозлился он не столько от известия, что Эльфире по своей неугомонности с рассветом полезла на полигон для испытаний, который едва прошёл он сам. А скорее от того, что не очень-то приятно оказалось обнаружить, что новость эта, сама по себе не из приятных, странно взволновала его. Да эльф тебя побери, парень, не хватало ещё проникнуться нежными чувствами к куртизанке!
Пожилой друид с ржаво-алым камнем во лбу посмотрел в ответ отнюдь не кротким голубем. Скорее нахохлившимся костлявым вороном, оценивающе и не очень-то дружелюбно.
– Она взрослая, и вправе сама распоряжаться своей жизнью. Да и сам знаешь, не мне с нею тягаться по части убеждения…
Вот с последним доводом Лен склонен был согласиться. Пару-тройку раз отказав полуэльфке в мелких желаниях или капризах, он сам ощущал себя прескверно, словно обидел ребёнка или нагрубил старику. И это ещё не учитывая того обстоятельства, что постоянно приходилось одёргивать себя, чтобы не давать воли грязным ручонкам или грешным мыслишкам, так и тянувшимся пошалить… м-да!
Друид отложил в сторонку длинный, лихо закрученный стручок акации, с которым перед тем священнодействовал, и вздохнул.
– Двое наших, которые присматривают за испытательной местностью, обнаружили, что в долине огня бардак нынче…
Из дальнейших слов Лен узнал, что тамошние духи огня после его собственного прохождения там вели себя странно. Застывали подолгу на месте гудящими столбами ослепительного пламени, а то принимались колыхаться или кружиться непонятным вихрем. И разгадку, кстати, нашла Эльфире — именно она и припомнила обмолвку парня, что именно там он потерял свой посох.
– Точно! — Лен хлопнул себя по лбу, проклиная за недогадливость.
Никакая магия не выдержала бы жара первородного пламени. Но бывают силы, к которым неравнодушны даже боги — и полуэльфка первая сообразила, что впитанные в посох музыка и напевы разных местностей пришлись духам огня по нраву. Ещё бы, почти семь лет посоху, там много чего насобиралось…
– Это что же, они просто танцуют? — воскликнул в изумлении парень, и друид напротив нехотя пожал плечами.
– Вот та малахольная и полезла проверить себя на прочность. Ведь ты, мил-человек, и её мелодию вплёл в посох среди прочих.
Лена обдало жаром. Недаром, выходит, старый мастер Колин говаривал, что всему и каждому на свете присущ свой особый ритм, своя неслышная для прочих музыка и красота? И не тот волшебник или поэт, кто может бухнуть заклятьем или сляпать пару-тройку рифм, а лишь те, кому доступен этот тайный шёпот мирозданья?
