Елена Кондаурова - Хранительница
– Я хочу, чтобы вы завтра и все последующие дни сопровождали меня на прогулках. – Он склонил голову, соглашаясь, но она продолжила: – Однако я также желаю, чтобы вы продолжали дежурить у моих дверей по ночам. Я велю повысить вам жалованье, но мне хотелось бы знать: вы будете успевать отдыхать, или все это слишком тяжело для вас?
– Нет, – не задумываясь (а чего тут думать?), ответил Таш, – это совсем не тяжело для меня, ваше высочество. Я буду рад служить вам.
Она вдруг улыбнулась ему, легко и лукаво. Ее муж заплатил бы мешок золота за такую улыбку.
– Ловлю вас на слове, Инор! С этого дня вы будете принадлежать только мне!
Он ответил ей своей новой, кривой из-за шрама улыбкой.
– Я и так весь ваш, ваше высочество!
Честно говоря, Рил сама не знала, почему она решила приблизить к себе почти незнакомого человека. То, что ему понравилось ее пение, не имело никакого значения, и она прекрасно это понимала. Значение имело только то странное и нелогичное чувство доверия, которое неожиданно возникло по отношению к нему, и которое было слишком редким, чтобы его можно было с чистой совестью сбросить со счетов. С тех пор, как она пришла в себя во дворце, Рил ни разу не довелось испытать ничего подобного, скорее уж обратное, и ей просто хотелось, чтобы оно у нее было.
Но было и еще кое-что. С тех пор, как он встал у ее двери, Рил, проходя мимо него, почти физически ощущала, как в голове у нее проясняется и она становится самой собой, живой женщиной со своими чувствами, мыслями и желаниями. И она, недобро усмехнувшись, решила, что оставит его у себя во что бы то ни стало. А если у ее мужа будут возражения, то он может оставить их при себе, потому что иначе дверь в ее спальню для него не откроется никогда.
Но на следующий день муж, который мог что-то возразить ей, уехал, не обещая вернуться раньше следующего дня, и Рил решительно отправилась к дворцовому казначею. У него по поводу ее распоряжения повысить жалование Инору возражений не возникло, и это очень ободрило молодую княгиню. Уже увереннее она распорядилась насчет замены сопровождения, и ей снова никто не посмел возражать. Она пожелала в этот день выехать за город, и начальник охраны, которому она сказала об этом всего лишь за час до прогулки, только кивнул на это головой.
Замечательно! Оставшись наедине с собой, Рил хищно оскалилась перед зеркалом. На какое-то время ей почти удалось убедить себя, что все не так страшно, и быть княгиней – не такое уж тяжкое бремя, как ей казалось вначале.
Позднее августовское утро выдалось каким-то запредельно жарким и душным, но молодой княгине даже не пришло в голову отказаться от прогулки. Она и так несколько дней никуда не выезжала и теперь планировала поехать в лес, а ради такого развлечения можно было потерпеть некоторые неудобства. В легком костюме для верховой езды, который по этикету должна была иметь каждая благородная дама (красивая соломенная шляпа, довольно открытая льняная блузка и широкие брюки, прикрытые сверху расклешенной юбкой с двумя высокими разрезами), она медленно проехала по городу между прикрывающими ее с обеих сторон охранниками по направлению к южным воротам. Как всегда, когда она выезжала, у дворцовых ворот ее окружили подданные, выкрикивая приветствия и прося у нее благословения. Улыбаясь, Рил подняла руку открытой ладонью вверх, и довольные олгенцы, осыпая ее благодарностями, освободили ей дорогу. Как объяснил ей муж, здесь так было принято. В патриархальной Ольрии князь и княгиня принадлежали народу так же, как народ принадлежал князю и княгине. Поэтому поначалу, когда они выезжали вместе, столичные жители открыто высказывали ее мужу недовольство тем, что вокруг княгини так много охраны. С их точки зрения это было неправильно и почти постыдно. Они твердо верили, что хорошего человека хранит сама богиня и никакой другой охраны ему не требуется. Князь потратил много усилий, объясняя подданным, что драгоценная кровь его жены слишком притягательна для всякого рода авантюристов, и оставлять ее без охраны есть не только глупость, но и преступление. В конце концов Олген успокоился, но только благодаря тому, что Рил, у которой на это были свои причины, проявила волю и настояла на том, чтобы оставить для сопровождения всего двух человек. Будь их по-прежнему три десятка, князя все равно не поняли бы.
Пока они доехали до южных ворот, их еще несколько раз останавливали, и потому на дорогу, на которую обычному человеку требовалось не более пятнадцати минут, княгиня потратила почти час. Наконец душный город остался позади, и они выехали за ворота.
Лес там подступал прямо к городской стене, и почти сразу Рил въехала в его прохладу, спрятавшись от палящего солнца под огромными вековыми деревьями. Она вдохнула в себя ни с чем не сравнимый лесной аромат и, почувствовав, что вот прямо сейчас только начинает жить, легко спрыгнула с лошади. Бросив поводья второму охраннику и кивнув Инору, чтобы шел следом, направилась по поросшей подорожником тропинке в глубь леса.
Охранник с лошадьми скоро отстал, ему неудобно было вести трех лошадей по узкой тропинке, и Рил получила возможность начать разговор.
– У вас странное имя, – как бы между прочим сказала она. – Откуда вы?
– Из Грандара, – последовал короткий ответ.
– Вот как? И давно вы здесь, в Ольрии?
– Около трех лет. – Забывшись, Таш ответил не по легенде, но сейчас ему было все равно.
– А как давно вы служите у князя?
– С месяц.
Рил негромко засмеялась над его односложными ответами, разом отбросив все свое высокомерие.
– Да, собеседник из вас никудышный! Не умеете развлечь даму разговором!
– Я солдат, ваше высочество, а солдату не пристало много болтать. – У не склонного к веселью Таша на данный момент было только одно желание: прибить второго охранника, посадить ее на коня и увезти подальше. К сожалению, он слишком хорошо понимал, что пока не время. Не время.
– А что же пристало солдату? – все еще улыбаясь поинтересовалась Рил.
– Молчать и выполнять приказы. У вас есть какой-нибудь приказ для меня, ваше высочество?
– Хорошо, если вы настаиваете... – Рил с деланым равнодушием пожала плечами, но в глазах заплясали озорные свигрики. – Тогда поезжайте туда, не знаю куда, и привезите мне цветочек аленький, краше которого нет на всем белом свете!
Таш помолчал секунду, прежде чем сообразил, что это шутка. Рил расхохоталась. Впервые за свою новую жизнь, начатую с чистого листа. Глядя на нее, засмеялся и Таш.
– Ну вот, наконец-то вижу, как вы смеетесь! – с облегчением сказала Рил. – Я уже думала, что не умеете! А вы действительно выполните любой мой приказ?
