Сергей Сезин - Лес на краю света
Пошел-ка я отсюда. Куст со мной говорить не хочет, слушать его не здорово приятно, пускай себе стонет, а то еще попросит веточку сломать, для того чтобы еще больше помучиться за свои нечестивые деяния.
Гляди, и правда попросил! Нет, пора сматываться, пока я себя не вообразил Моисеем!
Кто такой Моисей? А это тот самый пророк из бабушкиной книги, что разговаривал с этим горящим кустом и увел народ откуда-то. Почему я не хочу на него быть похожим? Потому что вспомнил, что он блуждал по пустыне сорок лет. Как-то не хочется ходить по забуйским лесам столько же, сколько и он.
И пошел я, обходя куст слева. Обогнул роскошную ель, еще одну, но более скромную, свернул в просвет между деревьями, потом повернул еще раз, обходя ямину на месте вывороченного дерева, потом еще раз повернул, еще прошел, и вышел… опять к тому же стонущему кусту. И меня еще раз попросили сломать на нем ветку, чтобы должным образом наказать за писание книги.
Первым побуждением было пойти и сломать, и не только одну, а все ветки. Но я ему не поддался. Больно простая получается ловушка — подошел сломать ветку, наткнулся на шип, потом долго-долго мучился, не хуже графомана из куста. И подозрителен вот этот возврат на прежнее место. А специальной магии я здесь не чувствую, только ту, в глубине, которая не то вода, не то рудная жила. Или Не-мертвый очень удачно пристроился, задействовав эту магию в глубине или просто замаскировав свою ловушку? Или это просто морок?
А сейчас проверим. И пошел я направо от куста, оглашая лес бодрой песней времен Междоусобной войны:
По России слух прошел:
Николай с ума сошел!
От Алтая до Дуная
Нет глупее Николая!
На столбе висит корона,
Николай Второй — ворона![14]
И после каждого двустишия залихватский припев: «Тра-ля-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля-ля!»
Песенка залихватская, хорошо ложится на походный шаг. Пела ее победившая в войне сторона. А Николай Второй — это проигравшая сторона. Я уже говорил про умершего от туберкулеза наследника престола — так это старший брат Николая. И вместо него престол занял Николай, который не смог спасти ни себя, ни империю, ни династию.
Пел я, конечно, отвратительно, компенсируя недостаток вокальных данных громкостью.
Стоило ли выдавать себя пением — а кто его знает? Дошло ли до врага, что я вообще выехал сюда? Что я застрелил двух его верных песиков? Что меня развернуло не туда? Все это, возможно, засекается магически. Или не засекается — не угадаешь. А вот морок нужно перебивать бодрым презрением к нему. Есть, конечно, талисманы от морока, есть заклинания. А можно и так, по-простецки. И собственный дух подымает. Не зря солдат на марше заставляют песни петь. И все петь должны, невзирая на склонность к пению или отсутствие ее. А хороший марш не только прибавляет силы в походе, но и давит врага психологически.
Шел я, шел. Сосна сменялась елками, густой лес полянами, встретился даже небольшой ручеек. Наверное, это Забуйка в двух шагах от истока. Но знакомая полянка с можжевеловым кустом не появлялась. И стонущего голоса все не было. Кажись, сработало. Закрепим успех, окончательно окатив врага презрением:
Вся Россия торжествует:
Николай вином торгует.
На столбе висит корона,
Николай Второй — ворона!
Тpa-ля — ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля-ля,
Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля!
Вот так! Трепещите, слуги Тьмы, жертвы страсти к порче бумаги и потомки монархистов!
Встретился еще куст можжевельника, но это был нормальный куст, не пугающий публику, а мирно растущий для нужд леса. А рос бы поближе к деревне — лечили бы им больные суставы и добавляли ягоды в квашеную капусту и мясные блюда.
Дальше был заболоченный участок леса, я, обходя его, уклонился влево. Это вызвало размышления, не ведет ли меня опять по лесу. Но в исходную точку не возвратился.
Шел я уже пару часов. Вообще как-то действительно стало идти легче. Я уже не чувствовал, как утром, что меня гнет в дугу груз. Хотя ноги ныли. Я сделал небольшой привал, на десяток минут, который потратил на перематывание портянок и отдых. Ну и хлебнул воды.
Возникла мысль, что не мешало бы галет с чем-то пожевать, но я решил пока не отвлекаться и выходить к озеру. А там уже поесть посерьезнее, хотя бы неразогретых консервов. По моим расчетам, озеро должно было быть неподалеку. Ну, может, в километре. Если я не заблудился. Но вроде как не должен был. Пора идти.
Нет, не пора. Нужно еще одно дело. Вытащил из потайного кармана ленту со значком — черным драконом — и закрепил ее на лбу. Вот так! Да здравствует путаница в мозгах противника!
Если она, конечно, будет. Но… разве большие деньги на него потрачены были, и велики ли усилия по его перевозке и переноске? Ладно, увидим, что выйдет из этой гипотезы — пшик или удача.
Иду дальше, а вот теперь уже петь не буду. Вдруг возле озера сидит дозор тех самых аборигенов. Кто его знает, как должны приходить гости к порталу — очень тихо или очень громко, — но вряд ли с песней про сумасшествие давно умершего царя.
А лес действительно подозрительно тихий и пустой. Птиц я не видел и не слышал в самом лесу, — а что я тогда слышал Волчьим Ухом? Животных почти не видел — за два часа один ежик и лягушки в этом болоте. Шум создают двое: можжевеловый куст с автором и я с песнями.
Хорошо, что это не эльфийский лес: нет их священных деревьев. Значит, маловероятно, что я на мушке у эльфа. Он бы давно выстрелил, слыша, как я оскверняю его Пущу своим пением.
Поскольку он тоже един с Пущей, я оскорбляю и его лично. Ладно, демоны побери Закатную пущу и ее обитателей, не до них сейчас. Мне сейчас в просвет между деревьями виден блеск воды, вот до этой воды и мне сейчас есть дело. И первое дело — определить: это то озеро или какое-то другое? Потому что я лично на нем бывал только в облике сгинувшего в кошмарном сне гуся, а это несколько затрудняет опознание. А здешние охотники (точнее, один из них) про него и не знают. И даже удивились наличию лесного озера. Может, второй охотник про него и знает, да вот поди проникни в здешнюю тюрьму да спроси его.
Я чуть ошибся. Ведь я дважды видел его во сне — когда «просматривал» сон про фонтан в озере и вновь, в образе гуся. И вроде бы оно и было передо мной. Вокруг густой лес, берег топкий, заросший кустарником, цвет воды темный. Само озеро, насколько его видно, невелико, формы скорее овальной.
И все та же тишина вокруг. Я постоял, подождал. Ничто не изменилось. Никто не выходил на берег, никто не плыл по воде. Ничего. То есть пока ничего. А вот пока не буду никуда спешить. Сяду на пенек, поем, ноги чуть отдохнут, а сам по берегу бегать не буду. Сначала погляжу в прицел, а потом Астральным Глазом воспользуюсь. Нет, сначала поем. Буду жевать консервы, а сам поглядывать на озеро.
