Кристианна Капли - Ведьмино Везение (СИ)
Через две недели Веста будет мертва. Её убьет Доминик. Убьет также, как убил и членов ордена. В день Красного солнца, когда на небе взойдет багровое, словно кровь, светило. И тогда сбудется древнее пророчество…
Он должен успеть добраться до Тагуна раньше. Должен помочь Весте. Просто должен. А что будет в противном случае, лучше и не думать… На это всё равно нет времени.
Вину и южным берегам придется подождать. Если ему, Вигго, конечно, повезет, и он выберется живым из этой переделки. Если он поможет ей…
Веста не должна погибнуть от руки Доминика. И он, Вигго, постарается сделать всё, что в его силах, чтобы помешать колдуну…
Вор, решивший заделаться героем. Если бы кто‑нибудь рассказал эту историю Вигго раньше, он бы только посмеялся над ней. Над глупцом, который отправляется прямо в пасть льву. Рискует собственной шкурой ради женщины, которую и знает‑то всего ничего. Тоже нашелся смельчак, прямо, как в сказке какой‑то.
Но сейчас было не до смеха. Совсем.
Вигго повернулся к Эко. Птица не сводила с него внимательного взгляда:
— У нас есть две недели, чтобы добраться до столицы. И потому я тебе советую не отставать, — бросил ворону вор и решительным шагом направился прочь, оставляя храм Ану позади.
Глава 35.Добро пожаловать в столицу!
Вересковый месяц, Верасень по Старому Календарю.
Сорок восьмой год эры Нового Бога.
Возвращаться всегда больно.
Зазеркалье отпускает обратно неохотно, на границе Отражений впиваясь ледяными иглами в тело. Словно проходишь сквозь тернии. Но не звезды ждут в конце дороги, вовсе не зведы. На этом моменте Доминик всегда закрывал глаза и делал последний рывок — в реальность.
Когда он открыл глаза, за окном уже светало. Сам колдун, скорчившись, лежал на полу перед зеркалом. Отражения были темны и подернуты тонкой дымкой. Ира за ними не было.
Доминик с трудом встал — ватные ноги подогнулись, и ему пришлось опереться о стену. Так всегда бывает. После Зазерклья тело непривычно тяжелое и непослушное.
Ничего. Скоро пройдет.
Он помнил происшедшее до мельчайших подробностей. Начиная от того, как Красные Мечи напали на орден и то, как испуганно смотрела на него Веста. Этот был взгляд ему знаком. Однажды на него точно также смотрела Вивиан, когда он ей рассказал всю правду. Они действительно похожи. Мать и дочь. Наверное, даже слишком.
Из размышлений Доминика вывели осторожные тихие шаги. В хрупкой тишине, накрывшей дом, он услышал их отчетливо. Дверь отворилась, и на пороге замер Ру.
— К вам слуга Исидора. Жрец хочет узнать, как всё прошло.
Доминик повернулся в его сторону и, немного погодя, ответил:
— Скажи ему, что девчонка будет в Тагуне через полторы недели.
Осень, как ей и положено быть после жаркого и сухого лета, выдалась сырая и ветренная. Верасень пригнал серые тучи, закрывшие небо и расщедрившиеся на мелкий холодный дождь. Веста рассеянно подумала, что cейчас, если верить легендам Летняя Дева — дочь ветра и солнца — собирает свою солнечную пряжу и уходит в дом, унося с собой летнее тепло. Она вернется только в Белояре. После того, как сойдут последние снега. Когда люди будут жечь костры и звать её громко по имени, петь песни, призывая лето вернуться, печь румяные блины и жечь уродливое чучело старухи — зимы. Да, именно так всё и будет. Только она, Веста, весну уже не встретит.
Та ночь навсегда останется в её памяти, ведьма в этом не сомневалась. Красные Мечи вырезали орден подчистую, не оставив в живых никого. Веста слышала, как солдаты хвастались друг другу, скольких язычников им удалось отправить в Бездну. Вполне достаточно для того, чтобы их повысили в звании.
На саму Весту Мечи поглядывали косо, но приказа Верховного Жреца ослушиваться не стали. Доставить в столицу, так доставить. Только каждую ночь рисовали вокруг её клетки защитный круг и молитву читали перед сном. Святые слова сберегут. Не дадут нечистой похитить чужие сны.
Так прошло девять дней.
На десятый они достигли Тагуна.
Веста со страхом ждала прибытия в столицу. Но в глубине души она была готова заглянуть в лицо того, кто заставил её всю жизнь скрываться и прятаться.
Вечером на угасающем горизонте выросли высокие и темные стены Тагуна. Пороховые Ворота были еще открыты, и они без труда въехали в город, миновав очередь. Люди провожали Весту удивленными взглядами, сама же колдунья крутила головой по сторонам, разглядывая улицы, проспекты, площади и рынки. Тагун был чем‑то похож на Белый город, но он не обладал той особой энергетикой. Неуютный, шумный и загруженный город, вытянувшейся вдоль берега холодной и мутной Свиты.
Вскоре ведьма перестала следить за дорогой. Она просто забилась в угол и стала ждать, когда всё закончится. Пронизывающий ветер гулял по Тагуну свободно. От его холодных пальцев не спасал и плащ. Вместе с речной прохладной, он приносил с собой резкий запах тины и застоявшейся воды.
В какой‑то момент Веста поняла, что клетка остановилась. Она медленно подняла голову и с удивлением воззрилась на возвышающейся перед ней храм Единого. Она не ожидала, что её привезут именно сюда. Куда угодно, но только не в самое сердце Тагуна.
Подсвеченный Благословенным огнем храм казался грозным и пугающим. От одного его вида по спине пробежала неприятная дрожь, и Веста плотней закуталась в плащ.
— Выбирайся, — раздался неожиданно знакомый голос.
Веста повернула голову и увидела Ру. Он стоял возле клетки, отворив дверцу и не сводил глаз с ведьмы. Поймав на себе недоуменный взгляд девушки, повторил.
— Выбирайся. Живо.
Веста послушалась. Она медленно выбралась наружу. Стоило ступить на землю, как на локте сомкнулись сильные пальцы наемника. Ни говоря ни слова, он потащил девушку к главному входу. Потянул на себя массивную дверь и первой втолкнул Весту внутрь, затем вошел сам.
В большом зале царил густой аромат ладана и воска от свечей. Пламя в светильниках было беспокойное, отбрасывающее на колонны и на пол дрожащие тени. Золото и серебро, которыми было украшены стены, казались в таком свете почерневшими. А лица с картин превратились в уродливые искаженные маски. Высокие своды утопали в тяжелом полумраке, их не было видно.
Веста невольно сделала шаг назад.
— Шевели ногами, — Ру сильнее потянул её за собой.
Они миновали молельные скамьи, стену, украшенную фресками, затем алтарь и остановились перед небольшой невзрачной дверью, за которой оказалась винтовая лестница. Веста насчитала ровно тридцать три ступеньки. Еще одна дверь. И наконец просторная, залитая ярким светом комната, посреди которой стоял накрытый к ужину стол. Во главе сидел человек. И по его одежде Веста сразу поняла, кто он.
