Александра Пляскина - Кузина из Пустоты
— Что с Лайем? — Друг подошел к кровати, осмотрев его на предмет ран и не найдя оных, повернулся ко мне.
— Печать сломали. — Ар побледнел. — Нам нужно ее восстановить. Займись пока Олитой.
Туарисар знал, что такое печать, и знал, чем грозит ее потеря. Нам об этом в детстве рассказывали как страшную сказку, в которую мы не верили, пока не нашли в библиотеке старый фолиант. В нем говорилось об одном кланнике, который во время войны с Эльфами попал под заклинание и потерял печать. Он больше не мог быть со своей Госпожой. Его душа распадалась. Клан не мог его принять, и он ушел. В итоге, душа распалась окончательно, но от постоянного сотрудничества с силой своей Госпожи, его тело изменилось. Он оставался живым даже без души. Бывший «смертник» превратился в сущность, которая ненавидела свою бывшую Хозяйку и всех кланников. Он убивал всех подряд: людей, эльфов, дроу, каархим, оборотней, магов. Когда подошла очередь Клана, нам оказалось нечего противопоставить ему. Прежде чем мы нашли способ его уничтожить, он убил более двух десятков кланников.
И похоже, моего брата ждало что-то подобное, если я сейчас ему не помогу.
— Запомни, моя печать заключена на другой сущности. — Девушка стала раздеваться. Эм, нужно думать о деле. — Душа варга и есть Печать. Тебе нужно создать что-то подобное. Привязать ее к телу, дабы его сущность не покинула его.
Сняв жилетку, сапоги, пояс с метательными ножами и все остальное оружие, она взялась за рубашку. Но меня больше это не волновало. Мои мысли занимал вопрос, кто будет якорем. Возможно ли сделать привязку на меня?
«Ты не можешь», — красивый голос завораживал своей мягкостью мое сознание. Она сильна, сильнее своей сестры, но ей это неважно. — «Тебе придется сделать обратную печать и основой станет девушка».
— Почему!? — от удивления я стал говорить вслух. — Это опасно, если умрет носитель печати, то умрет и печать, а в данном случае обратная связь тоже будет действовать!
«Ее очень сложно убить. Но и после смерти ее душа будет принадлежать ей. Альерхум дала ей часть себя. А привязать печать можно лишь к „мертвым, но живым“ и ко мне. Вернее, к моей сестре. Вот только Смерть не может больше управлять его душой, она ей больше неподвластна», — Покой говорила тихо и спокойно, будто бы уговаривая маленького ребенка.
— А ты? — я схватился за ускользающую мысль. — Ты можешь стать основой Печати?
«Могу, но ты согласен заплатить такую цену?»
«Заплатить?» — я растерянно смотрел на брата, он неподвижно лежал на моей постели. — «Что ты подразумеваешь под этим?»
«Моя сестра не может тебе рассказать, но у меня нет причин молчать», — ее мягкий голос дарил тепло и успокаивал. — «Ты не раб моей сестры, потому что принадлежишь мне. Ты плата за силу. Такую плату моя сестра требует лишь второй раз, но принадлежишь мне. Я даю силу только тебе, такую, которой не обладают другие кланники. Помимо этого ты пользуешься и силой Смерти. Ты мой уникальный мальчик». — Я наконец успокоился, меня больше ничего не тревожило. Теперь все правильно. — «Вспомни, как ты платишь за мою силу. Твой брат будет платить так же. Но он сможет пользоваться только моей силой. Ты согласен?»
«Да».
Я не задерживался с ответом. У меня здесь всего три выбора: убить его, поставить печать, привязав к Кире, и поставить печать, привязав к Покою. О своем выборе я не буду жалеть. Если это не устроит Лайя, всегда можно будет убить его.
Мне было сейчас очень легко и радостно. Я рад тому, что принадлежу Ей, а не Смерти. Но вот тот, кто так мною расплатился, будет долго сожалеть. Так продать своего ребенка, зная исход — мразь.
— Я готова.
Глянув на Киру, я еле успел челюсть поймать. Снова ее кружевное белье бьет меня на повал. С трудом сглотнув, постарался успокоиться. Я кивнул девушке, поскорее отвернулся и пошел к брату. Сняв его куртку и рубашку, перевернул на живот. Как мне кажется, Лайю не очень понравится печать на животе. Его светлые, как у Олиты, волосы сейчас казались темными от грязи. Видимо, придется его подстричь, на моем лице расцвела мерзкая улыбка. Короткая стрижка для Лайя смерти подобна. Он всегда гордился своей золой гривой.
«Пора», — тихий нежный шепот.
— Начинаем, — я снова повернулся к девушке. Она стояла спиной ко мне.
Покой вошла в меня, легкая эйфория от нахлынувшей силы и полное умиротворение. Еще раз окинув девушку на этот раз совершенно беспристрастным взглядом, я заметил, что ее печать кончалась или вернее начиналась от левого бедра.
— Ты знаешь, что там написано? — Мой голос стал мужской версией Покоя.
Девушка повернула голову в мою сторону. Глаза стали прежнего серого цвета без зеленых всполохов. Она смотрела на меня, не отрываясь.
— Оковы рухнули и бездна,
Он стал защитником твоим!
Его душа — теперь твоя надежда,
С ним ты разделишь свою жизнь!
Но раз уступишь ты его надеждам,
И он возьмет обратно свою жизнь!
Она отвернулась, но медленно, как бы нехотя. Ммм, слишком опасно, нам такое не подходит. Нужно придумать другую печать.
— Мне нужны подходящие слова к Печати.
— Кто будет основой? — она снова посмотрела на меня.
— Сестра Смерти — Покой.
Девушка задумалась.
— А какая разница, что поставить печатью?
— Это определит его силу.
— Тогда, возможно, это: Нуар — древнее имя Судьбы.
Две девы, правящие смертью.
Да защитят их черные руки
Покой новорожденных.
Я кивнул, действительно подходит.
Перейдя на магическое зрение и подпитывая его силой Покоя, я всматривался в магические узоры, переплетенные с душой варга. Красиво. Повернувшись к брату, стал перестраивать силу, делая ее более плотной и осязаемой. Возле кровати, я полностью отдал свое сознание Покою.
* * *Я стояла посреди комнаты Горрита в одном нижнем белье и не понимала, что произошло, когда я увидела Лайя. Меня будто кипятком ошпарило. В голове звенел тихий крик Альерхум. Неужели она уже и тут до меня достать может? Пока размышляла, дракон влез в мое сознание не без помощи кузины. Я оказалась на вторых ролях, смотря на все, как на представление, со стороны. Варг говорил моим голосом, управлял моим телом, жил. Мне с трудом удалось вернуть себе свое тело, но как только я это сделала, Эрхор тут же прикинулся ветошью и не отвечал на мои вопросы.
Потом еще пришлось раздеваться. Горрит вообще разговаривал сам с собой, а Туарисар откровенно пялился на меня — гад. Но когда Горрит спросил меня о переводе печати, его голос изменился. Я уже слышала его таким. От него сердце в страхе замирает и тут же начинает биться как ненормальное от щемящего чувства восторга. Эстет несчастный, стоит тут в полуголом виде и наслаждается, тьфу ты — дура. Повернувшись к Горриту лицом, я натолкнулась на его взгляд. Меня стало затягивать в эту бездну. Перевод печати был произнесен на полном автомате, в то время как мое сознание ускользало во Вселенную, что поселилась в его глазах. Звезды, тысячи и тысячи звезд мелькали передо мной. Но я смогла заставить себя остановиться. С трудом отвернувшись от него, смогла наконец выдохнуть. Действительно нырнула, даже дыхание задержала.
