Кирилл Запорожан - Тёмный мастер
Десять спорщиков обернулись ко мне. Я чертыхнулся про себя, но все же подошел к ним.
— Я Людовик Интарский, — представился мужчина.
— Темный, — я пожал протянутую руку.
— Но как же? — слегка опешил мой собеседник. — Я думал…
— Это партийное прозвище.
— А, — с умным видом протянул Людовик, явно не поняв, о какой партии идет речь. — Так что ты думаешь об этом, Темный?
— Я думаю, что развязывать войну, это последнее, что следует делать в данной ситуации, — холодно заметил я. — А тебе лучше поискать другой выход своей горячности.
Людовик нахмурился.
— То есть, — процедил он, — ты хочешь сказать, что мы должны позволить эльфийским ублюдкам напасть на нашу страну, убивать нас, насиловать наших женщин, уводить в рабство детей?
— Конечно, нет! Но и нападать первыми я считаю ниже нашего достоинства. Надеюсь, что скоро эта проблема перестанет быть актуальной.
— С чего такая уверенность, господин Первый Мастер? — напрягся мужчина. Остальные участники нашего разговора молча стояли вокруг, ожидая, что же я отвечу.
— Беспорядки в Вельтерроне начались с легкой подачи Видящего Суть. Но очень скоро я найду его и убью. Надеюсь, с его смертью все станет на круги своя. А теперь прошу меня простить, господа.
Я еще раз посмотрел на побелевшего, сжавшего кулаки Людовика, развернулся и, отодвинув плечом какого-то господина в желтой одежде, покинул этот порочный круг.
Это плохо. Это все очень плохо! Если эльфы действительно выйдут из лесов, то войны уже не избежать. А я тут прохлаждаюсь на балу. Нельзя допустить, чтобы с Вельтерроном случилось то же самое, что и с Землей.
— Эй, дылда, куда прешь? — внезапно раздался тонкий сварливый голос. — Хотя таким лбом как у тебя только столбы сшибать, думать ты явно не в состоянии.
Я удивленно посмотрел по сторонам, но никого не обнаружил.
— Ну вот, я же говорил — тупой!
Я наконец-то додумался посмотреть вниз, туда, откуда раздавался голос. Прямо передо мной стоял карлик, едва доходивший мне до середины бедра. Одет он был в красный кафтан, синие штаны и шляпу с бубенчиками. Карла был уже достаточно пожилым, пожалуй, даже старше короля. Именно его писклявый голосок так нахально остановил меня посреди зала.
— А ты не в меру нагл, шут, — усмехнулся я. — Не боишься, что когда-нибудь твоя голова покатится по помосту палача?
— Я придворный шут Его Величества, — гордо поднял подбородок карла. — Меня никто не посмеет тронуть.
— Да ну? Король тут недавно спрашивал меня о награде. Как думаешь, что будет, если я попрошу у Его Величества твою голову?
Шут на миг побледнел, но взял себя в руки.
— Не надо меня пугать, — взвизгнул он. — Меня пугать не надо. Надо меня пугать не.
Не желая больше слушать эту галиматью, я просто обошел шута сбоку, а вслед мне донеслось ехидное:
— Если хочешь попросить у Его Величества часть моего тела, то проси задницу. Тебе ведь нравятся мальчики!
Я обернулся, чтобы на месте прибить этого клопа, но карлы уже и след простыл. Найду, убью гада.
Конечно, искать шута я не стал, а продолжил прогуливаться по залу, размышляя о положении в стране и прикидывая возможные варианты развития событий. Но по-видимому сегодняшний вечер не был предназначен для того, чтобы думать. Заиграла музыка, дорогу мне преградила какая-то девушка в синем платье с большими синими глазами. Улыбнувшись, она взяла меня за руку и повела в круг танцующих.
За первым танцем последовал второй, затем третий. Девушку в синем платье сменила девушка в желтой юбке, затем я поменял еще пару партнерш, пока наконец-то церемониймейстер не объявил:
— Баронесса Милада Старийская с личным шутом сэром Ламбертом.
Речь эта была прервана самым неожиданным образом. Издавая радостные вопли из толпы выскочили Кира и Пауль и бросились обниматься с вновь прибывшими.
Глядя на их радость, я грустно улыбнулся. Сердце остро кольнуло. Здесь и сейчас в окружении праздных людей, среди которых были и мои друзья, в этой атмосфере праздника я еще сильнее ощутил свое одиночество. Мне ужасно не хватало моей любимой, моей Анюты.
Шут и Милада были покрыты дорожной пылью, но выглядели такими счастливыми, словно не скакали с сумасшедшей скоростью на спине костяного монстра, а провели эти несколько часов где-нибудь на сеновале. Четверка друзей детства, наконец-то объединившаяся, обнявшись двинулась в сторону трона, чтобы гости поприветствовали Его Величество. Они вместе, они счастливы, а это значит…
«Ты думаешь, нам пора?» — тихо поинтересовался Невеар.
— Уверен. Я и так подвергал их жизни ненужной опасности. Я безмерно благодарен этим людям за помощь, без них я никогда бы не прошел ни болота, ни лес и уж конечно же не выкарабкался из бездны безумия, но теперь их путь окончен. Я не могу нарушить их счастье. В конце концов, это моя война!
«Мавр сделал свое дело, мавр может уходить?»
— В том-то и дело, я свое дело еще не доделал.
«Тогда пойдем», — так же тихо ответил некромант. — «Пока на нас никто не смотрит».
Я еще раз бросил взгляд на своих друзей, уже прошедших пол зала и двинулся в противоположную сторону.
— Господин Первый Мастер нас покидает? — поинтересовался церемониймейстер, когда я добрался до дверей.
— Воздухом пойду подышу, садом полюбуюсь. Скоро вернусь, — соврал я и быстро сбежал вниз по мраморным ступеням. Остановился на последней, раздумывая, что делать дальше. Нужно как можно быстрее покинуть дворец Эрика Третьего и потом на улице призвать свою лошадь и попутно уничтожить остальные три, чтобы моим друзьям и в голову не пришло броситься за мной в погоню.
Я занес ногу, чтобы сойти с последней ступени и тут мне на плечо легла чья-то рука, а знакомый голос произнес:
— И куда это ты, собственно, направляешься?
— За грибами, — обреченно вздохнул я и обернулся.
Хаар стоял рядом и смотрел не на меня, а куда-то вдаль.
— Тогда ты корзинку забыл.
— В карманы положу, — ответил я. — Ты же знаешь, Хаар, мне нужно идти.
— Значит, ты решил бежать? Бросить друзей на полпути и закончить все в одиночку? Решил не подвергать близких тебе людей опасности? Не отвечай. Это и так понятно. Что ж, благородно, очень благородно. — Голос Архимага внезапно изменился и он резко закончил: — И очень глупо!
— Обычно глупость и благородство это одно и то же.
— Вот я об этом и говорю. Они жизнью ради тебя рисковали, а ты хочешь их кинуть.
— Вот именно. Они рисковали жизнью ради меня. И я не хочу, чтобы на моей совести была кровь и этих людей! — я уже почти кричал.
