Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — курпринц
Я сцепил челюсти и ругнулся: бриттские лорды, не дожидаясь приказа и спеша выпендриться друг перед другом, ударили справа и слева по конной армии мунтвиговцев.
Завязалась страшная сеча, рыцари против рыцарей, но это на флангах, а основная масса мунтвиговской конницы ломилась вперед, в ярости стараясь опрокинуть ощетинившееся копьями в пять рядов войско простолюдинов.
Темная туча стрел то и дело обрушивается сверху и вышибает из седел знатнейших рыцарей с пышными султанами на шлемах, но одна большая группа отделилась и начала огибать не только войско копьеносцев, но и бриттских лордов справа.
За ними, сообразив, где можно зайти с тылу, потянулись другие, и уже две трети войска пошли обходить обороняющихся. Я видел, как Макс прокричал что-то, подкрепляя команду жестами. Часть копьеносцев с южной стороны развернулись и выставили копья, следя за грохочущей лавиной конницы, превратив войско в исполинского ежа, выставившего колючки во все стороны.
Однако конница все равно использовала преимущество в численности, охватив все войско и зайдя с тыла, после чего началась сеча больше с бриттскими лордами. Неудобную для атаки пехоту оставили на потом.
Лучники почти перестали осыпать стрелами мунтвиговцев, опасаясь попасть в бриттийцев, что, выказывая отвагу, врубались в самую гущу мунтвиговского войска, не обращая внимания, что тех вдесятеро больше.
Я задерживал дыхание и сжимал кулаки, за моей спиной Зигфрид сказал со злостью:
— Ну… чего Клемент ждет?
И хотя я сам только что чуть не сказал то же самое, но ему возразил:
— Нужно еще чуть… чуть… вон когда вон те в красных плащах пройдут мимо того дуба, разбитого молнией…
— Уже… почти… ну совсем сейчас пройдут…
Отряд элитных рыцарей мунтвиговского войска прошел мимо дуба с расщепленным и почерневшим стволом, и почти сразу между деревьями грозно заблистал металл, с грохотом выметнулись на великанских конях великанские рыцари, за ними еще и еще, ударили с такой страшной силой, что опешившие воины мунтвиговской рати попятились под натиском.
Зигфрид заорал ликующе:
— Они слышали ваш приказ?
— Клемент, — ответил я, — знает, когда ударить. Ну, теперь можно и нам…
Он вскрикнул:
— Ваше высочество!
— Можно-можно, — ответил я.
Бобик повилял нерешительно хвостом, напоминая о себе, я сказал строго:
— С места не сходить!.. Драться только для самозащиты! Все понял? Так что жди!
Когда мы с арбогастром домчались до схватки, там во главе своих вассалов уже отчаянно и страшно рубится Сулливан, верный сын Церкви: на белом рыцарском щите огромный красный крест от края и до края, на белом нагруднике такой же крест, полыхающий красным, и шлем с крестом, страшное зрелище, когда он в праведной ярости мощно наносит удары сверху огромным топором, возвышаясь над противниками на голову.
Неподалеку так же свирепо повергает посмевших утверждать, что их Христос лучше нашего, могучий Клемент. Не так яростно он наносил бы удары даже по диким язычникам, как по этим подлым еретикам, посмевшим говорить вслух, что наш Господь какой-то вовсе и не Бог, а что-то непонятное, а вот у них настоящий Господь, и он с ними…
— Мы вам покажем, — ревел рядом ему в унисон Сулливан, — с кем Бог!.. Вы это сегодня увидите!.. Хар-р-рашо увидите…
Герцог Мидль во главе шателленцев дерется от них слева, очень умело и расчетливо, панцирь его выглядит литым и очень толстым, настолько зазоры между кирасой, наплечниками и нарукавной броней крохотные, почти незаметные. Цвет его доспехов серый, никакого вызывающего блеска, а когда падают лучи солнца, сталь отсвечивает тускло, сдержанно, с достоинством лорда, которому служит.
Он отсалютовал мне мечом с залитым кровью лезвием, я кивнул в ответ и пошел проламываться вперед, стараясь посеять как можно больше ужаса свирепыми ударами.
Палант рубится яростно, со зверски перекошенным лицом. Рот искривился настолько злобно, что вот-вот пойдет пена, рычание рвется из горла хриплое, дикое, то ли в самом деле впал в боевую ярость, то ли старается ее выказывать, наслушавшись от Растера, что настоящие бойцы всегда стервенеют в бою.
Принц Сандорин ведет за собой группу вендоверцев достаточно уверенно, он в отличие от Паланта даже в самые неистовые моменты схватки сохраняет предельную, даже подчеркнутую невозмутимость высокорожденного принца.
Из леса все выплескивается могучая рыцарская конница, среди мунтвиговского войска началось замешательство, первыми дрогнули и начали отступать тяжелые всадники, потом пустились в бегство.
Герцог Мидль, как и было договорено на совещании, повел своих людей в погоню. К нему с азартом присоединились почти все бриттские дружины, злорадно догоняя и убивая в спину бегущих с поля боя, с трусами нужно поступать именно так.
Я только проводил их взглядом, далеко не убегут, спешившиеся конники Норберта уже засели над дорогой возле камней, которые обрушат в нужное время, а там дальше бегущих уже готов встретить граф Альбрехт со своими людьми…
Остались сражаться только рыцари, я видел, как шлемы и щиты трещат и разлетаются под страшными по силе ударами топоров, стальные наплечники прогибаются, как будто из кожи, кровь брызгает во все стороны, отважные воины, рассыпая удары, вдруг сами пропускают смертельный, после чего валятся с коней с тяжелым грохотом.
От лязга и звона закладывает уши, мечи и топоры грохочут безостановочно, с хрустом разлетаются прочные панцири, крики боли и ярости слышатся со всех сторон, конские копыта растаптывают раненых…
Клемент с ревом опрокидывал всадников вместе с конями, его удары разбивают шлемы, как прогнившие дыни, а его ближайшие воины, как и он, облаченные в непробиваемые для простого железа вестготские доспехи, идут рядом и крушат, повергают, вбивают в землю, сами с головы до ног уже забрызганные красным, словно мясники на бойне.
Сулливан сражался молча и почти спокойно, однако от руки этого великана гибнет все, кого касается его огромный двуручный меч, которым Сулливан легко орудует одной рукой, словно кинжалом. За ним тоже идут его вассальные рыцари, гордые таким господином, их удары отправили на тот свет множество славных рыцарей, которых недосчитаются в королевствах Севера.
Рыцари Мунтвига, потеряв коней, встали в огромный круг и защищались умело и отчаянно, однако при всей отваге и мужестве ничего не могли сделать против численного превосходства и гибли под ударами мечей и топоров, до последней минуты жизни оставшись отважными и неустрашимыми.
Глава 14
