Эдуард Веркин - Краткая История Тьмы
Зимин с удивлением посмотрел на машину.
— Ну? — спросил он.
Мотоцикл молчал. Зимин не знал, что делать, и тогда он взял и треснул кулаком по баку, а потом укусил за левую рукоять руля, там, где сцепление. Мотор ожил. Он чихнул, плюнул сажей, Зимин почти сразу врубил первую.
Через пять минут он уже катил по городу.
Улицы были забиты машинами, как с сиренами, так и без, все торопились в разные стороны, и движение замерло, практически остановилось. Зимин в сотый раз порадовался, что купил себе мотоцикл. Вырваться отсюда можно было только на мотоцикле. Только на нем.
Город летел мимо, дома смялись в однородную ленту, расцвеченную лишь вспышками реклам. Улицы стали короче, шум города оказался отрезан ревом мотора, Зимин ехал остро, виляя между машинами, бросая мотоцикл в просветы и круто проходя повороты.
Надо заехать к отцу. Наконец то. Заехать, забрать его оттуда. С какой стати район оцеплен? Вряд ли только из за аварии на газопроводе, что то там нечисто…
Район Набережной был до сих пор оцеплен, полиция, пожарные, все, как полагается. Даже БТР поперек улицы, это, значит, затем, чтобы никто не пробрался.
Но это Зимина не смутило. Когда у тебя есть лучший в мире мотоцикл, тебя вообще мало что смущает. Потому что ты можешь проехать везде.
Зимин свернул на Заводскую и скатился к железной дороге, иногда продвигаясь по тротуарам, а иногда и против движения. Он собирался перемахнуть через железную дорогу и пробраться к своему старому дому с черного хода — от вокзала в сторону Красных Партизан уходила ветка, ведущая к складам. Зимин знал этот маршрут с детства, мог с закрытыми глазами проехать, но около вокзала возникла проблема.
Все восемь путей железной дороги были забиты цистернами. Составам не было видно конца, Зимин попробовал сунуться в одну сторону, затем в другую, но понял, что не проехать. Между путями шнырял народ, никому не хотелось взбираться на переходной мост, поэтому все лезли под вагоны. Зимин под вагон заехать не мог, поэтому он развернулся в сторону моста.
Сто двадцать лошадиных сил на двести тридцать шесть килограмм веса плюс сам Зимин. Вверх по лестнице. Достаточно крутой лестнице. И вообще, Зимин раньше никогда по лестницам не ездил.
Зимин отпустил сцепление, прибавил газу. При езде в гору следует загружать переднее колесо, при езде с горы заднее. Зимин сместился к баку и рванул вперед.
Оказалось, ездить по лестницам не так уж сложно, Зимин легко влетел наверх, на высоту четвертого этажа, подумав, что иногда техника стоит своих денег. Он лихо развернулся на верхней площадке и пролетел через мост за четыре секунды, успев поглядеть по сторонам и отметить, что станция заполнена поездами, скопившимися, видимо, вследствие проблем на железной дороге.
Вниз скатился тоже легко. Здесь на перроне было уже многолюдно, люди спешили в сторону вокзала. Зимин сбавил скорость и тащился на низких оборотах со скоростью чуть выше пешеходной, объезжая сумки на колесиках, объезжая старушек с корзинами, мужиков с рюкзаками и других людей, во множестве сходившихся к вокзалу.
Зимин лавировал между ними, стараясь не задеть рулем, не зацепить зеркалами. Надо было пробраться в конец перрона, там соскочить на маневровые пути и уже по ним…
Слева рявкнуло. На перрон выкатились клубы горячего белого пара, раздался звук, знакомый Зимину прекрасно, но никогда не слышимый им в жизни. Паровозный гудок.
Самый настоящий.
Пар рассеялся, Зимин увидел сам паровоз.
Самый что ни на есть. Рабочая машинка с красными обводами котла и с белыми обводами колес, монстр, перемазанный сажей, пахнущий гарью, маслом, фыркающий дымом. Из кабины высовывался недовольный перепачканный машинист.
Это было на что то похоже. На что то…
Дежавю. Зимину показалось, что он это уже видел. Где то. Когда то…
Давно.
Зимин поравнялся со зданием вокзала. Здесь народа стало побольше, и протискиваться сквозь него было сложнее. Зимина толкали, тыкали палками, на него кричали и ругали, грозили, а одна ловкая старушка умудрилась метко плюнуть прямо в визор шлема.
И в этот самый момент Зимин увидел.
Возле стены вокзального здания стоял Кокосов.
Зимин задавил тормоза. И передние и задние. АБС затрещала, заднее колесо пошло в юз, но электроника тут же подставила плечо, юз погас, мотоцикл встал.
Зимин поглядел внимательнее.
Кокосов.
Он самый. Стоит возле стены, улыбается.
— Привет! — крикнул Кокосов и помахал рукой.
Зимин не мог поверить…
Почему он здесь? Опять приехал? В покое его не оставит, видимо.
Выглядел Кокосов как всегда, в плаще, в помятом и заляпанном грязью. И лицо тоже помято, плащу очень подходит. Без портфеля. То есть портфеля у Кокосова не наблюдалось, вместо него у ног стоял небольшой переносной холодильник, синий, с красной крышкой.
Кокосов поманил рукой, усмехнулся, Зимин повернул руль и подкатил.
— Какой денек, а? — Кокосов кивнул на перрон. — Можно сказать, эвакуация. Народ бежит в ожидании катаклизма. Ты, я погляжу, тоже бежишь.
— Я? Да… То есть нет. А ты что здесь делаешь?
— Да вот, — пожал плечами Кокосов. — Очутился. Что то мне подсказало…
— Что то подсказало, значит, — Зимин вытер лоб.
Почему то ему стало жарко. Наверное, из за паровоза, он
продолжал пыхтеть, пускать пар, посвистывать и пахнуть… Зимин ощутил очередной острый приступ настоящести, среди размытых серых дней, заполненных сыростью, тенями и полупризраками, он встретился с настоящим. С точкой опоры в зыбком пространстве сна.
— Я не ошибся, — сказал Кокосов. — Как видишь.
Он достал из холодильника бутылку с водой, приложил к голове, выкатал жар. Достал еще одну, предложил Зимину.
— Спасибо, менингит у меня уже был.
— Когда? — с энтузиазмом спросил Кокос.
— В детстве, не переживай. И после этого я не стал дураком, у меня не начались видения, и я не стал тайно мучить кроликов. Справку, надеюсь, не надо?
Кокосов пожал плечами.
— Это твой «БМВ»? — Кокос кивнул в сторону машины.
— Он.
— Красивый. Я в детстве о таком мечтал…
Кокос вздохнул.
— Я тоже мечтал, — сказал Зимин.
— Да… Можно… — Кокос улыбнулся. — Можно посидеть?
— Сейчас?
Зимин огляделся. Не особо место. И уж тем более не особо время.
— А когда еще получится? Мало ли что, может, так никогда не посижу.
Зимин вспомнил, как он хотел в детстве посидеть на мотоцикле. Как однажды они гуляли с мамой в парке и увидели мотоцикл. Это был «Харлей», сияющий хромом и блестящий краской, он пах черной разогретой кожей, бензином, пылью и дорогой, это было настоящее чудо. Зимин помнил. Там, в далеком детстве, в парке под липами Зимин увидел не мотоцикл, он увидел звездолет. В машине было столько неземной красоты и звездной энергии, что Зимин задохнулся. Мать заметила это и огляделась в поисках хозяина. Мотоциклист сидел недалеко, курил на скамейке. Мать подошла к нему и попросила. Но байкер оказался совсем не дружелюбным, подержаться за руль он не разрешил и вообще рявкнул, чтобы держались от него подальше.
